Владимир Немцов - Когда приближаются дали

За спиной Вадима послышались тяжелые шаги. Кто-то бежал. Вадим присмотрелся. Размахивая кепкой, в расстегнутом ватнике, человек мчался, будто за ним гнались. Странно.

Вадим предусмотрительно отошел в сторону от дороги. Человек пробежал бы мимо, но его пришлось окликнуть. Это был Алексей.

- Где она? - запыхавшись, спросил он.

- Что-нибудь срочное?

Вадим мог предполагать, что Надю срочно вызвали на строительство, Васильеву потребовались записи или дополнительные испытания. Ведь мысль изобретателя никогда не дремлет, он постоянно работает - и дома и на прогулке, всегда думает о том, как бы решить задачу, а тем более сейчас у Васильева после неудачных испытаний. Возможны и другие срочности: телеграмма-молния, дома неблагополучно. Но все это сразу развеялось, стоило лишь повнимательнее посмотреть на Алексея.

- Где она? Где? - повторил тот, волнуясь.

Вадим указал на еле различимые вдали фигуры, Алексей успокоился и пошел рядом.

Ни Вадиму, ни Алексею не хотелось говорить о Наде. Они прекрасно понимали друг друга, и при данных обстоятельствах любое упоминание о ней было бы фальшивым и неуместным.

Алексей неожиданно спросил:

- Ты часто письма пишешь. Кому?

- Маме. Потом еще друг есть.

- А у меня есть мачеха. Друга нет.

- Да, это, конечно, тяжело, - вздохнув, заметил Вадим.

- Я тоже так думал, когда попал домой. Я не хотел чужого человека. Мачеха, "степ-мутер", - задумчиво произнес Алексей. - Сколько про мачеху сказок есть! Я читать сказки по-английски, потом по-русски. У разный народ про мачеху написано. Мачеха злая, противная очень, очень некрасивая... Похожа... как это? - на ведьма. Детей посылает в лес. Там дети будут замерзать. Их будут кушать волки. Никогда я не читал, что есть добрая мачеха, ни там, оф Америка, ни здесь... дом.

- Но ведь это в сказках.

- Зачем в сказках? Когда я говорю, что у меня есть мачеха, - все хотят вздыхать. Ты тоже сейчас... вздохнул.

- Это по привычке. Но, возможно, мачеха у тебя хорошая?

- Не знаю. Она есть мачеха.

Алексей упрямо потупился. Когда-то, еще в детском саду, им показывали цветок, он называется "мать-мачеха". Внизу у него листики бархатные, мягкие, а сверху холодные, жесткие. Значит, это очень плохо - "мачеха", даже само слово какое-то унизительное, злое. Так как же жену отца - свою "мачеху" - он мог встретить хорошо? Хотя для этого причин конкретных не было, но до сих пор своей отчужденности понять не может. Она конструктор, вместе с отцом работала в Баку, у них есть девочка, значит, как сказал Алексей Вадиму, "май систер" сестренка. Он ее очень любит, и отца тоже. А Мариам для него так пока еще и остается мачехой. Почему? - допытывался Алексей.

- Мне кажется, что ты ее должен уважать хотя бы ради отца, - ответил Вадим.

- Уважать? - переспросил Алексей и, показывая вперед, где рядом с Надей шел Литовцев, проговорил хмуро: - Его тоже уважать? Почему? Он старый ученый. Много делает. Только не буду верить ему, не люблю его. И Мариам тоже, - почти с детской наивностью заявил Алексей.

Он рассказал, что сегодня Мариам приехала сюда. Знает, что отцу тяжело, захотела быть вместе... Ну и хорошо, спасибо, но он-то, Алексей, здесь при чем? Он для нее посторонний человек, а она для него тем более. Но почему Мариам не понимает этого? Алексей знает, что книг она много читала. В них, наверно, сказано, какой должна быть мачеха. И он с искренним волнением попросил Вадима объяснить, как держать себя с мачехой. Ведь у нее не спросишь. Обидится.

- А отец? Он же поймет тебя. Подскажет.

Взяв Вадима под руку, Алексей помедлил и, как лучшему другу, признался, что у отца он спрашивать не может. Отец столько вынес горя... когда мать погибла. А потом из-за него, Алексея. Отец любит Мариам, и Алексей боится хоть чем-то помешать его счастью. И не только потому, что он его отец. Алексей бежал домой через пустыню, продирался сквозь колючие заросли, плыл под водой, искал свой берег. На опыте он познал, как это трудно. А отец всю жизнь это делает. Он всегда впереди, он ищет дорогу, пробиваясь сквозь чащу. Ищет не для себя, а для всех...

- Нельзя ему делать больно! - заключил Алексей свою горячую, взволнованную речь. - Лучше я буду умирать!

Рваное облачко, что закрывало молодую луну, поднялось вверх, словно легкая занавеска от ветра, и на дороге стало светлее. Не сговариваясь, Вадим и Алексей разошлись в разные стороны, чтобы казаться менее заметными. Так они и шли по обеим сторонам дороги, как бы охраняя идущих впереди. Однако Вадим заметил, что Литовцев вдруг прибавил шаг и потащил Надю за собой.

Это не понравилось Алексею, и он побежал вслед. Ясно, что и Вадиму пришлось не отставать.

Надя отбросила руку Литовцева и остановилась. Алексей тоже замедлил шаги. Вадим последовал его примеру, но в конце концов эта игра в прятки ему надоела, он негромко крикнул;

- Надюша!

- Димка! - послышался радостный голос, и Надя бросилась к нему навстречу. - Как я рада. Ужасно!

Подбежав к Вадиму, она растерялась: рядом стоял Алексей. Вот он положил руку Димке на плечо и, не стыдясь прорвавшегося чувства, сказал с облегчением:

- Надюша, милая. Мы очень, очень... Ужасно беспокоились.

Алексей что-то еще бормотал смущенно, корил Надю за позднюю прогулку, приходилось отшучиваться; но когда он спросил, что ей нужно на станции, Надя вспомнила о приезжей гостье и, злясь на себя, ответила:

- Сама не знаю. Оставим этот разговор.

Вадим понял, что Надюша чем-то расстроена и они - непрошеные соглядатаи тут ни причем. Больше того, она им даже рада. Значит, виноват Валентин Игнатьевич, и этого ему нельзя простить, будь он хоть в пять раз старше Вадима и в десять раз более уважаем.

- Ну что ж, проводим старика на станцию, - вполголоса сказал Вадим, заметив, что Литовцев стоит в нерешительности и ждет, когда к нему подойдут.

- Придется, - согласилась Надя и разозлилась, что не смогла скрыть своей неприязни. - Он, бедный, ужасно перепугался, когда вас увидел.

В присутствии надежных попутчиков Валентин Игнатьевич вновь обрел привычную самоуверенность.

- Нехорошо, молодые люди, девушек по ночам пугать.

- Разве только девушек? - вежливо спросил Вадим и, не дожидаясь ответа, извинился: - Простите, Валентин Игнатьевич, мы об этом не подумали.

Литовцев будто не заметил колкости.

- На станцию собрались?

- Нет. Мы, собственно говоря, Надюшу искали.

- Боялись, что потеряется?

- Всякое бывает, Валентин Игнатьевич. - И Вадим, подняв голову к небу, шутливо продекламировал:

В небе вон луна такая молодая, что ее без спутников и выпускать рискованно.

Литовцев замедлил шаги и поравнялся с Алексеем. А на руке Алеши, видимо позабыв все подозрения, уже повисла Надя и что-то нашептывала. Сомнительное предпочтение!