Марина Наумова - Констрикторы

- Так, значит, вы всерьез считаете, что причина бегства от действительности - страх? - спрашивала она. - Это ваша собственная догадка или чья-то реальная точка зрения?

- Будем считать, что так, - неопределенно отозвался он. Рассказывать о разговоре с Альбиной этой женщине Рудольф не собирался.

- Непонятно, но ладно... Наверное, это вам действительно кто-то сказал, - усмехнулась Эльвира. - Я бы все объяснила проще. Скука - вот что заставляет людей или искать приключений, или просто переводить время, стараясь любыми способами забыть о ней. От жизни не бегут - ее просто не имеют... Вы не задумывались об этом?

- Признаться, нет, - Рудольф с любопытством взглянул на журналистку.

- Бесконфликтность. Отсутствие целей, за которые нужно бороться. Незаполненность жизни. - Отсюда и это бегство из ниоткуда в никуда. А страшные слухи - по вашему, почему они возникают, как не от той же скуки? Человек с доисторических времен запрограммирован на борьбу за выживание, а спокойствие лишает его возможности отстаивать себя и свое "я". В этом смысле мы все немножко велосипеды - они устойчивы только в движении. Лиши человека необходимости двигаться - и он начнет разлагаться заживо... даже физически. Можно прожить всю жизнь, не столкнувшись ни разу с крайними, экстремальными ситуациями, а, значит, и с собой.

- Я вижу вы хорошо подготовлены к этой теме, - несколько неприязненно проговорил Рудольф. - Тогда почему вы о ней не пишете?

- О чем? - Эльвира чуть не рассмеялась. - Вы что, всерьез думаете, что можно вот так просто заявить на весь мир, что нам необходимо самим создать себе трудности, обеспечить себя опасностями? Такие предположения хороши в частных беседах наши читатели меня не поймут.

- Но ведь проблема есть?

- Допустим. Я считаю, что бесконфликтность - это проблема, вынуждающая людей выискивать для себя хоть надуманные опасности. Кстати, и популярность фильмов ужасов по-моему растет по той же причине. Вас волнует другой аспект, который кажется мне всего лишь следствием из упомянутой проблемы. Но это интересно нам - и только. Кстати и тот страх, о котором вы говорили, инспирируется все там же неудовлетворенным инстинктом опасности... или готовности пережить опасность - я не знаю, как это следует называть чисто по-научному. Раз природа наделила нас способностью испытывать страх, человек просто обязан хоть иногда с ним встречаться. Защитные механизмы тоже должны время от времени проходить проверку на готовность к действию... или действительно останется искать забытье в чем попало. Кстати, где этот ваш хваленный буфет? Терпеть не могу здания подобного типа - в них заблудиться легче чем в лесу.

- Мы уже почти пришли.

Она раздражала Рудольфа все сильней, и все сильней привлекала - давно ему не приходилось общаться со столь интересным собеседником. Альбина... с ней тоже можно было поговорить, но на другие темы и на другом уровне. Не на более низком, но она терпеть не могла рассуждения слишком отвлеченные, робея перед глобальными темами. С коллегами же по работе Рудольф просто опасался слишком откровенничать.

"Я была права - он не зауряд-чиновник" - размышляла между тем Эльвира. - "Это хороший признак."

Дверь в буфет находилась за углом и оказалась заманчиво приоткрытой: между ее створками вился густой кофейный запах, приправленный оттенками ванили и чего-то кондитерско-сладкого.

- Здесь, - на всякий случай сообщил Рудольф, толкая бронзовую ручку.

- Вижу, - почти машинально подтвердила Эльвира, вслед за ним входя в небольшое помещение, освещенное разноцветными вдавленными в стену лампами. Отгороженные друг от друга столики напоминали ей раздевалку в сауне; свешивающиеся с потолка сосульки из макраме задевали кисточками прически.

За стойкой ни кого не было. Рудольфа это несколько удивило: барменша отличалась редкой добросовестностью и не в ее стиле было отлучаться из буфета в рабочее время.

"Действительно - эпидемия какая-то... Эпидемия сачкизма", - подумал он.

- Ну и где здесь кофе? - направляясь к стойке, громко спросила Эльвира. Пустота в буфете, который правильней было бы назвать все-таки баром, нравилась ей: здесь можно было спокойно побеседовать, да и просто посидеть в свое удовольствие, наслаждаясь обстановкой и спокойствием.

Ей ни кто не ответил - буфет для этого был слишком пуст.

Рудольф наморщил лоб, вспоминая, как зовут барменшу, звать ее не по имени он считал не приличным, но так и не сумел сделать это. Лицо возникало из памяти удивительно объемно и красочно, а вот имя ускользало, так что он засомневался даже, знал ли его вообще.

- Извините, - покашлял он, опираясь рукой на стойку, заставленную стаканчиками с многослойным цветным желе. - Здесь есть кто-нибудь?

По идее, в этот момент должна была зашевелиться серебристая занавеска, ведущая в подсобное помещение, и впустить дородную тетку с красноватыми крашенными волосами, но ткань осталась неподвижной, а от кофейного аппарата потянуло вдруг гарью.

Горело кофе.

- Здесь всегда так обслуживают, или как? - иронически поинтересовалась Эльвира.

- Погодите. - Рудольф незаметно сжал руки в кулаки.

Ему не нравилось это молчание, как не нравился и все усиливающийся запах паленного - над аппаратам уже начала подниматься струйка дыма, и пахло теперь еще и сгоревшей проводкой. - Подожди меня одну секунду.

Не долго колеблясь он отодвинул ведущую за стойку дверцу и заглянул внутрь: из под серебристой занавески выглядывала женская нога, кожа на ней казалась синеватой. Затаив дыхание, Рудольф осторожно шагнул вперед, отдернул тускло блестящее серебро и его глазам открылось лежащее на полу тело барменши.

- Боже... - негромко произнес он.

- Что случилось? А... - Эльвира замолчала на полуслове, незаметно очутившись у Рудольфа за спиной.

Она тоже заметила покойницу, голова которой оказалась неестественно свернутой на бок.

- Пошли отсюда. - Рудольф незаметно прикоснулся ко лбу - кроме этого ни один другой жест не выдал глубины его потрясения.

Труп в здании мэрии, средь бела дня, вот так, просто...

"Вот тебе и "затишье перед бурей", - ему показалось, что эта мысль проносится в голове уже сотый раз подряд.

- Что с ней? - изменившимся голосом спросила Эльвира; любопытство и страх боролись сейчас в ней, и ни одна из этих эмоций пока не брала верха.

- Пошли. Нужно вызвать полицию, - твердо заявил Рудольф, отгоняя новую неприятную мысль. Мысль о констрикторах.

"Это такая змея, тропический душитель, а попросту - удав..." - он не был медэкспертом, но в та же время и не сомневался в том что женщина была задушена.

- Может ей еще можно помочь? - неуверенно поинтересовалась Эльвира, чуть заметно вздрагивая от напряжения, пока еще почти приятного: на ее глазах происходило что-то настоящее. Пусть трагическое, страшное, но зато непохожее на все то, с чем ей приходилось иметь дело прежде - даже гибель Канна представлялась ей какой-то почти нереальной.