Джон Кристофер - Огненный бассейн. Сборник фантастических романов

Я, запинаясь, сказал:

— С ней будет все в порядке.

— Забавно. — Он смотрел на потолок. — Когда она раньше уходила, я иногда надеялся, что она не вернется.

Он говорил, как всегда, спокойно. Я не знал, что ответить, и даже не пытался.

Немного погодя он продолжал:

— Конечно, на этот раз она ушла, потому что хотела. Раньше я не беспокоился, потому что она поступала по своим желаниям. Сейчас я этого не чувствую. — Он помолчал. — Может, мне нужно поискать ее, как твой дядя — Натанаэля.

Я ответил:

— Ты ее не найдешь, а даже если найдешь, что это тебе даст? Анжела маленькая, мы сумели ее притащить, а рядом оказался доктор Монмут. А что ты сделаешь против толпы триппи?

Он кивнул:

— Ничего, наверно. Но она теперь часть всего этого — это случилось и с ней. Раньше она проделывала всякие штуки… но теперь… она может делать что угодно, только не размахивать флагами и кричать “Да здравствует трипод!”.

— Это не значит, что она несчастлива — Анжела не была.

Я не назвал бы ее и счастливой, но об этом не сказал. Энди посмотрел на меня:

— А что, если бы это была Ильза?

Я подумал об этом и понял, что испытываю разнообразные чувства, рассортировать которые не смог бы. Но я мог представить себе, что испытывал бы папа.

Я покачал головой:

— Не знаю.

Энди сказал:

— И я не знаю. Хотел бы я знать, что все это такое. Мы теперь знаем, что это определенно связано с триподами и что люди, создавшие шоу, были в числе первых триппи. Очевидно, те, кто послал треножники, управляют нашим телевидением, они выяснили, где самые мощные производственные центры, и каким-то образом послали туда гипнотические приказы. Но мы до сих пор не знаем, зачем им все это.

— Одна теория утверждает, что они с болотистой планеты, — сказал я. — Единственное разумное назначение треножников — пересекать болотистую местность.

— Так кто же они — гигантские разумные лягушки или тритоны? А может, свиньи: свинья — болотное животное. Никто не знает. И может, и не узнает. И нет даже догадки о том, как работает их мозг. Мы видели, как первый трипод поступил с фермой. Вторая волна, похоже, вообще ничего не делает, только гипнотизирует людей, чтобы они их любили. Может, они просто хотят, чтобы их любили?

— Что касается меня, то они ничего не добились. И папа прав: гипноз долго не держится. Скоро начнут возвращаться.

Я взбил подушку и лег. Энди молчал; я решил, что он по-прежнему думает о Миранде. Я начал думать об Ильзе и о его вопросе: что я чувствовал, если бы это была она. Но мысли, пришедшие мне в голову, мне не понравились, и я прогнал их прочь.

Назавтра была суббота. Папа продавал кому-то очередной дом — триподы или нет, а люди должны где-то жить, сказал он. Марта уехала в магазин и взяла с собой Анжелу. А Энди отправился на велосипеде домой за вещами, которые он забыл накануне.

Я бродил по саду — в конце его росли фруктовые деревья. Яблоки уже убрали, но на одном старом дереве еще оставалось несколько. Сидя на ветке и грызя яблоко, я опять подумал об Ильзе. Папа до завтрака звонил ей и просил приехать. Потом сказал, что швейцарцы не могут поверить в то, что происходит в остальной части мира. Очевидно, в их стране нет триподов и почти нет триппи.

Они с Энди заспорили о национальных характерах. Меня это не интересовало, поэтому я не обращал внимания. Но я заметил, как говорил с ним папа — не впадая в молчание, говорил быстро и много. Я оставил их за разговором. И, уходя, думал, почему это папа со всеми, кроме меня, может говорить так легко.

Я отбросил огрызок и услышал шум подъезжающей машины. Вначале я решил, что это папа, но мотор слишком сильный для “рено”. И не “ягуар” Марты. Я слез с дерева и пошел к дому. У дома стоял “ролле” дяди Яна, а он сам и Натанаэль стояли рядом. Дядя Ян одевался в неброскую, но дорогую одежду: синие брюки, рубашка спортивного покроя с короткими рукавами, мягкие туфли и большая шляпа. Мне показалось, что всему этому совсем не соответствует черный чемоданчик, который он нес. Натанаэль тоже был в шляпе. Дядя Ян с улыбкой помахал мне рукой:

— Я думал, вообще никого нет.

Я провел их в дом, объясняя, где остальные. Украдкой взглянул на Натанаэля. Все как обычно. Зная дядю Яна, я решил, что Натанаэля разгипнотизировал кто-нибудь с Харли-стрит. Но как он его нашел? Вероятно, нанял компанию бандитов. Марта говорила, что он знается с преступниками.

Гораздо удивительнее, что привело их сюда, на сотню миль южнее поместья Ардакер. Я думал, они вначале поедут домой. Я провел их в гостиную и предложил дяде Яну выпить, как всегда делал папа, а потом вежливо спросил, что привело их к нам.

Он по-прежнему улыбался.

— Мне нужно было повидаться кое с кем в Таунтоне. Крюк не очень большой, и я решил заглянуть к вам.

— А тетя Каролина?

Он удивился:

— А что?

— Она… ну… беспокоилась. — Я взглянул на своего двоюродного брата, который тоже улыбался; весьма необычно для него. И ни один из них не снял шляпы. — О Натанаэле.

— Ах, это. Я ей позвонил. Она знает, что теперь все в порядке.

Я по-прежнему удивлялся. Хотя графин с виски стоял прямо перед ним, он даже не взглянул на него. Дядя любил выпить, и я думал, что после долгой поездки он сразу нальет себе. Но он подошел ко мне и взял меня за руку.

— Ты должен понять, Лаури, что теперь все хорошо, лучше не может быть. Я рад, что ты один. Это делает легче нашу задачу.

Как только он коснулся меня, я почувствовал тревогу. В прошлом я не был даже уверен, что он замечает меня. И манеры у него стали слишком приветливые, чуть не заискивающие. Ничего похожего на то, как обычно жильцы Ардакера обращались со своими бедными родственниками.

Я сказал:

— Лучше подождать папу. Объясните все ему.

Он не обратил на это внимания.

— Новый мир рассветает, ты знаешь. Мир спокойствия и счастья.

Все неправильно. Единственное спокойствие и счастье, которые его когда-либо интересовали, это спокойствие и счастье от приобретения еще одного состояния. Я бросил взгляд на дверь и с замирающим сердцем увидел, что между мною и ею стоит Натанаэль.

Дядя Ян продолжал:

— Это нужно испытать, чтобы понять, но когда испытаешь, все остальное покажется дурным сном. Тысячи лет люди сражались друг с другом, убивали, мучили, порабощали. Все это кончилось. Триподы принесли нам мир и свободу.

— Да здравствует трипод! — сказал Натанаэль.

— Очень интересно, — сказал я.

В чем же угроза? Ясно, что не только не был разгипнотизирован Натанаэль, наоборот, его отец тоже стал триппи. Но если это означает только лекцию о доброте триподов, я это выдержу. Но у меня было предчувствие, что этим они не ограничатся. Они ищут новообращенных; вопрос в том, как происходит обращение. Я сомневался, что только в разговорах. Усадить меня перед телевизором и заставить смотреть Триппи-шоу? Но я уже видел его и не стал триппи. Или как-то загипнотизировать меня? Доктор Монмут говорил, что нельзя загипнотизировать человека помимо его воли. Если я намерен сопротивляться, они не смогут. Или смогут?