Евгений Лотош - Равные звездам

— Я понимаю, — покивал священник. — Но как ты попала сюда, госпожа Карина? И зачем? Ведь сюда очень редко приезжают гости даже из западных областей Граша. Мне потребовался почти период, чтобы добраться из Каменного Острова до миссии.

— Мы с Цуккой — заложницы Дракона, — деревянным голосом произнесла Карина. — Нас похитили в Крестоцине… две недели назад. Нас удерживают здесь против нашей воли.

Глаза священника расширились.

— Мне очень жаль слышать такое, госпожа Карина, — медленно произнес он. — Похищение — ужасное преступление, за которое Господь рано или поздно их покарает. Но украсть двух человек из самой Катонии… Воистину наглость Дракона растет не по дням, а по часам! Смогут ли ваши родственники собрать выкуп? Я не уверен, как у миссии сейчас обстоят дела с финансами, но я могу отправить запрос…

— Нет, господин Фасар. Дракону не нужен выкуп. Мы… всего лишь приманка для другой его мишени.

— Так… — священник потер лоб рукой. — Но у нас есть машина. Хорошая машина, она может ездить даже по тому, что здесь называют «дорогами», хотя «звериные тропы» куда более уместный термин. Вас хорошо охраняют? Мы могли бы…

— Нет, господин Фасар. Мы не можем бежать. Если мы исчезнем, солдаты Дракона вырежут деревню.

Поп прерывисто вздохнул.

— Ужасно, — тихо произнес он. — Ужасно. Я день и ночь молюсь, чтобы Отец-Солнце покарал злодеев, жиреющих на чужих несчастьях и страданиях, но Он остается глух к моим мольбам. Но мы должны надеяться до последнего. Госпожа Карина, скажи, чего ожидают люди, собравшиеся вокруг твоей палатки?

— Своей очереди, — Карина пожала плечами. — Так сложилось, что фактически я стала местным лекарем. Я провожу что-то вроде диспансеризации — осматриваю всех, исправляю, что можно исправить на бегу, откладываю на потом более серьезные вещи.

— Тогда Господь не зря проложил твой путь сюда, — убежденно произнес священник. — Люди с твоими талантами и твоей широтой души не попадают в нашу глухомань просто так. Господь, мудрый и всемогущий, ведет тебя по жизни, и будущее скрывает нечто, пока не доступное нашим взглядам, но прекрасно Ему ведомое. В Катонии наша вера не распространена… боюсь, там вообще нет достойной веры, и ты вряд ли примешь ее здесь и сейчас. Но я стану молиться за тебя, пусть это и грех — молиться за безбожницу. Господь, я уверен, защитит тебя. Не может не защитить.

— Если бы он существовал, возможно, и защитил бы, — Карина криво улыбнулась. — Но поскольку его нет…

— Да, дитя мое, ты веришь именно так. Но в Его сердце есть место даже для неверующих.

— Я не «верю», господин Фасар. Я знаю. Но я не думаю, что здесь и сейчас есть время для теологических диспутов. Меня ждут пациенты. Ты хотел спросить что-то еще?

— Да, госпожа. Чем я могу помочь?

— Ты серьезно? — переспросила Карина. — На самом деле хочешь помочь? Но у меня нет денег…

— Деньги преходящи, душа вечна. Что я могу сделать?

— Ну что же… — Карина, прищурившись, посмотрела на него. — Ты можешь достать лекарства? Мне нужны витаминные комплексы, общеукрепляющие средства, минеральные и противовирусные препараты — вообще все, что можно достать. Шприцы. Желательно, не одноразовые — из упрочненного стекла. Плюс стерилизаторы, работающие на твердом спирте, и запасы самого твердого спирта. Мне нужны бумага с карандашом, чтобы вести историю болезней. Если возможно — планшет или хотя бы пелефон плюс зарядное устройство на солнечных батареях. Лучше, если ты поговоришь с вашим врачом — у вас ведь есть свой врач в миссии? — и спросишь у него, что может потребоваться в полевом госпитале. Я не откажусь ни от чего. Но я не смогу заплатить. По крайней мере, сразу. Возможно — вообще никогда.

— Я посмотрю, что удастся достать, — миссионер, кряхтя, поднялся. — Пока же я перестану злоупотреблять твоим гостеприимством. Да и солнце клонится к закату, а да нашей миссии больше шестидесяти верст, по местным дорогам часа три пробираться. Кому передать весть о том, что вы живы и здоровы?

— Спасибо, господин Фасар. Пока никому. Впрочем… — Она задумалась. — Как называется место, где расположена твоя миссия?

— Тампасика. Небольшой город или большая деревня, смотря как посмотреть, вряд ли больше трех тысяч жителей.

— Он есть на картах?

— Да, есть.

— Хорошо. Господин Фасар, если однажды к тебе зайдут в гости наши друзья, расскажи им, как сюда добраться. Они скажут пароль — «мароновая роща». Но не говори никому, что ты их ждешь, возможно, они и не зайдут никогда. Хорошо?

— Твои друзья здесь? — поп потеребил бороду. — Хорошо. Марон — какое-то дерево, если я правильно понимаю?

— Да. С такими резными листьями, как рука, — Карина продемонстрировала растопыренную пятерню в качестве иллюстрации.

— Я запомню. А сейчас, госпожа Карина, не могла бы ты позвать мужчин, чтобы они помогли мне донести брата Сумарена до джипа. Боюсь, года мои уже не те, чтобы дотащить его в одиночку.

— Обойдемся без мужчин, — улыбнулась Карина. — Только, очень прошу тебя, не надо привозить его в следующий раз. И забери его звезду — наверное, она ему пригодится.

В сопровождении Цукки, Тамши и брата Фасара Карина, манипуляторами неся пребывающего в глубоком обмороке Сумарена в полусажени перед собой, дошла до стоящего на околице джипа, возле которого уже стоял сумрачный Младший Коготь, пиная скат. Он молча проследил, как Карина запихивает бессознательного миссионера на заднее сиденье, как брат Фасар забирается на место водителя, повернулся и ушел.

— Брат Фасар, — Цукка подняла руку, прежде чем тот завел мотор. — Можно задать тебе вопрос о твоей вере?

— Конечно, дитя мое.

— Ваш святой знак — звезда в круге. Я уже видела такой у одного… из солдат Дракона. Только он меньше и с дыркой в центре звезды. Разве среди солдат Дракона есть последователи вашей церкви?

— Вряд ли. Раз звезда с отверстием, это знак Курата — он местный бог солнца. Если ее расположить так, чтобы тень звезды падала на землю, в ее центре окажется светлая точка — символ того, что день торжествует над ночью.

— Бог солнца? — переспросила Цукка. — Но ведь твоя Церковь тоже поклоняется Отцу-Солнцу? Получается, что ваши религии одинаковы?

— Двести лет назад за такую ересь, дочь моя, тебя живой сварили бы в кипящем масле, — усмехнулся проповедник. — В наше время, когда я попытался провести такую параллель в своей диссертации на звание магистра теологии, меня просто отправили в самый глухой уголок планеты, который только можно придумать. У нас не принято рассуждать о подобных вещах, но у меня есть довольно убедительные доказательства, что изначально Церковь Колесованной Звезды являлась ответвлением одного из южных культов. Умерщвленный на колесе Пророк, живое воплощение Бога-Солнца, сильно изменил основные положения тогдашней религиозной доктрины и создал нашу Церковь. Предупреждаю, не стоит обсуждать этот вопрос с другими миссионерами — выйдет…. теологический диспут, как ты выражаешься. Но я нахожу удовольствие в изучении истории, так что с радостью расскажу тебе все, что знаю, когда появлюсь у вас в следующий раз.