Олег Языков - Книга четвертая. Корректор реальности.

— Поздравляю тебя, братишка!

— Служу Советскому Союзу!

— Во-во! А еще – трудовому народу… А сейчас, гад ты этакий, будешь служить мне. А я за тебя буду работать. Лезь в кабину, мелочь пузатая, крути на выпуск!

Пришлось немного приподнять истребитель и держать его так, пока заработавший вместо треугольников на петлицах свои первые кубари птенец выпускал шасси.

Вот тут-то меня и накрыло! Весь мой продуманный план едва не полетел к черту. Кинув мимолетный взгляд на крылья, я заледенел. Под плоскостями истребителя Андрея не было направляющих реек для РС-82! А на моем? Прерваться и посмотреть под плоскости своего истребителя я не мог – грохну еще самолет старшего лейтенанта об землю. Пришлось ждать. Андрей, наконец, прекратил крутить шарманку, шасси вышли и со стуком стали на замки. Я мягко опустил его "ишачка" на землю и мухой кинулся к своему.

Ффу-у-х, отлегло… На моем истребителе рейки были. Что же делать? Один истребитель задачу не решит. Весь расчет и был на то, что пугать немецкие бомбардировщики мы будем вдвоем.

— Тур, ты что такой взъерошенный? Я же сказал – извини…

— Да погоди ты… Промашка у нас вышла, старший лейтенант! На твоем "ишачке" нет направляющих для реактивных снарядов. Как стрелять будем?

Андрей присел на колено и несколько раз посмотрел под плоскости моего и своего самолета. Потом заглянул в кабину моего истребителя, что-то там подсмотрел, и кинулся к своему.

— Тур! Иди-ка сюда, посмотри. У меня такая же коробочка в кабине есть, как и у тебя!

Что там еще за коробочка… Совсем малек авиатехнику не знает… Я вскочил на крыло его самолета и заглянул в кабину.

— Стыдно, товарищ старший лейтенант! Стыдно не знать вверенную вам боевую технику! А именно – замечательный истребитель товарища Поликарпова "И-16", тип 28. Это не коробочка, это электробомбосбрасыватель ЭСБР-3п, позволяющий в нашем случае производить залповый пуск ракет, а так же… Стоп! Откуда он у тебя? У тебя же направляющих нет?

Андрей пожал плечами.

— А я знаю? Может, эти направляющие просто сняли, а?

Я хлопнул себя по лбу и полез под крыло. Точно! Вот и посадочное место под рейки. Да их просто сняли! Живем! Придется возвращаться на аэродром… Будем искать. Не нарваться бы только на немцев. А то, если они нашли трупы, навряд ли нам будут рады… А зачем нам возвращаться в то утро 23 июня? А если ночью? Нам ведь не только рейки надо найти, нам еще пару РС-82 надо украсть. Как мне ни стыдно признаваться в своем злодейском замысле. Стрелять ведь чем-то надо. А задумка есть. Ее только до ума довести надо. Хорошо, что мы с Андреем в маскхалатах. Нас никто не должен видеть – ни немцы, ни свои.

— Корабль, ответь Туру… Принимай нас, полетим обратно. Забыли мы там кое-что…

Как мы ниндзями-невидимками лазили по затемненному аэродрому, я рассказывать не буду. Дело простое, привычное… Нашли мы пусковые, нашли. Стояли они себе спокойненько, прислоненные к одной из сторон ангара, в котором слышались голоса работавших технарей и лязг металла. Взвесив все данные, крепко подумав и тщательно прошерстив окраины аэродрома, наткнулись на обвалованный землей пункт боепитания, в котором и обнаружили небольшой штабель патронных и снарядных ящиков, столы с машинками для набивки пулеметных и пушечных лент, и так необходимые нам ящики с РС-82. Один ящик мы и приватизировали втихаря… Надеюсь, хода войны мы этой диверсией не изменим… Загрузившись своей добычей, мы, по-разбойничьи пригибаясь, потрусили в сторону ждавшей нас капсулы.

Из капсулы я связался с профессором, переждал взрыв его негодования тем, что разбудил начальство посреди ночи (мне никогда бы даже в голову не пришло, что профессор знает такие выражения!), испросил разрешения смотаться на пару дней на Полигон, получил искомое разрешение, элегантно упакованное в цветистые матюки, и мы отбыли…

Сразу по прибытии на Полигон я засунул Андрея в кресло тренажера, установил ему задачу – ракетная атака строя немецких бомбардировщиков, высота – 2 тысячи метров/3 тысячи метров, облачность средняя, солнце… примерно тут будет солнце, истребительного противодействия нет/истребительное противодействие есть. Пуск двух ракет с дистанции 1000 метров (это чтобы возбудить их любопытство), а потом – залп четырьмя ракетами с восьмисот. Причем, ракеты должны взрываться метрах в 70–80 перед строем самолетов. Только так!

— Давай, страшный лейтенант, тренируйся… Я потом посмотрю твои записи. Все помнишь, что делать надо? Останется время – оттачивай посадку. Ну, давай, с богом… С тобой, значица! Я пошел дела делать.

Дела начались с разговоров с нашими ветеранами. Пить я отказался напрочь, и они это правильно поняли. Объяснил свою задумку, мужики поморщили тыквы, покивали, а потом мы дружной толпой двинули в оружейные мастерские. Причем Каптенармус тащил большой пакет из промасленной бумаги, из которого предательски торчало горлышко "смирновки"…

— …как два пальца об асфальт, — утирая рот рукавом и, одновременно выуживая из банки кильку покрупнее, высказался начальник мастерской. Два серьезных мужика, его помощники и подчиненные, единым махом закинули по полстакана в глотки, сказали "Ухх! Хороша! Давно не пил казенную…" и дружно кивнули. — Сделаем! Только дай газ, который в боеголовку закачивать будем.

— Ага, это вам Каптенармус подтащит. А сколько загоните?

— А сколько надо?

— Да как тут скажешь… В принципе – чем больше, тем лучше… Рванет сильнее. В этой ракетке, — я ласково погладил полуметровый реактивный снаряд, стоящий в центре стола, — что-то немногим более трехсот грамм взрывчатки. Но нам не сбивать бомбардировщики надо. Напугать их надо, до уср… до полного расслабления сфинктера, значит. Чтобы кинулись в стороны, дергая бомбосбрасыватели для ускорения свободного полета. Как-то так… Если их сбивать, то это брак в работе будет. Нужно, чтобы они бомбы на свои танковые колонны сбросили. Вот, смотрите. Когда наши только-только нащупывали принцип объемного взрыва, получались такие вот результаты… Только учтите – это были первые шаги! Можно сказать – лабораторные испытания.

Я мигнул Каптенармусу, и он незаметно плеснул водку по стаканам. Мужики, неосознанно, тут же зажали стаканы в мозолистых дланях…

— В общем, при взрыве бомбы, содержащей примерно тридцать литров окиси этилена, образуется облако топливовоздушной смеси радиусом восемь-девять метров и высотой более четырех метров. Это на поверхности, понятное дело… А у нас будет воздушный взрыв. Значит, облако примет форму сферы… После подрыва этого самого облака, образуется ударная волна с таким избыточным давлением по фронту, которое могло бы быть в результате взрыва 250 килограммовой тротиловой авиабомбы. Такой взрыв способен в радиусе 30–40 метров полностью вывести из строя самолет… Разрушить его практически полностью! Ага, крылья отдельно, а мухи только с ножками бы остались. Вот что-то такое нам бы и пригодилось, на нашу бедность… в 41-м году-то…