Вячеслав Назаров - Нарушитель

— Только что получена менгограмма с космического корабля «Королев». Как известно, сверхсветовой экспедиционный звездолет «Королев» стартовал около года назад к системе двойной звезды 8А Лебедя с целью проверки результатов эксперимента, поставленного советским космобиологом Андреем Савиным…

— Пап, это о тебе!

— Тише, Юрочка…

— Как сообщает научный руководитель экспедиции академик Медведев, эксперимент увенчался успехом. Земные микроорганизмы не только прижились в необычных условиях кристаллической планеты Прометей, но и целой серией взрывоподобных мутаций за очень короткий срок создали мощную биосферу…

Андрей стоял, слегка нагнув голову, широко расставив ноги, словно на палубе корабля. Диктор говорил еще что-то, и Нина видела, как из безвольного, припухшего, с нездоровыми мешками у глаз лица проступало другое лицо — резче очерчивался подбородок, набухали желваки, глубокая морщина пересекла лоб, и глаза, минуту назад смотревшие темно и покорно, осветились каким-то внутренним светом, словно окна дома, в который вернулся хозяин.

— Дешифровка продолжается. Менгоцентр любезно предоставил в распоряжение СИСа часть восстановленной передачи. Слушайте! С вами говорит планета Прометей!

По шару промчались полосы, замысловатые зигзаги, рассыпались и погасли искры, и вот из этой сумятицы помех, из непостижимых разумом расстояний, сквозь треск горящих галактик и гул радиоактивных ливней, скорее угадываемый, чем видимый, кричал Медведев:

— …необходимо продолжать и продолжать беспрерывно… необходима постоянная биостанция кон… айте Савину… самые… ические предположения… действительность… невероятно… озеро начало функционировать… ты… ужен…

Раскатистый громоподобный грохот заглушил передачу, и на какой-то момент зонд превратился в шаровую молнию. Потом все погасло и стихло, и снова возник бесстрастный диктор:

— Мы передавали менгограмму с космического корабля «Королев».

«Ты… ужен…» Как просто, нужен — и все! А что, если он здесь тоже нужен? Хотя бы вот этим двум людям, что идут с ним рядом. Даже Юрка примолк и погрустнел. А на Нине лица нет. Как все нелепо… Он только что решил все окончательно, собирался сказать… И на тебе! Снова…

«Нужен, — продолжал он, сидя в уютном домашнем кресле. — Теперь нужен. Когда эксперимент удался. А тогда… Тогда верил только он один. Кстати, Медведев тоже голосовал за лишение звания… А теперь нужен!

Неправда, — оборвал сам себя Андрей. — Все это неправда!» Вместе с ним верили ребята. И Медведев верил. И другие — незнакомые. Иначе не было бы экспедиции. Ничего бы не было. И он, «гениальный одиночка», действительно никому не был нужен. Просто теперь, после удачи, в нем заговорило запоздалое самолюбие. Ну-ка скажи откровенно, Савин, ты-то верил на все сто процентов, что гипотеза подтвердится? Молчишь? То-то…

В конце концов, все это пустая нервотрепка. Ведь Медведев должен понимать — космос Андрею заказан. Совет не отменит своего решения, потому что оно принято правильно.

Победителей тоже судят. И крепко судят. Если они виноваты. Иначе и быть не может.

Утро вечера мудренее…

Андрей встал с кресла, потянулся. Глянул на часы. Три часа — уже утро…

Он выключил свет. Оконный проем заметно голубел в темноте.

«Озеро начало функционировать…» Что это может значить?

Неожиданно за спиной тревожно замигала лампа вызова: Андрей еще вечером выключил звуковой сигнал видеофона, чтобы случайный звонок не разбудил Нину с Юркой.

На экране, потирая воспаленные красные глаза, появился Микаэлян.

— Простите за ночной звонок, Андрей Ильич… Я знал, что вы не спите… Вы видели передачу с «Королева»?

— Да, Манук Георгиевич, видел.

— Поздравляю вас с победой. И от себя лично, и от имени Совета. И особо от Штейнкопфа. Он просил.

— Спасибо. Передайте Штейнкопфу, что я… я не знаю, что полагается говорить в таких случаях…

Микаэлян слегка раздвинул в улыбке толстые губы.

— В таких случаях, дорогой, лучше ничего не говорить… Но я вам позвонил, сами понимаете, не ради поздравлений. Дело в том… Сейчас только кончилось срочное заседание Совета. Из-за помех в менгограмме Медведева много неясного. Ясно только, что на Прометее происходит что-то из ряда вон выходящее. Медведев настаивает на немедленной организации постоянной биостанции. В принципе вопрос решен. Где-то через неделю, не позже, мы пошлем на Прометей оборудование, монтажников и дополнительную группу биологов. Послезавтра после полудня… то есть для вас уже завтра состоится отбор конкретных кандидатур. Кстати, что может значить «озеро начало функционировать»?

— Понятия не имею. Сам все время думаю… Был у нас с Медведевым один разговор… Но это слишком невероятно.

— Да, задачка… Так вы прилетите завтра в Москву?

— Простите, но зачем?..

— Я же сказал: будет отбор конкретных кандидатур. Или вы охладели к Прометею? Да, ведь у вас сын… Конечно, конечно…

— Я не о том, — очень тихо сказал Андрей. — Ведь решение Совета…

— Вах! — Микаэлян сразу ожил, просиял. — Конечно, дорогой, решение Совета остается в силе! Но ведь, кроме космонавтов, на звездолетах бывают и пассажиры!

Андрей смотрел на погасший экран и думал, думал, обхватив руками плечи. Часы негромко выщелкивали торопливые секунды, медленные минуты…

В кают-компании тонко пахло сиренью. Традиционная веточка сирени последний подарок Земли — за полгода превратилась в целый сиреневый куст. И неожиданно зацвела…

Андрей обернулся.

Сзади стояла Нина.

От нее пахло сиренью, и Андрей не сразу сообразил, что это духи.

Он шагнул к жене, взял ее за руки.

— Нина, милая…

— Не надо. Я все слышала. Я все понимаю. Ты там нужен…