Татьяна Наянова - Пещера Цинны

- Открой дверь! Мюрек послушно повиновался. Длинный, освещенный белыми лампами коридор вел к шахте с подводной лодкой. Здесь Хет вздохнула с облегчением. Она заставила Мюрека спуститься в лодку и привязала его к длинному сиденью пластиковыми вязками. Потом она сама нашла нужный код и запустила лодку. Хет сидела, в изнеможении откинувшись в кресле, и тупо смотрела на цветные диаграммы дисплея. Лодка шла запрограммированным курсом. Мюрек спокойно спал, прикованный к сиденью по рукам и ногам. Хет кусала губы, напряженно вглядываясь в экран. Это чужая лодка. Но она сделана по образцу люканских лодок, поэтому Хет не могла ошибиться в обращении с нею. Они миновали залив. Вместо того, чтоб направиться к подземному тоннелю, ведущему в Средиземное море, Хет вывела лодку в океан. Здесь ее еще могли поймать. Но все равно. Через два-три часа она будет возле Сокотры. А там еще час - и она погрузится в большой прогиб возле берегов Африки. Там ее уже никто не достанет... Она обернулась и пристальным, жадным взглядом посмотрела на спящего Мюрека. У нее возникло непреодолимое желание надругаться над ним. Возможно, она с самого начала преследовала эту цель тоже... Хет подошла и проверила вязки. Крепко. Тогда она в аптечке в пробирках и реактивах (среди которых, к несчастью, не было того, что нужно для приготовления наркотика) отыскала длинный, тонкий, как перо, скальпель. Мюрек проснулся и сразу пришел в себя. Он иронически и с издевкой наблюдал за нею. Хет протерла скальпель антисептиком. Потом подошла к лежащему. И снова с жадностью оглядела его. Это было великолепное мужское тело. Мускулистое, жилистое, длиннорукое и длинноногое, покрытое на груди густой черной шерстью. Не Геракл и не Аполлон, отнюдь. Некий человекопаук, обладающий сверхчеловеческой мощью и полный нечеловеческих инстинктов. Новый вид: Homo-аотерец. Пластиковые вязки держали его крепко. Хет села рядом и провела пальцем по густому черному подшерстку. Потом с дикой яростью всадила скальпель в болевую точку у него на груди. Неглубоко. Так, чтобы не убить. Потом - в предплечье. Мюрек молчал. Он был абсолютно спокоен. Кровь едва сочилась из тоненьких ранок. - Ты, видимо, не скоро собираешься со мною расстаться? - насмешливо спросил он, имея в виду, что такими ударами не убьешь. Хет отбросила скальпель. Теперь она принялась ласкать и гладить его, целовать в губы, щекотать ему промежность. На это тело Мюрека не могло не откликнуться. Огромный, толстый кол, который раньше так редко доставался ей, и потому снился по ночам, встал из густого меха между ног, как пирамидальный тополь из подлеска. Хет рассвирепела. Она стащила с себя через голову белую ночную тунику, в которой сбежала из Аотеры. Потом с наигранной лихостью насадила себя на мюреково оборудование и принялась извиваться и дергаться, как наколотая на булавку стрекоза. Но она от природы была мягка и женственна и не умела сама причинить себе боль. Она скоро измучилась. Мюрек смеялся. Он потешался над нею вовсю, однако, не оскорблял ее. Он был настроен добродушно. Он предложил ей самому сделать все, что ей надо. Но только в обмен на немедленное возвращение в Аотеру. Хет встала, пересела в кондукторское кресло и с отвращением отвернулась. Ей нужен был препарат, чтоб полностью овладеть Мюреком. Чтоб пользоваться им постоянно, пока не надоест, а потом выбросить его акулам. Другой цели она себе пока не ставила. Зачем? Она добилась свободы и впереди у нее - тысячелетия жизни. Ей хотелось Мюрека. Ее извращенная логика следовала извращенной цели: она, не сумев надругаться над ним, хотела, чтоб он надругался над нею. Причем так, как ей бы самой этого хотелось. Хет хорошо знала море. Усыпив Мюрека и заставив его в полуобморочном состоянии сходить в туалет, Хет снова приковала его к ложу. Потом она отвинтила люк и выбралась наружу. Хет с наслаждением вобрала в легкие морскую воду. Кругом стояла абсолютная тишь и абсолютная ночь. Перед этим она завела лодку в расщелину скалы, куда не смог бы добраться глубоководный кальмар. Хет поплыла вверх, медленно, приспосабливая тело к перепаду давления, одновременно присматриваясь, нет ли хищников. В пелагиали водились рыбки, которых земляне, поймав в сеть, всегда выбрасывали: в них скапливается сильнейший яд - тетродоксин. Хет знала повадки этих рыб: они очень мелки и маневренны, и поймать хотя бы одну непросто. Хет для этих целей запаслась складным сачком, который отыскала в лодке. Очевидно, Рамалий тоже кого-то ловил, когда оставался один на один с инопланетным океаном. Теперь она с сачком безуспешно охотилась за маленькими юркими рыбешками, которые подпускали близко, но не давались в руки. Она скоро отчаялась чего-либо достигнуть. Глубоко вздохнув, поплыла на поверхность. Солнце палило спокойную ширь океана, вызывая на зеркальных гранях волн мгновенные вспышки. Глазные нервы Хет, привыкшие к глубине, болезненно реагировали на них, прорываясь во тьму мозга яркими ассоциациями. Хет улеглась на воду плашмя, раскинув руки и ноги и подставив себя лучам солнца. Она лежала так долго, пока полуденный жар не остыл, и солнце не покраснело на западе. Тогда она привстала на воде и огляделась. Недалеко от нее на поверхности, как огромный, бурый, размокший лист картона плескалась луна-рыба. Луна-рыба, вообще, не такая уж редкость. Раньше моряки, встретив на поверхности моря, всегда убивали ее. Луна-рыба считалась предвестником несчастья. Хет поплыла туда, где она заметила рыбу. Вялая, апатичная, как бы от рождения полудохлая, рыба не сумела удрать. Они до смешного немощны, эти плоские бурые обрубки, принадлежащие к странно мутировавшему роду: у лун-рыб нет задней половины тела вообще. Такое уродство двухметровые в диаметре громадины компенсируют своей крайней ядовитостью. Причем, ядовиты они не все и не всегда. Но так как морские животные знают об этом, то обычно не рискуют слопать, встретив в море эту в общем-то мясистую тварь. Хет не знала еще, повезло ей или нет. Если повезло - то у нее неисчерпаемый источник тетродоксина. Определить это на месте она бы не смогла. Хет убила рыбу, ударив ее головой об воду и потащила добычу вглубь. Мюрек прекрасно видел, чем она занимается. И подзуживал ее. Хет молча терпела его остроты, не отличавшиеся целомудрием, а иногда и просто болезненные. В луне-рыбе оказался тетродоксин. Немного, правда, но и этого ей должно было хватить надолго. Ей нужен был еще один компонент. Но он в море всегда находился под рукой: в глубоководных голотуриях, о существовании которых, похоже, кроме Хет никто не знал. Они водятся на большой глубине и совершенно неизвестны земной науке. Хет смешала тетродоксин с батрахотоксином в нужной пропорции. Пошла в душевую и вымылась, отдраила себя мочалкой до красноты.Читать дальше