Андрей Силенгинский - На килограмм души (сборник)

– Ты тронутый, это точно, – шипит Макс сквозь зубы. – Но мы говорили о контрабанде.

– Неужели? Склероз, склероз… Напомни мне, будь добр, что именно я говорил о контрабанде?

– Хватит кривляться, Кир!

Макс наконец взрывается, и я, довольный, перевожу взгляд в его сторону. Так и есть, рубашка расстегнута, волосы взъерошены, в черных глазах сумасшедший блеск. Все признаки внезапного озарения головокружительной идеей.

– Хватит, так хватит. – Я принимаю сидячее положение. – Но ты, между прочим, первым начал. Говори толком, что за мысли наведались в тихую пустоту твоего сознания?

Макс морщится.

– Ужасно!

– Что ужасно? – Теперь я удивлен непритворно.

– Твоя последняя фраза. О тихой пустоте. Она звучит отвратительно, как скрежет вилки по дну консервной банки.

Здесь я не решаюсь спорить. Макс – поэт, пусть и не слишком востребованный, и изящная словесность – его территория. Покривившись еще немного, он продолжает.

– Нет, правда, как ты относишься к контрабанде?

– Макс, – я вздыхаю. – Слишком общий вопрос. Притащи, пожалуйста, бутылочку джина из бара, и мы всесторонне обсудим с тобой эту любопытную проблему. С точки зрения закона, макроэкономики и морали.

– Конкретизирую, – с напором говорит Макс. – Как ты смотришь на то, чтобы самому немножечко побыть контрабандистом?

Я делаю вид, что задумываюсь.

– Ты знаешь, дружище, это вообще-то здорово. Насколько я слышал, дело весьма прибыльное. Работка опять же непыльная. В общем, все замечательно, за исключением одного малюсенького нюанса.

– Какого?

– Не могу сказать наверняка, откуда у меня взялась такая уверенность, но я почему-то считаю, что в тюрьме мне не понравится. Говорят, там плохо кормят.

– А что, если не попадаться? – голос Макса полон сарказма. – Такой вариант ты не хочешь рассмотреть?

Я набрал побольше воздуха.

– Иди к дьяволу, Макс! А когда придешь, иди куда-нибудь еще подальше. Ты мне друг, Макс, и, поверь, мне нравится работать с тобой. Это я говорю, чтобы ты не обижался. Но позволь мне отдохнуть от твоих идей, ладно? Месяц, хотя бы месяц, я ведь немного прошу.

– Ты расстроен, Кир, я понимаю, – затараторил Макс. – Последняя поездка вышла не слишком удачной…

– Не слишком удачной!? – Я встал на ноги и посмотрел на компаньона сверху вниз. – Да что ты говоришь? Потерю всего, что у нас было на банковском счете, ты называешь не слишком удачной поездкой? Теперь я понимаю, почему ты так легко говоришь о перспективе загреметь в тюрьму. Вероятно, это ты назовешь мелкими неприятностями, да?

– Брось, Кир, – Макс примирительно дотронулся до моего плеча. – Я сознаю, что та идея была сыроватой…

– Не скромничай, тебе это не идет! То была роскошная идея. Обменяться подарками с одним из султанов на Эмме!.. – Я зажмурился и причмокнул губами. – Тебе напомнить, как быстро мы делали оттуда ноги? Десять километров по пескам – это незабываемое удовольствие!

– Не надо!

Макса передернуло. Ему тогда больше моего досталось – в беге по пересеченной местности я более компетентен. Как выяснилось.

– А как все было просто, а, Макс! Блестящая идея без каких-либо изъянов. Нам просто некуда было деваться от миллионов, которые должны были посыпаться на нашу голову. Мы…

– Я тебя туда силой тащил, да!? – внезапно заорал Макс. При этом он встал на цыпочки, чтобы быть поближе к моему уху.

– Нет, – спокойно ответил я после нескольких секунд молчания.

И снова лег на диван, закинув руки за голову. Спокойствие и расслабленность – вот мой девиз на ближайшее время. Что бы там не выдумал этот сумасшедший.

Потоптавшись немного возле меня, Макс подошел к креслу и развалился в нем. Кресло было рассчитано на мои габариты, поэтому мой хлипкий компаньон напоминал расположившегося на массивном троне мелкого царька, страдающего одновременно манией величия и комплексом неполноценности.

– Сегодня я встретил одного своего старого знакомого, – вдруг начал он. – Витьку Краузе. Однокурсник, тысячу лет не виделись. Он только что вернулся с Палерры. Слышал о такой планете?

– Не слышал. И не хочу. – Я зевнул.

– Я тоже не слышал раньше, – мою вторую фразу Макс решил проигнорировать. – Ничего особо примечательного, второсортная земная колония, если верить Виктору.

– Угу, – я несколько раз энергично кивнул. – Давай поверим Виктору.

– За исключением одного забавного факта, – как ни в чем ни бывало продолжал Макс. – Как-то в ресторане одно блюдо показалось Витьке пресноватым. Он попросил у официанта черного перца.

– Именно черного?

– Именно черного, – ровно сказал Макс. – Официант посмотрел на Виктора так, словно тот потребовал достать звезду и приготовить ее в горчичном соусе. Но буквально тут же улыбнулся и с уверенностью опознал в Викторе приезжего.

– И? – спросил я. Просто так спросил, мне было неинтересно.

– На планете нет черного перца. Практически вообще. Там он не растет, насколько я понял, а к ввозу запрещен. Категорически. Витька сразу не обратил внимания, а потом вспомнил, что на таможне…

– Почему? – удивился я. – Почему запрещен?

– А я знаю? – Макс развел руками. – Витька тоже этого не понял. Видимо, один из многочисленных бзиков местных властей.

Подумав, я кивнул. Бзиков у колониальных боссов на самом деле имелось предостаточно. Может, у местного президента аллергия на перец?

– Что из всего этого следует? – я знал, что из всего этого следует. Но мне было все равно. Я просто поддерживал дружескую беседу.

– Что значит «что»? – взвился Макс. – Где есть дефицит, есть высокая цена. Где большой дефицит, очень высокая цена. Когда Витька узнал, сколько стоит пакетик черного молотого перца на тамошнем черном рынке…

– Неинтересно! – отрезал я.

– Да как же неинтересно…

– Никак. Если хочешь, поговорим об этом через месяц, – великодушно предложил я. – Хотя я и через месяц откажусь.

– Но почему?!

Я с шумом выпустил воздух сквозь плотно сжатые губы.

– Запрет на ввоз есть?

– Есть.

– Строгий?

– Строгий.

– А за нарушение строгих запретов и наказание строгое. И контроль на таможне, я думаю, о-го-го какой. Как, между прочим, ты собирался провозить перец?

– Не знаю, – с глубоким вздохом признался Макс. – Не придумал еще.

– Замечательно! – спокойно констатировал я, бросив на компаньона всего один иронический взгляд.

После этого мне бы хотелось считать тему исчерпанной, но у Макс не разделял мою точку зрения.

– Что я слышу! – Он скорчил презрительную гримасу. – Самый талантливый инженер из всех, кого я знаю, не может обвести вокруг пальца сонных провинциальных таможенников?

Люблю когда мне льстят. А вы?

– Ну, почему сразу «не может»? – Я пожал плечами. – Говорю же, неинтересно. Специями я еще на старости лет не торговал. Даже если они на вес золота.