Евгений Лотош - Ничьи котята

— Господин… господин оой-генерал, могу я говорить свободно? — казалось, завсектором против силы выплевывает слова.

— Да.

— Насколько нам известно, Институт человека в данном вопросе является прикрытием для Седьмого департамента Министерства обороны. Почему контрразведка проводит операцию при нашем участии?

— Спрашиваешь много, оой-полковник, — гость недобро прищурился. — А ведь вроде бы не первый год в органах. Так надо, понял?

— Но это… вызовет большой скандал. Руководство Института очень влиятельно. Мы не сможем проделать все тихо.

— И не надо, — зубы гостя блеснули в злой усмешке, и капитан Таттарин почувствовал, как по спине снова бегут ледяные мурашки. — Мне не нужно тихо. Мне хочу максимально громко, со скандалом мирового масштаба. Просмотришь план — узнаешь. Гордись, оой-полковник: ты участвуешь в историческом событии, которое изменит лицо мира. А теперь я откланяюсь.

Незваный гость развернулся и подошел к двери. Нет, не подошел — проскользнул, неслышный и почти невидимый в своей темной одежде в темном кабинете. Тихо скрипнула дверь, и в комнате остались только капитан и оой-полковник.

Первым тишину нарушил следователь.

— Он что, правда оой-генерал? — осторожно поинтересовался он. — Что на его карте?

В ответ шеф выдал длинную полностью нецензурную тираду на свободную тему. Выговорившись, он сплюнул на ковер.

— Эта скотина — оой-генерал Третьего департамента Министерства обороны. Контрразведка, мать его за ногу, спецоперации по внутренней безопасности страны! Мы с ними пересекаемся не так часто, но куда чаще, чем хотелось бы. Твари просто обожают загребать жар нашими руками: если успех, то им, а облажались — наша вина. А на карте приказ о максимальном содействии. Знаешь, чей приказ? Лично оой-генерала Васика.

— Главного директора? — присвистнул капитан. — Ну ни хрена ж себе…

— Точно. Именно «ни хрена ж себе». Еще там какие-то документы. Видимо, и план операции есть. Хоть я еще не читал, он мне заранее не нравится.

Начальник сектора опять выругался.

— Дело растреклятое я у тебя забираю, твой доступ к нему отозван. Сотру его сам… чуть погодя. Ладно, свободен.

Следователь повернулся к двери, но неожиданно замер на месте. Потом медленно развернулся к начальнику.

— Шеф, — медленно проговорил он, — а как тот хрен с ушами попал в кабинет? И как он усыпил секретаря?

Два офицера службы безопасности молча смотрели друг на друга, и по спине у обоих медленно ползли ледяные мурашки. Такие же ледяные, как и улыбка исчезнувшего гостя.

— Итак, великолепная госпожа Эхира Марга, я внимательно тебя слушаю.

Депутат Ассамблеи в шутливом салюте приподнял бокал с торчащей из него соломинкой. Несмотря на радушную улыбку, его прищуренные глаза холодно поблескивали в полумраке алькова. В приватной обстановке глава партии рационалистов разительно отличался от того бесшабашного и слегка придурковатого рубахи-парня, которого играл на публике.

— О, блистательный господин Крайтон Керл, я отнюдь не намеревалась превращать вечер в деловое совещание, — очаровательно улыбнулась Эхира, изучая его лицо из-под опущенных ресниц.

По слухам, шестидесятилетний, но еще крепкий мужчина предпочитал молодых девушек (а злые языки поговаривали и насчет несовершеннолетних девочек), и накануне она использовала все возможности чудо-косметики Майи, чтобы выглядеть хотя бы на семнадцать. Разумеется, благодаря их периодическим встречам в течение по крайней мере двух десятилетий он прекрасно понимал, что она отнюдь не юница, но после такого долгого отсутствия следовало использовать все рычаги.

— Мне просто хотелось увидеть старого знакомого после почти двухлетнего перерыва, — она откинулась на спинку кресла, поигрывая бокалом. — Партия рационалистов вновь набирает силу, и говорят, что на следующих выборах она получит в Ассамблее не менее сорока мест. Ты быстро набираешь политический вес, господин Крайтон, а женщины любят солидных мужчин.

Я — алчная холодная стерва, норовящая использовать тебя в своих интересах, мысленно сказала она. Поверь мне. Ну поверь же!

— О да! — Крайтон медленно наклонил голову. — Народ все больше осознает, что экономика вторична по сравнению с творящимся в наших головах. Примат разума — именно то, что сейчас нужно стране, чтобы пережить не самые лучшие времена экономического спада. Однако, увы, не все так хорошо, как хотелось бы. Чтобы участвовать в формировании Кабинета министров, нам необходимо не менее семидесяти мест.

— Да, все так! — сокрушенно вздохнула женщина. — Старые стереотипы отмирают медленно. А иногда они даже внезапно оживают с новой силой. Что поделать, общественным мнением так легко манипулировать!

— Увы, увы… — вздохнул политик. — В условиях тотальной лжи со стороны правящей коалиции избирателям очень легко заморочить голову ничего не значащими словами. Мы пытаемся бороться, но в условиях финансовой ограниченности…

Что тебе нужно? — спрашивал его настойчивый взгляд. Говори или проваливай.

Сейчас узнаешь, ответила ему томная улыбка Эхиры. Не торопись, дорогой, всему свое время.

— Да, лжи вокруг хоть отбавляй, — она задумчиво покрутила бокал в пальцах. — Буквально на каждом шагу можно обнаружить завесу, скрывающую мерзости, от которых простого человека может и стошнить. И хоть бы кто-нибудь попытался про них рассказать открыто!

— Например? — глава партии рационалистов явно насторожился.

— Ну… — Эхира возвела очи к небу. — Например, мне рассказывал один приятель, что организация под названием «Институт человека» не столько занимается изучением возможного человеческого организма, сколько прикрывает неприглядные делишки ее руководителей. Дети-девианты — кажется, их так называют? ну, которые умеют на расстоянии что-то делать? — так вот, дети, которых передают Институту, как говорят, подвергаются самым настоящим пыткам. Ты представляешь, блистательный господин Крайтон, дети в возрасте от восьми до четырнадцати лет — и их пытают электротоком, давят игольчатыми прессами, стреляют в них стальными шариками, колют всякой химической гадостью, просвечивают опасными лучами на жутких установках! Кажется, они, совершенно беспомощные, даже являются объектами сексуальных домогательств. Они называют происходящее «научными экспериментами», но на самом деле просто издеваются. И, говорят, — она понизила голос до шепота, — что весь ужас финансируется каким-то секретным отделением Министерства обороны!

— Возмутительнейшая история, — сокрушенно покачал головой Крайтон. — Но не может такого случиться, чтобы никто из официальных лиц не знал о подобных преступлениях! Почему же до сих пор широкая публика не осведомлена?