Дмитрий Нечай - Повести и рассказы

Минут через пятнадцать машина вышла, наконец, из нескончаемого лабиринта центральных районов и, попав на прямую, как стрела, трассу, быстро доставила Алана к лаборатории. В здании Алан потратил еще минут десять на поиски эксперта, который был с ним в квартире у стариков, и только потом, плотно закрыв за собой тяжелую дверь приемной, заговорил опять.

-- Все ли в порядке с нашими образцами из квартиры? -- обратился он к эксперту.

Тот сложил руки за спиной и, поморщив нос под оправой очков, посмотрел на инспектора.

-- Разумеется, оба образца на месте в полной сохранности.

Алан удовлетворенно потер руки.

-- Вот и отлично. А теперь слушайте меня внимательно. Никаких вопросов по-прежнему не задавать, сейчас я дам кое-какие указания, их совершенно точно надо выполнить, без сомнений, без ошибок, -- безукоризненно.

Эйбл и эксперт с интересом наблюдали за Аланом.

-- Так вот, вы, -- Алан обратился к эксперту, -- говорили, что кровь настоящая, к тому же первой группы с положительным резус-фактором, так?

-- Да, именно так, -- подтвердил тот.

-- Ну, так и у меня первая, резус-фактор положительный. А поэтому, возьмите-ка, дорогой вы мой, сейчас одну из тех двух, что на хранении, и под личную, подчеркиваю, под мою личную ответственность, при свидетеле сделайте мне переливание.

Эксперт вытаращился на Алана:

-- Да вы, что... это же... -- он осекся.

Алан улыбнулся.

-- Что "это же"? Вы недоговорили, дружище. Это же настоящая кровь, вот что "это же". И я приказываю вам. Ответственности вы не несете, я беру все на себя, а вот он подтвердит все, что произойдет, и как юрист, и как просто свидетель.

Алан взял Эйбла за руку. Помощник приоткрыл от удивления рот, но вовремя сориентировался и махнул головой.

-- Разумеется, можете не волноваться, я все подтвержу. Господин инспектор сам, без чьей-либо помощи и в целях провести следственный эксперимент желает произвести переливание крови.

Алан одобрительно похлопал Эйбла по плечу. Ему понравилось, что помощник быстро нашелся с ответом.

Эксперт помедлил и, повернувшись к выходу, развел руками:

-- Ну, что ж, я не против, но, инспектор, считаю своим долгом предупредить, что, как тогда, в квартире, я не давал ни одного процента из ста, что эта штука сохранится, так и сейчас не даю ни единого шанса, что с вами все будет в порядке как во время, так и после переливания.

Алан слушал эксперта внимательно.

-- Хорошо, я приму к сведению ваши рекомендации. Принесите поскорее все необходимое и подготовьте к работе. Я буду ждать здесь.

Алан сел на белую кушетку, стоявшую вдоль стены. Эксперт удалился, и в комнате воцарилась тишина. Эйбл молча смотрел на Алана. В его глазах был немой вопрос. Было видно, что он сейчас совершенно не понимает, зачем все это . что оно даст. Прошло не менее получаса. Алан уже собирался идти искать эксперта, как двери тихо открылись, и двое сотрудников лаборатории в масках и халатах внесли оборудование. Они возились минут пять около кушетки, устанавливая все принесенное. Наконец, они закончили и, еще раз проверив правильность собранного, вышли. В комнату вошел эксперт, закрыв за собой дверь, он подошел к кушетке и осмотрел устройство.

-- Ну вот, инспектор, я думаю, мы можем начинать. То, что вам нужно, я принес сам. Излишне, чтобы кто-то еще видел это.

Он достал из небольшого чемоданчика, принесенного с собой, прозрачный пакет и подсоединил его к устройству.

-- Поторопитесь, инспектор, я думаю, уж если вы затеяли эту игру, то нельзя терять ни секунды. Ложитесь и дайте мне вашу руку.

Алан быстро закатал рукав и лег на кушетку.

-- Эйбл, если что-то произойдет, обязательно подшей наши материалы к тому делу и сделай выводы, ты знаешь, что написать, -- Алан вытащил из кармана ключи и протянул помощнику.

Эксперт протер кожу на сгибе руки спиртом и поднес иглу.

-- Предупреждаю, инспектор, умереть я вам так просто не дам. Если что-то произойдет, я немедленно вызываю реанимационную группу, -- он показал на подвесной телефон в дальнем углу.

-- Ладно, не тяните, я уже заждался.

Эксперт ничего не ответил.

Игла плавно и аккуратно вошла в кожу, и вена немного расширилась, принимая стальную начинку. Содержимое пакета, подвешенного над Аланом, стало уменьшаться. Эксперт быстро прикрепил к Алану все датчики и сел на край кушетки, наблюдая за приборами. Алан почувствовал, как сонливость стремительно одолевает его и уносит куда-то далеко, не оставляя ничего похожего на сон и реальность, переходя в нечто, неведомое ранее, неописуемое. В то, что можно только почувствовать, но бесполезно пытаться передать. Глаза Алана закрылись, и его голова, лежащая на подушке, бессильно повернулась налево...

Эйбл сразу заметил это:

-- Он, кажется, потерял сознание, ему плохо, чего же вы сидите, сделайте что-нибудь! -- кинулся он к Эксперту.

Тот спокойно сидел на краю кушетки.

-- Не вижу повода для беспокойства. Все показатели в норме, переливание идет успешно, и оно не требует никакого вмешательства. Вмешиваться нечего, все в порядке.

Эйбл посмотрел на инспектора.

-- Но он же без чувств, вы разве не видите?!

Эксперт тоже посмотрел на Алана:

-- Да любопытный факт, но я подчеркиваю, что все, абсолютно все в норме, будем ждать.

Пакет пустел все больше. Содержимое вытекало незаметно, но быстро, и спустя пятнадцать минут половины уже не было.

Алан не приходил в себя, и Эйбл уже серьезно занервничал. Спокоен был лишь эксперт. Он не мог объяснить Эйблу и вообще кому бы то ни было, почему Алан потерял сознание, но он видел показания аппаратуры и, зная о том, что она не врет, хранил спокойствие.

Через маленькое окно был слышен дождь, он негромко постукивал о стекло и скатывался по подоконнику, разбиваясь об асфальт. Потоки, образующиеся на земле, изгибаясь меж бровок и возвышенностей, бежали вниз , по дороге ныряя в люки канализации и стекая на дно сточных труб сильными водопадами. В трубах они ускоряли свой бег, становились сильнее и превращались в ручьи, выбрасываемые в разные стороны от города. Накапливаясь и проходя сквозь почву, вода примыкала к подземным потокам и реками, проходящими по своим руслам с огромной скоростью, выходила на поверхность. Здесь течение замедлялось и расширялось на многие сотни метров. Спокойные воды рек не спеша доходили до мест впадения и, перемешиваясь по пути, внедрялись далеко в открытое море. К северу от зоны, где вода окончательно замирала и становилась соленой, немного штормило. Волны начинали пениться и, разбиваясь одна о другую, неслись на восток, становясь по пути мощнее и набирая силу, оправдывающую их название -- океанических. Выкатившись за пределы прибрежного моря в океан, они растворялись в его бескрайних просторах, и лишь немногие из них, сильно ослабев и став меньше, разбивались о противоположный берег, откатываясь назад и уходя с подводным течением на север, где их перехватывало западное, для того, чтобы передать сильному Гольфстриму, режущему ледяные воды северной Атлантики своим горячим дыханием. У полярного круга сила его истощалась, и уже почти остановившись, воды течения на ходу превращались в лед, смешиваясь с бесчисленными льдами Арктики и начиная долгий дрейф в Северном Ледовитом океане. Двигаясь порой многие годы вдоль его территории, они обрастают наледями, дробятся, растут и распадаются, пока не выходят к чистой воде, уносящей айсберги на юг. Разбросанные во всех направлениях, они плывут в разные части света, тая и испаряясь в теплых зонах, переходя в частички, которые через какое-то время образуют часть туманов, нависающих над континентами и оседающих в утреннюю росу на лугах. Откуда их вечный путь продолжается в другом направлении и с иной силой.