Евгений Лотош - Равные звездам

— И Эхира была такой автономной проекцией? — растерянно спросила Карина. — А…

Она замолчала. Майя вопросительно взглянула на нее.

— И я рада, что ты ее создала, — наконец закончила та. — Хотя мне очень жаль, что она умерла.

— Умерла… — задумчиво проговорила Майя. — Да. Умерла. Хотя и не совсем — ее память и жизненный опыт ассимилированы во мне. Кара, со временем человек меняется, и меняется не в лучшую сторону. А Демиург — тот же человек, пусть и улучшенный с технической точки зрения. Знаешь, обладая бессмертием, так легко забыть, что такое умирать по-настоящему. Так легко забыть, что биоформы способны испытывать ужас перед смертью, под сенью которой они проводят всю свою жизнь. Заигравшись, начинаешь распоряжаться чужими судьбами, не задумываясь, что твои игрушки погибают на самом деле. Я впервые осознала проблему…

Она на секунду задумалась.

— Да, пожалуй, минуты полторы назад. Вскоре после того, как после открытий Джао у нас начался тотальный бум увлечения Игрой. Я победила во второй Игре — тогда еще без строгих правил, наобум — и финальной точкой стала великая битва Добра и Зла. Я разумеется, играла за Добро, но в сражении положила почти двадцать тысяч человек только со своей стороны. Я, безумно счастливая, упивалась своим полководческим талантом и смаковала воспоминания, пока, инкогнито гуляя по улицам своей столицы, не заглянула в небольшой дом. Вокруг кипел праздник — флаги, фанфары, представления, шествия, но в нем оставалось тихо. Только молодая женщина сидела на кровати, обнимая едва научившуюся ходить девочку. Такая вполне себе серая мышь — невзрачная, не фигуристая, с простеньким личиком, никаких шансов на второе замужество. Она чувствовала такую тоску и отчаяние, что я ее волей-неволей запомнила. Но в остальном проигнорировала — типичная солдатка, после войны таких вдовиц остались десятки тысяч. Не первая и не последняя, погорюет да продолжит жить дальше, так я решила в своей эйфории. И забыла про нее. А несколько дней спустя вспомнила, заглянула в то жилище снова — и не нашла там ни женщины, ни девочки. Соседи сказали, что какой-то родственник ее выгнал на улицу с пустыми руками. Чуть позже я их нашла — только не живых людей, а два трупа у городской стены. С голоду умерла сначала женщина, а потом и девочка. Война страну разорила, еды не хватало, голодали многие, так что их никто из родственников не подкормил. А она, видимо, оказалась слишком гордой, чтобы просить милостыню.

Она вздохнула.

— Я периодически вспоминаю выражение лица того ребенка. Отчаянье, страх, непонимание… Наверное, перед смертью она пыталась будить заснувшую маму и не понимала, почему та не просыпается. На ее лице застыл такой ужас умирания, что я едва сама с ума не сошла. Тогда я сама умерла в первый раз. Я создала автономную проекцию, сформировала ей ложную память, как у солдатки, потерявшей мужа, и позволила умереть голодной смертью. А потом ассимилировала ее воспоминания. Кошмарненькие ощущения, я тебе скажу, когда угасаешь в одиночестве, тоске и безнадежности. Ничего общего с твоей быстрой и героической смертью за Великую Идею. Играть я не перестала, но с тех пор взяла себе за правило умирать хотя бы раз за десяток поколений, чтобы ощущения из памяти не изглаживались.

Внезапно она фыркнула.

— А еще я Джа нос натянула. Он ведь до самого момента, когда вас бросил, так и не догадывался, что Эхира — проекция. Я ее настолько тщательно проработала, что даже при внимательном взгляде ее искусственность незаметна оказалась. А глубже копать у Джа повода не нашлось. Вот он и купился.

— Майя, но почему Эхира? — поинтересовалась Карина, которой внезапно стало не по себе. — Ну… она ведь была главой твоей сети влияния, а потом сети папы… да, Дзи?

— А! — махнула рукой та. — Оптимизация ресурсов. Когда создаешь сети влияния, типичная проблема — перерождение твоих агентов. Как тщательно их не подбирай, ощущая свою тайную силу, они со временем становятся высокомерными, заносчивыми, эгоистичными. Привыкают играть судьбами и наслаждаться интригами вместо того, чтобы заниматься тихой невидимой работой, для которой их рекрутировали. Вон, Джа не даст соврать — у него такое сплошь и рядом начиная с самого первого мира. Семен свидетель.

— Ага, — согласился Дзинтон. — Когда я сделал свое самое первое общество, несколько раз создавал там тайные организации Хранителей — конспирация, тайное правление, направление несмышленых… И каждый раз спустя два-три планетарных десятилетия приходилось их радикально перетряхивать. Семен помнит, как мы с Суоко, Ведущей, схлестнулись на последнем совете. Робин ее в двадцать лет в Хранители отобрал, и тогда она казалась замечательной девочкой — серьезной, внимательной, хотя и очень самостоятельной, но всегда слушающей других. Совсем как ты по характеру. А к моменту свертывания дел два десятилетия спустя с ней стало почти невозможно иметь дело: самостоятельность превратилась в упрямство и высокомерие, серьезность — в догматичность, а всю отточенную логику ума она направила исключительно на навязывание другим своей воли. И самое главное, что она всерьез вознамерилась сделать выборную и временную должность Ведущей своей постоянной привилегией.

Демиург вздохнул.

— Самое обидное, что сначала всегда вырываешь из общества лучших, а потом приходится их убирать со сцены. И напрямую поправлять нельзя, чтобы самостоятельность не подавить, и без присмотра не оставить.

— Вот! — подняла палец Майя. — Так что я Эхиру сделала главой сети влияния и периодически контролировала ее состояние, подправляя огрехи. А когда обнаружила, что Джа ее в своих целях задействовал во время моего… отдыха, решила так и оставить. А потом запрограммированное время ее существования подошло к концу, ну и… померла она, в общем.

Она наклонилась вперед и заглянула Карине в глаза, сжала ее руку.

— Кара, — мягко сказала она, — Эхира — это я. Я умерла вместе с ней, и она жива во мне — как часть моей памяти, моей личности. Не грусти. Я смотрю на тебя ее глазами, и я рада, что хотя бы в таком виде провела рядом с тобой полторы минитерции. Ты славная девочка, но тебе еще только предстоит понять, каково быть бессмертной.

— Бессмертной? — тупо повторила Карина.

— Джа, валяй, твоя очередь рассказывать, — Майя выпрямилась на своей табуретке. — Только начни с той части, которая должна удивить меня.

— Как скажешь, — согласился Джао. — Должен же я за Эхиру отыграться? Но сначала пообещай мне одну простую вещь.

— А именно?

— Еще раз поклянись, что не убьешь меня на месте.

— Клянусь, — быстро согласилась Майя, окидывая его задумчивым взглядом. — Я же сказала — убью чуть погодя и медленно. Рассказывай.