Евгений Лотош - Ничьи котята

«Так. Спасибо, что поделился. То есть последние комариные укусы — не случайность. М-да… Пойду думать, кому и как по голове настучать за излишнюю инициативу».

«Нет, Камилл. Проблема не является следствием действий одиночек. Она системная, причем пока не связанная с нами через досье „Камигами“. Ликвидировать ее грубой силой — даже не второй уровень вмешательства, третий. А мы неоднократно подтверждали, что выше первого не поднимаемся. Ты хочешь аннулировать соглашение?»

«Черт. Нет, не хочу. Играть так играть. Но меры все равно приму».

«Прими. Я поделюсь с тобой имеющимися данными. И, между прочим, ожидаю того же от тебя. Не чахни над златом, царь Майно, все равно оно тебе без надобности».

«Не царь, а император. Пади на одно колено, упрись кулаком в пол, склони свою гордую выю и трижды произнеси „Виват!“, несчастный! Тогда, может, и поделюсь и златом, и каменьями драгоценными…»

«Специально для тебя сгенерирую в глубоком вакууме пол, выю, кулак и колено, когда лень поборю. На остальные части тела заявки не поступило, так что перебьешься. Ладно, хорош хохмить. Приготовься морально к тому, что от моего общества ты так просто не отвяжешься. На Джамтерре немного полегчало, так что я перебросил к Текире часть своих ресурсов. Теперь я могу оперировать несколькими проекциями одновременно. Но даже с учетом них срок завершения коррекции — не менее двух-трех минитерций. А то и больше».

«З-зануда. Ну ладно, что с тобой поделаешь. Наслаждайся семейной жизнью… папаша. Отель, значит, мне не вернешь?»

«Нет, разумеется. Должен же я поиметь хоть копеечку с того, что пожарной командой работаю? Извини, Камилл, но я уже успел завершить там обустройство полномасштабной Цитадели. Не хочется перетаскивать весь узел в новое место, и без того хлопот полно».

«Вот так и верь людям. „На время, на время!..“ А потом оказывается, что навсегда. Ну ладно, чего только не сделаешь для Корректора. Владей, наслаждайся. Конец связи».

«Я всегда верил в твою щедрость. Спасибо. Конец связи».

Карина проснулась от того, что над ухом кто-то негромко напевал тонким музыкальным голоском. Она сладко потянулась, протерла глаза и обвела взглядом комнату. Фея Фи сидела на подоконнике возле распахнутой створки окна, беззаботно болтая ногами, и мурлыкала себе под нос песенку без слов. Увидев, что Карина оторвала голову от подушки, она весело пискнула что-то неразборчивое, взмыла в воздух, сделала возле кровати пару кругов и вылетела в окно.

Девочка потянулась и зевнула. Что-то сидело глубоко в памяти, что-то волнующее и тревожное, хорошее и плохое одновременно. Она напряглась — и внезапно вспомнила весь вчерашний вечер: и кошмарную тренировку, и разговор с мастером Караби, и сломанную руку, и как она, зажмурившись и обливаясь потом от напряжения, сращивала обломки костей…

Она совершенно не помнила, как попала в постель. Последнее, что отложилось — как встала со стула, и у нее начали страшно слипаться глаза… и что, она так и продрыхла все время? Ее принесли домой, раздели, положили в постель, а она даже и не почувствовала? Ну ничего себе! Интересно, а сколько сейчас времени?

Она решительно откинула одеяло и спустила ноги с кровати, поморщившись от внезапной боли во всем теле. Казалось, каждая мышца стонет и жалуется на то, как с ней вчера несправедливо обходились. А ведь вечером все повторится снова!

Скрипнула дверь, и в комнату стремительно вошел Дзинтон.

— Ну, целительница, проснулась? — весело спросил он. — Жива?

— Спина болит, — пожаловалась девочка. — И вообще все болит. Пап, а это на самом деле случилось вчера — ну, что я руку тому мальчику вылечила? Или мне приснилось?

— На самом деле, — кивнул Дзинтон, присаживаясь рядом на кровать. — Ты молодец. Руку ты ему не до конца вылечила, костям еще долго срастаться, но калекой он не останется.

— А я смогу так… и потом? Без тебя?

— Конечно, Кара, — Дзинтон неожиданно серьезно взглянул на нее. — Сможешь. Из тебя, если захочешь, выйдет замечательный врач. Ты сможешь лечить людей и спасать им жизни.

— Спасать жизни?

— Да. Спасать жизни. Тебе надо лишь научиться правильно действовать.

— Тогда научи меня! — потребовала девочка, спрыгивая с постели и поворачиваясь к Демиургу. — Мастер Караби вчера сказал, что если умеешь калечить, нужно уметь и лечить.

— Надо же, запомнила! А я думал, ты совсем спишь сидя. Да, мастер Караби сказал правильно. Но я тебя учить не стану. Сначала ты закончишь школу и только потом сможешь учиться медицине в университете, если захочешь. Не так все просто — раз, и срастил кости. А если ребра сломаны? Ты же не можешь заставить человека не дышать, пока сращиваешь! А если позвоночник или череп повреждены, когда осколки костей давят на мозг?.. А ведь сломанными костями болезни не ограничиваются. Тебе нужно многое узнать и многому научиться, прежде чем ты сможешь лечить. Очень многому.

— Я научусь! — решительно заявила Карина. — Папа, я обещала тебе, что искуплю убийства, которые совершила. А как я смогу искупить лучше, чем став врачом?

— В жизни существуют тысячи путей. И далеко не всегда самый лучший путь — самый очевидный. Но если захочешь, я помогу тебе стать целителем. Я научу тебя пользоваться эффектором для лечения. Но потребуется время. А сейчас у тебя главная задача — за полгода выучить годовую школьную программу, к середине зимы сдать экзамены и весной пойти в школу, не забыла?

— Помню… — вздохнула девочка. — Но я сдам, точно сдам. Там же все просто. Только с географией немножко сложно.

— Ну, вот и замечательно, — снова улыбнулся Дзинтон. — Ладно, соня, давай одевайся, умывайся, и завтракать. Времени девять часов, полдень скоро. Ты ровно полсуток дрыхла. Палек с Яной давно в школе, а Цу уже беспокоится, не случилось ли с тобой что. А после завтрака мы обсудим программу твоей физической подготовки. И не смотри на меня таким жалобным взглядом, пока я не прослезился от умиления. У тебя руки-ноги как вареные макаронины, Яни и то тебя сильнее. Хватит, отболела ты свое, пора себя в норму приводить. И выше хвост, малышка! Жизнь, несмотря ни на что, замечательная штука.

Он легонько щелкнул ее по носу, поднялся и вышел из комнаты. Карина осталась стоять, глядя ему вслед. Потом она забралась коленками на кровать, оперлась локтями на подоконник и выглянула в распахнутое окно. Теплый, уже прогревшийся утренний воздух, напоенный запахами трав и листвы, овеял ее тело, и солнечные зайчики, прорвавшиеся сквозь кроны старых маронов, заплясали у нее на лице горячими пятнышками. Она всей грудью вдохнула травяной аромат и счастливо засмеялась. Пусть у нее болит все тело, и она нескладная неумеха. Пусть она давно забыла лица своих настоящих мамы и папы и ее два года держали в подземельях Института. Сейчас она снова дома. У нее опять есть папа — Дзинтон, и младшие брат с сестрой — Лика с Яни, и старшая сестра — Цукка, и дядюшка — Саматта. Она научится драться, и станет сильной, и сдаст экзамены, и пойдет в настоящую школу, и когда-нибудь выучится на врача и начнет спасать людей. Прошлое осталось в прошлом, а впереди распахивается целая жизнь — такая радостная и интересная. И она обязательно проживет ее так, что ей станут гордиться все вокруг, и в первую очередь — папа!