Владимир Немцов - Последний полустанок

- А як вы сюда устроились, Толь Толич? Я увесь Киев оббигала. Колы б не вы...

Медоваров сжал ее руку и, глазами указав на окружающих, покачал головой:

- Руководители сами не устраиваются, золотко. Где прикажут, там и работаешь...

- Вызвали просто с Ташкента? А чего не в Москву?

- Начальству сверху виднее, золотко.

Самолет набирал высоту. Медики и прочие экспериментаторы брали очередные пробы крови у "транспортируемого молодняка". Сонных гусей начали кормить, освещая их люминесцентными лампами. Гуси пугались, кричали, хлопали подрезанными крыльями. Молодое свиное поголовье, измученное уколами и необычной обстановкой, выражало явный протест и никак не хотело примириться с методикой исследований, предложенной аспирантом НИИАП.

Крики, визг, гоготанье и прочие шумы, связанные с экспериментальной деятельностью молодых диссертантов, все больше и больше раздражали Медоварова. Но что поделаешь? Научная работа!

Он приоткрыл дверь в носовую часть корабля и поманил к себе радиста:

- Найди какой-нибудь маячок, золотко. Дай сюда музычку, а то голова кругом идет.

У каждого окна находились маленькие репродукторы. Толь Толич повернул ручку громкости до отказа и через минуту уже наслаждался мелодией старинного вальса.

Закрыв глаза и плавно раскачиваясь, Толь Толич похвастался:

- Дома у меня этих вальсов штук сорок. Каждый день проигрываю на магнитофоне. Особенно люблю старинные, прямо за сердце хватают.

Римма с треском разломила яблоко.

- Пополам. Чур не отказываться. Обижусь.

Толь Толич машинально взял половинку и фальшиво замурлыкал:

Что призадумалась ты,

В бездну печально глядя?

Или боишься волны

Ты, дорогая моя?

Совсем расчувствовался Толь Толич, но Римма властно выключила репродуктор.

- Який нудный танец! Вальс я не танцую. Старовизна!

Жизненный опыт такого начальника, как Толь Толич, всерьез заинтересовал Римму. Устраиваются же люди! Все у него есть. Хорошая квартира, не то что у Риммы - живут в одной комнате. На дачу только на машине ездит, Жена, конечно, старуха, а ходит в каракуле с двумя чернобурками. Откуда такое счастье свалилось? За что?

И Римма опять вернулась к начатой теме:

- Мабуть, вы с самим министром балакали? Який вин? Молодой чи старый? Здается мне, що министр вас сюда устроил?

- О таких вещах, золотко, не расспрашивают. - Толь Толич пригладил похожие на подсолнушки усы. - Может, и министр, а возможно, и кто-нибудь другой. - И опять по привычке, как бы невзначай, поглядел на потолок.

Римма вздохнула:

- Вот бы познакомиться...

Будем к ней снисходительны. Не только пустенькую девчонку, но и зрелых, умудренных опытом людей Толь Толич не раз вводил в заблуждение своим многозначительным поглядыванием на потолок. Кто знает, кого он имеет в виду?

* * * * * * * * * *

В самолете стало жарко. Поярков повернул блестящий цилиндрик над головой и направил на себя освежающую воздушную струю. Его мягкие, уже с проседью волосы поднялись вверх.

Он придержал их ладонью, потом, как бы вспомнив о чем-то, встал и, опираясь на спинки кресел, прошел в кабину, к радисту, чтобы узнать, нет ли сообщений от Дерябина.

Как и было намечено по новой программе, согласованной с Поярковым, "Унион" будет подниматься вверх, останавливаясь на разных высотах. Даже в ионосфере он может висеть в пространстве, словно вертолет в воздухе. В данном случае используется система, в принципе похожая на реактивные винты. Таким образом, исследования высших слоев атмосферы могли производиться гораздо полнее и точнее, чем с помощью ракеты, хотя некоторые из них и достигали больших высот, чем "Унион".

Из разговора с Дерябиным выяснилось, что Набатников доволен испытаниями. Диск взобрался как бы на новую ступеньку и сейчас отдыхает на высоте около трех километров. Все приборы работают, в том числе и мейсоновский анализатор.

Поярков поспешил поделиться приятной новостью с Медоваровым:

- Только что говорил с Борисом Захаровичем. "Унион" сразу пошел вверх. Подъем идет почти по расчетному графику.

- Но ведь вы доказывали, что туда забрались два молодца, - не преминул съехидничать Толь Толич. - Куда же девался лишний вес?

- Не знаю.

Медоваров благодушно усмехнулся и погрозил пальцем:

- Вот то-то и оно, что не знаете. А почему, золотко, не хотели заменить тяжелые стекла, как я предлагал?

- Опять вы за свое, Анатолий Анатольевич! - ободренный успехом, укоризненно проговорил Поярков. - У каждого из нас есть свой "пунктик". У Бориса Захаровича - чистота воздуха, у меня - "Унион". А у вас - "космическая броня". Неистовый болельщик.

- А как же? Я ведь практически этими полимерами занимался. Знаю, что к чему.

- Ради постоянной вашей любви к этим самым полимерам я готов застеклить все иллюминаторы "космической броней". Конечно, если она выдержит высотные испытания.

- Не сомневайтесь, золотко, не сомневайтесь, - солидно проговорил Толь Толич.

Римма помедлила, пока Поярков пройдет на свое место.

- Действительно, чушь какую придумали, - обратилась она к Медоварову. - За длинного хлопчика ничего не скажу. Смурной какой-то. Но який жонатый дурень смертяку на небе буде шукаты? Чи ему жить надоело?

- Это вы насчет Бабкина?

- А я знаю? Бабкиным его кличуть чи Лодыжкиным? Белобрысенький, а с-под щетинки кожа просвечивает, розовая, як у того порося. - Римма тоненько хихикнула, но потом посерьезнела. - За яким бисом вы заставили меня до Москвы звонить. Аж две годины у телефона сидела.

- Не понимаю я украинского, - оборвал ее Толь Толич. - Говорите по-русски. Какие две годины?

- Два часа. Этого даже не знаете? Звонила, звонила... А мама багрецовская так это важно спрашивает: "А почему вы, девочка, сыном моим интересуетесь?" Не могла же я сказать, что сынок ее либо полетел, либо сквозь землю провалился? Вы же сами говорили, чтобы старуху не волновать.

- Говорил. Ну, а чем же вы объяснили ваш звонок?

- Не помню. Соврала что-то. Но старуха мне точно сказала насчет телеграммы.

- А вы не спросили, когда она была отправлена?

- Зачем? И так старуха подозревать начала, не гоняюсь ли я за ее сынком. Очень мне он нужен...

Толь Толич почувствовал, что поручение было выполнено точно. Но если "Унион" поднимается по расчетному графику, то подозрения отпадают. Людей там нет, а где они сейчас находятся, руководству НИИАП безразлично. Пусть ищут с места их постоянной прописки.

Подошел Аскольдик:

- Я считаю, Анатолий Анатольевич, что общественная жизнь должна продолжаться в любых условиях, на любой высоте и любой глубине. Материальчик у меня кое-какой есть. Разрешите выпустить "молнию"?

- Действуй, комсомол! - одобрительно разрешил Толь Толич. - Заворачивай.

Возвратившись к Нюре, Аскольдик хотел было сесть рядом, но Поярков предупредил его: