Борис Долинго - Аэлита. Новая волна /002: Фантастические повести и рассказы

Wolk: Как тебе рассказ?

Irenel: Хорошо. Только почему конец такой страшный? Я до последнего надеялась…

Wolk: А в жизни всегда так. Надеешься, что вот оно уже, счастье. И — облом!

Irenel: Ты не веришь, что счастье существует?

Wolk: А ты веришь?

Irenel: Не знаю. Хотелось бы. Иначе зачем тогда все?

Wolk: Что «все»?

Irenel: Жизнь.

Wolk: Может быть, и незачем.

Irenel::(

Wolk::(

Irenel: Послушай, если я попрошу…

Wolk: Что?

Irenel: Перепиши окончание рассказа.

Wolk: Зачем?

Irenel: Пусть хотя бы они, вымышленные, будут счастливы.

Олег даже подпрыгнул от неожиданного визга тормозов. Капот серой «мазды» замер в нескольких сантиметрах от его ног. Женщина в темных очках сидела, вцепившись в руль. Затем распахнула дверь, закричала:

— Идиот, ты куда под колеса лезешь?!

Олег только рот раскрывал, как выброшенная на берег рыба. Но Нина уже была рядом, уцепилась обеими руками за рубашку, тащила его с проезжей части. И тоже кричала в ответ:

— Вы чего кричите?! Смотреть надо, куда едешь! Вы же могли его сбить!

Убедившись, что опасность позади, пытливо заглянула в глаза:

— Олежек, с тобой все в порядке? Испугался?

Он только глупо улыбнулся в ответ:

— Ага.

— Ну успокойся, все нормально, все обошлось. А цветы — мне?

— Ага.

Хотел отдать, но руки у Нины были заняты. По-прежнему держала его за плечи, будто боялась выпустить. И тогда Олег сделал единственно разумное, что пришло в голову. Обнял девушку свободной рукой, притянул к себе…

Лариса сидела, растерянно наблюдая за целующейся парочкой. А ведь действительно, смотреть надо, куда едешь. Запросто могла сбить парня. И вообще, куда это она собралась? Само собой ничего в жизни не образуется. Дров достаточно наломала, исправлять пора.

Достала мобильник из сумочки, набрала номер мужа. Только бы ответил!

— Да?

— Сашенька, милый, я дура, просто дура! Я без тебя не могу, понимаешь? Прости меня, пожалуйста. Что хочешь для тебя сделаю, только прости. Хочешь, брошу эту проклятую работу? Хочешь? Ты только вернись, хорошо?

Wolk: Теперь лучше?

Irenel: Да, гораздо лучше!

Wolk: Только в жизни так не бывает.

Irenel: Ты не веришь, что люди могли познакомиться в Инете, встретиться и быть счастливы?

Irenel: Ay, ты где?

Wolk: Здесь я. А ты веришь в такое?

Irenel: Не знаю. Со мной такого не происходило. Но я не показатель. Мне по жизни не везет.

Wolk: С чего ты взяла?

Irenel: Знаю.

Wolk: Можно вопрос?

Irenel: Да.

Wolk: В реале тебя Ирой зовут?

Irenel: Ага. Нетрудно догадаться, да? Ира — Iren. A el — сокращение от «эльф». Ира-эльф. Смешно?

Wolk: Нет, красиво.

Irenel: А тебя в реале как зовут?

Wolk: Олег.

Irenel: Олег?! Так ты рассказ о себе написал?

Irenel: О нас?!

Irenel: Але? Куда ты исчезаешь?

Wolk: Ты не обиделась?

Irenel: Из-за рассказа?:) Конечно нет! И вообще…:)

Wolk: Что?

Irenel: Ты любишь в парке гулять?;-)

Wolk: Угу.

Irenel: Сегодня погода хорошая.;-)

Wolk: Угу.

Irenel: Олег, это нечестно! Я что, должна тебя на свиданье приглашать? В рассказе было наоборот!

Wolk::) Так то в рассказе!

Ира улыбнулась, подмигнула веселому смайлику на экране. Она не видела, как тают тени предыдущей реальности. Реальности, в которой Wolk не стал менять концовку рассказа. Ответил, что сам знает, что ему писать, и их разговор на этом оборвался. В которой Irenel показалось, что последняя ниточка, связывающая ее с этим миром, лопнула. В которой она выключила комп, налила в стакан минералки, достала из нижнего ящичка упаковки димедрола, закупленные еще неделю назад, когда последний раз отважилась выйти из комнаты…

Та реальность больше не существовала. В общем-то, никогда не существовала теперь. А в этой — за окном светило нежаркое сентябрьское солнце. И где-то рядом, может быть в нескольких секундах, ее ждало счастье.

Макеевка Донецкой обл., Украина

Эсмеральда шла по карнизу. Она выскользнула в форточку, открыв ее когтистой лапой, оставив позади свет, тепло и уют. Высота будоражила ее. Возле пожарной лестницы можно будет перескочить на тополь, а по нему взобраться на крышу. А там… о! Там — полная луна, там — холодный ночной ветер, мелькание летучих мышей, треск старой черепицы под лапами и призывный вой самцов, готовых сразиться за нее. Там — весна! Весна, и страсть, и нескончаемая жгучая молодость.

Впрочем, что молодость… в ней ли счастье! Счастье — в гибком зверином теле, что так ловко и послушно взбирается по растрескавшейся коре старого тополя, так уверенно пробегает по ветке, перепрыгивает на покатую крышу… счастье вскипает в каждой клеточке, то непередаваемое счастье движения, от которого в наслаждении стонут мышцы и поет душа. Скачок — и вот она, ее гибкая, четкая, изящная тень, отброшенная на скат крыши полной луной, сексуальная, полная жизни… супер!

А вот еще одна рядом… новенькая? В чужое время?! Эсмеральда повернула голову и взглянула в упор в яркие зеленые глаза. Знакомые глаза. Мелисента! И каким чертом ее сюда занесло?

— А, Эсмеральда, — тон Мелисенты откровенно недружелюбен, — так это тебя там ждут?

— Да уж не тебя, — отпарировала Эсмеральда. — А что, ты хотела попиратствовать?

— Больно надо, — фыркнула нахалка Мелисента. — Мне просто вдруг интересно стало глянуть, чем ты сейчас зарабатываешь.

— Плати и гляди, — усмехнулась Эсмеральда. И, горделиво задрав пушистый хвост, направилась к ожидающей ее группе. Нет, работа — супер! А стерва Мелисента просто завидует…

И — завывания сцепившихся в схватке претендентов, мелькание летучих мышей, и одуряющая полная луна, и жгучая, дикая страсть, и холодный предрассветный ветер… вот жизнь! И — спокойная уверенность на самом дне сознания. Уверенность, что позади — тепло и уют. Логовище. Дом. Тыл.

Логовище ждало свою хозяйку. Тепло и уют встретили ее возвращение. Тепло и уют, они оставались неизменными, лишь иногда Эсмеральда меняла какую-нибудь мелочь. Она была консервативна и не одобряла перемен. Лишь одну вещь она с удовольствием выкинула бы из своего логовища, и лишь над нею была она не властна. Маленький электронный календарь, вмонтированный рядом с выходом. Он был неумолим и равнодушен. И сейчас Эсмеральда кинула на него короткий, но яростный взгляд. Послезавтра. Нет, уже завтра! Отвернувшись, Эсмеральда занялась переодеванием. Пленительное кружево рукавов, золотые пуговицы корсажа, алая юбка, высокий каблук… о, упоение! Ну, завтра, так что ж… это ведь ненадолго, всего день. А потом снова — жизнь! Настоящая жизнь!

В испанской программе главное — руки. От плеча до кончиков пальцев, до ногтей в кровавом лаке — у каждого движения свой смысл, и каждое — искус, и таинство, и устремление.

Эсмеральда любила танцевать. Но испанские танцы она не просто любила. Она отдавалась им страстно и трепетно. Она забывала обо всем. Хота, и веселая гальярда, и павана, сардана, алеманда, и фламенко… о, фламенко! Больше, чем просто танцы, больше, чем просто любовь!