Евгений Лотош - Ничьи котята

Да, он никогда ранее не видел Касама так близко. Тот держал в страхе весь район, но сам на люди показываться не любил. И если он удостаивал некое заведение личного визита, то почти наверняка его хозяин в чем-то серьезно провинился. Бун начал лихорадочно вспоминать, не совершил ли он что-то, могущее разгневать ночного короля, но выходило, что нет. Только три дня назад он отдал положенную сумму громилам, да еще и совершенно бесплатно накормил их, выставив две бутылки лучшего вина по три тысяч маеров за штуку. Наверное, можно и не унижаться так перед рядовыми бандитами, не отличающими марочное вино от вонючей браги, но лучше не рисковать.

Касам прошел в распахнутые пинком двери уверенно и вальяжно. Вслед за ним проскользнули пять или шесть мордоворотов в пиджаках с широченными плечами. Под пиджаками явно скрывались пистолеты, а то и мини-автоматы, и Бун с трудом сглотнул. Зачем бы они ни явились, дело может кончиться для его заведения крайне плачевно.

Касам постоял посреди зала, по-хозяйски оглядываясь. Он отмахнулся от подобострастно склонившегося официанта, поспешившего к нему по знаку хозяина, и уверенно направился к молодому парню в одних шортах, сидящему за столиком у дальнего конца террасы. Его громилы окружили столик плотным кольцом, и немногочисленные по полуденному времени посетители поспешно задвигались, выбираясь из-за соседних столов, чтобы оказаться подальше от шайки.

— Ты, что ли, мне стрелу здесь забил? — присаживаясь на стул, холодно спросил Касам у парня, продолжавшего как ни в чем не бывало потягивать сок из стакана. — Что ты говорил насчет того, что я тебе должен?

— Во-первых, блистательный господин Касам, мы с тобой не представлены и уж тем более не на короткой ноге — безмятежно сообщил ему парень, делая очередной глоток. — Тебе не кажется, что твои манеры чрезвычайно невежливы? Во-вторых, у твоих людей есть ровно полминуты на то, чтобы убраться отсюда на улицу. Разговор у нас с тобой пойдет с глазу на глаз. Время пошло, кстати.

— А ты наглец! — Кассам ощерился в некоем подобии улыбки. — Ты мне, похоже, даже нравишься…

— А ты мне — нет, — оборвал его парень. — Ты — бандит. Мразь, которая живет только потому, что ни у кого из серьезных людей не появилось желания от тебя избавиться. Десять секунд прошло, осталось семнадцать.

— И что же ты сделаешь, щенок, если они не уберутся? — хрипло рассмеялся Касам. — Полицию позовешь?

— Нет. Я начну калечить. По первому разу не слишком серьезно, но весьма болезненно. Пять секунд.

— Видишь ли, дружок, — Касам доверительно наклонился к парню, — мои ребята тебе не идиот-Замаха. Они — профи. Они…

— Время вышло, — холодно сообщил парень.

Разве что не держащийся за голову в ожидании драки Бун толком даже и не понял, что произошло. По террасе словно прошел вихрь, разбрасывающий в стороны мужские тела, и дневная тишина взорвалась воплями боли. Телохранители Касама корчились на полу посреди перевернутых столиков, разбившейся посуды и остатков пищи, а посетители выбегали из дверей, разумеется, даже не подумав заплатить за еду. Бун уселся прямо на пол за стойкой бара и, обхватив себя за голову, принялся раскачиваться, негромко причитая. Все, все катилось псу под хвост. Такие убытки! Да ладно убытки — Касам наверняка не простит ему, что он оказался свидетелем! Можно прямо сейчас закрывать заведение и уезжать куда подальше… И откуда только взялся проклятый посетитель?

Касам непонимающе смотрел на бессознательно валяющегося на полу телохранителя, рука которого торчала в сторону под неестественным углом. Что произошло? Ведь они же бывшие спецназовцы! Каждый в одиночку может уложить десятерых лохов и даже не вспотеть! Когда он взял с собой всех пятерых, то мысленно посмеялся над своей паранойей, но, оказывается, не зря, не зря тренькнула в душе тревожная струна… Да откуда он взялся? Кто он такой?

Его мечущиеся мысли оборвала твердая рука, ухватившая его за глотку и поднявшая со стула с той же легкостью, с какой ребенок поднимает соломенную куклу. Неожиданно для себя бандит оказался лицом к лицу с проклятым парнем. Сейчас глаза неожиданного врага блестели ледяными огоньками.

— Я предупредил тебя по-хорошему, — лениво проговорил он, и от этой ленцы в голосе у Касама почему-то побежали мурашки по коже. — Ты не внял. Значит, ты попал на бабки еще раз. Теперь, Касам, ты мне должен по жизни.

Он поднес к лицу бандита сжатый кулак с торчащим вверх указательным пальцем. С легким шипением из-под ногтя вылез короткий и тонкий, но ослепительно-яркий лучик. Парень слегка отодвинул бандита, так что тот оказался лицом к столу, и провел лучом по поверхности тарелки с булочками. Взвился легкий дымок, и тарелка вместе с булками, оказавшимися на пути луча, распалась на две половинки. Парень снова поднес палец к лицу бандита, и тот против своей воли уставился на яркую иглу, чувствуя, как колотится сердце.

— Ты — мелкая шваль, которой только и хватает на издевательства над такими же мелкими лавочниками. Ты даже на большие магазины наезжать не осмеливаешься, потому что их крышуют бандиты совсем иного калибра, чем ты. И на войну ты не осмеливаешься, потому что слишком дрожишь за свою шкуру. Как я уже сказал, Касам, ты живешь только потому, что еще ни разу не перешел дорогу серьезным личностям. Так что знай свое место, шавка, и не гавкай, когда рядом гуляют тигры.

Твердая рука выпустила горло Касама, и полузадохнувшийся рэкетир бессильно рухнул на стул. Парень опустился напротив.

— Я думаю, ты догадываешься, — произнес он, снова продемонстрировав палец, — кто именно производит такие штуки и кому именно их устанавливают. — Луч втянулся обратно под ноготь. — На случай, если у тебя возникнут интересные мысли типа не платить, подослать убийц или, скажем, похитить кого-то из живущих со мной, вспомни нашу встречу. Меня нанимали для того, чтобы убирать людей, охрана которых была не чета твоей, и я ни разу не облажался. Так что в случае чего я за тобой приду, и вот тогда ты узнаешь, ЧТО такое настоящая боль. Ты понял меня, кусо? Не слышу ответа!

— Я понял тебя, господин! — заикаясь, пробормотал Касам. — Я все понял! Все, что угодно…

— Так-то лучше, — довольно ухмыльнулся парень. — Запомни — меня зовут Дзинтон Мураций. Если услышишь мое имя, беги и не останавливайся, ибо я есмь смерть воплощенная, — в его глазах блеснул отсвет безумия, и Касам почувствовал, что еще немного, и он обделается прямо здесь. — Ну, а теперь, когда позиции ясны, перейдем к делу…

Вдали завыли полицейские сирены.

— Легавые! — поморщился парень. Он достал из кармана шорт бумажку с напечатанными на ней цифрами и буквами и небрежно бросил на стол перед Касамом. — Не позже завтрашнего дня на данный счет переведешь двадцать миллионов. Мне плевать, где ты их возьмешь, но если деньги не придут, ты сдохнешь. Так ты компенсируешь вчерашний наезд. Ну, а что ты мне должен за сегодняшнее… — Он обвел взглядом разгромленное кафе. — Я еще решу.