Марина Наумова - Ночной народ

Внезапно Джойсу показалось, что он заметил какое-то движение за низкой полуподвальной решеткой. Будто бы чье-то лицо возникло за ней и быстро отпрянуло назад в темноту...

Джойс постарался сосредоточиться. Даже если там кто-то был, то прячущийся человек одел маску. Острый подбородок, раздвоенная макушка голова выглядела совершенно сердцевидной.

- А это еще что за звук?

Между камнями что-то прошуршало - словно кто-то торопливо пробежал метр-другой и замер. И снова наступила тишина.

- Черт... До чего же всегда страшно на кладбище! - выразил общую мысль один из полицейских.

Взгляд Джойса, казалось, прирос к решетке. Но за ней висела однообразная темнота, и вскоре он уже начал сомневаться, что действительно что-то видел.

- Ну что, инспектор? - послышался сзади голос. - Может, хватит на сегодня?

Джойс оглянулся. Его окружали недовольные, настороженные и перепуганные лица.

Ох не так должны выглядеть стражи порядка во время ответственной операции!

Настороживший инспектора шум повторился - и на этот раз ему удалось засечь направление.

Джойс поднял руку, приказывая всем замолчать, и легкими неслышными шагами устремился к дому, жестами призывая следовать за ним.

- Вперед!

Команда была подана в тот момент, когда полицейские окружили вход.

Обитатель Мидиана не успел спрятаться - да и побоялся кинуться в единственную сторону, которая могла привести его к спасению: Феттину совсем не хотелось показывать потайной вход в подземелье.

Бульдог рванулся в одну сторону, Феттин - в другую, и влетевшие в комнату полицейские разом навалились на него, выкручивая бедняге руки. Щелкнули наручники, Феттина подняли и поволокли к выходу, на пороге которого уже возник Джойс собственной персоной.

Джойс сдвинул брови: вопреки его ожиданию, перед ним был вполне нормальный человек. Лиственная юбка, татуировка и ошейник опять возвращали инспектора к мысли о тайном культе.

- Может, допросим его, инспектор? - поинтересовался сержант, прижимающий к виску Феттина револьвер.

Джойс развернулся и вышел на улицу: при солнечном свете он мог лучше рассмотреть задержанного. Вслед за ним выволокли и пленника.

Еще не покинув тени, Феттин вдруг начал проявлять признаки беспокойства: глаза его вытаращились, руки и ноги напряглись, и он забился, безуспешно пытаясь вырваться. Его испуг не укрылся от Джойса.

Тем временем на Феттина уже упали первые солнечные лучи и он застонал, силясь согнуться или хотя бы закрыть лицо руками. Можно было подумать, что обыкновенный свет причиняет ему боль.

- Отпустите его! - приказал Джойс.

Он видел, что полицейские стоят достаточно компактной группой, чтобы не дать в случае чего сбежать пленнику.

- Зачем?

- Я сказал...

Руки полицейских разжались.

Феттин не пробовал бежать - внезапно он повалился на землю и принялся извиваться, как угорь на сковородке. Он полз к Джойсу, протягивая вперед руки и тут же отдергивая их, чтобы избежать еще больших ожогов. Чья-то нога попалась ему по дороге, он отчаянно вцепился в штанину - полицейский вырвался, только от страха не отвесив Феттину пинка.

Феттин прополз еще немного и вдруг забился в агонии.

Его голая спина вдруг потемнела, почернела, кожа лопнула... В ноздри полицейских ворвался запах горелого мяса. С шипением выступала на обнажившихся ребрах кровь и тут же испарялась. Струйки сизого дыма поднимались над замершим уже телом. Через несколько секунд все было кончено...

Потянуло густым запахом. Феттин исчез - сгорел, не оставив после себя ни одной уцелевшей косточки, и только маленькая кучка серебристого пепла осталась на месте, где только что ползал несчастный человек.

Заскулил бульдог - и бросился прочь.

- Господи Боже! - изменившимся тихим голосом проговорил Джойс. - Это что - пыль?

Все молчали.

Потрясение, вызванное гибелью Феттина, оказалось слишком велико.

- Солнце... - сорвалось с чьих-то трясущихся губ. - Это солнце его убило...

- Значит, на нашей стороне прекрасное оружие! - попробовал взбодрить коллег сержант, но и его голос дрожал и прерывался.

Джойс нервно повел плечами. Взгляд его устремился вверх, к небу. Солнце уже давно прошло зенит и клонилось теперь к горизонту. Его почти заслоняла крылатая безголовая статуя, замершая в тревожном каменном взлете, - черный ангел ночного города... При виде застывшей фигуры Джойс на мгновение похолодел.

- Да, пока оно не зайдет, - ответил он, наблюдая, как скрывается за растрепанными каменными крыльями золотой ободок солнца.

Не смотреть бы на это... не видеть бы...

- Пошли! - неожиданно заявил он, махнув рукой в сторону ворот. Пусть до захода солнца еще оставалось время - не только инспектору хотелось убраться отсюда подальше.

До выхода из города шли молча. Каждый думал о своем - но все одинаково были тихими и подавленными. Скорей бы убраться из этого непонятного места...

Неожиданно Джойс нахмурился и остановился.

В воздухе пахло паленым. Нет, на этот раз не мясом - пахло резиной. Черный столб дыма поднимался из-за желтых в лучах заходящего солнца стеблей травы.

- Нет! - прошептал Джойс.

Не сам по себе дым напугал Джойса, и даже не огонь, рваные языки которого высовывались среди черной гари. Там, где горел этот огромный костер, должна была находиться полицейская машина.

Инспектор не ошибся. Веселый огонь с жадностью пожирал ее внутренности, развороченный бензобак сыпал во все стороны оранжевыми искрами.

- Эй! - закричал инспектор во весь голос, оказавшись на полянке перед кострищем. - Черт возьми, сюда, скорее!

Зазвучали тревожные голоса.

Путь к отступлению был отрезан, а солнце медленно, но неудержимо клонилось и клонилось к горизонту. И грозно шумела вокруг сухая трава, пророча беду и незваным пришельцам, и всем, кто волею судеб оказался в ночном краю...

52

А в это время по дороге, ведущей из Мидиана в Шир-Нек, мчался автомобиль. Разве что в музее автомототехники можно было найти второй столь же нелепый экземпляр: все подобные модели давно сгинули на помойках. Невысокий, приземистый, круглый, как жучок, он казался пришельцем из прошлого - да и был таковым.

Не менее экзотично, чем машина, выглядели ее пассажиры. За рулем восседал невысокий широкоротый человек, уши которого прятались под клетчатым шарфом, уходящим под ковбойскую шляпу с задранными вверх полями. Глаза человека закрывали черные очки, но все равно в его лице проглядывало что-то обезьянье. На заднем сиденье куталась в расшитое старинное покрывало женщина с очень выразительными чертами лица и прической, более подошедшей бы африканке. По складкам покрывала можно было понять, что никакой другой одежды на ней не было и в помине.