Яна Завацкая - Вернуться домой

Бригаденфюрер СС герр Штрукмайер свалился как снег на голову. Начальник тюрьмы запаниковал было, но усталый, с ввалившимися глазами, однако молодцевато-подтянутый, как положено эсэсовцу, бригаденфюрер, вяло отсалютовав в ответ на приветствие, лишь молча протянул пакет. Оберштурмбанфюрер Шефер поспешно вскрыл, взрезав печать, скрыл дрожь, увидев имя в шапке документа, и быстро пробежал текст глазами. Поднял взгляд на бригаденфюрера.

В самом приказе не было ничего необычного. Говорить об этом запрещено, но все понимали - грядет что-то страшное. Настолько страшное, что оберштурмбанфюрер даже в мыслях не формулировал этого. Подобные приказы ныне перестали быть редкостью. Тюрьма, переполненная все последние годы, очищалась от накопившегося в ней сброда, заключенных то и дело увозили, были случаи, когда по приказу сверху кого-то утилизировали прямо на месте, быстро и чисто.

Единственная странность - что за этим заключенным приехал лично бригаденфюрер.

Но ведь и заключенный был необычный. Чего-то подобного Шефер ожидал.

- Когда вы хотите забрать заключенного? - спросил он деловито. Бригаденфюрер нетерпеливо взглянул на часы.

- У меня мало времени. Прямо сейчас.

- Доставить его к вашей машине?

- Я бы хотел лично проконтролировать, - веско произнес бригаденфюрер. Начальник тюрьмы поспешно кивнул.

- Да-да, конечно! Я могу проводить вас прямо к камере. Конвой возьмете свой или...

- У меня есть люди. Пойдемте, - бригаденфюрер СС Штрукмайер приглашающе указал в сторону двери.

Заключенный номер 655 был в своем роде достопримечательностью тюрьмы в небольшом немецком провинциальном городе. Тайной достопримечательностью, внутренней. Он выделялся среди всех этих коммунистов, беглых русских и поляков, скрытых евреев, неблагонадежных граждан, тунеядцев и пидарасов, которые потоком шли через коридоры и тесные камеры Хаденской тюрьмы, чтобы самое большее через несколько месяцев слиться в выгребную яму одного из окрестных лагерей, а если особо отличились - под нож гильотины или в петлю.

А номер 655 в тюрьме прижился. Не было приказа, и никуда его не отправляли, служащие уже даже как-то привыкли к нему.

Сидел он уже пять лет. Шефер помнил биографию этого парня - местный, из приличной семьи, правда, родители делали вид, что такого сына у них нет. Был активным членом гитлерюгенда, группенляйтером, образцовый немецкий юноша - а в 36м отчего-то с общественной деятельностью завязал, а потом и вовсе пошел по скользкой дорожке. Чем он занимался, установить толком не удалось, нашли только одного полуеврея, который опознал в этом типе руководителя подпольной группы. Да и то сомнительные были показания, если честно сказать. Но одно было бесспорно: в 40м, когда сам райхсфюрер Гиммлер посетил проездом Хаден, будущий заключенный номер 655 организовал покушение, только чудом не удавшееся - райхсфюрер замешкался на тротуаре, бомба взорвалась, и погибли пять эсэсовцев из его сопровождения. Случай этот напоминал аналогичный с "личным заключенным фюрера" Георгом Эльзером, который теперь содержался в Дахау; только тот покушался прямо на фюрера, и на Эльзера в конце концов махнули рукой, решив, что он и в самом деле действовал в одиночку.

В случае заключенного 655 это было бы никак невозможно. Там наверняка была целая организация. Но установить это за прошедшие пять лет так и не удалось, несмотря на то, что райхсфюрер держал дело под личным контролем. Преступник на допросах молчал, как рыба. В последнее время его уже не допрашивали, да откровенно говоря, было не похоже, что заключенный 655 протянет еще долго. Продовольствия в тюрьме давно не хватало. Правда, благодаря содержанию в одиночке, 655й счастливо избежал разразившейся недавно эпидемии тифа.

По дороге оберштурмбанфюрер Шефер невольно размышлял, не совершил ли он каких-нибудь ошибок. В отношении заключенного 655 его порой мучила не то, чтобы совесть - наверное, совесть тут неподходящее слово - но какая-то неудовлетворенность, было ясно, что вверенное ему, Шеферу, заведение не выполнило свою задачу в отношении этого заключенного, здесь было что-то не так. Но ведь он все делал, как положено, не так ли? То, что гестапо безнадежно завязло в его деле и даже не получило от него никаких полезных показаний - это вовсе не проблема Шефера. Его... гм... совесть перед бригаденфюрером совершенно чиста. Да если даже,с неожиданной злостью подумал Шефер, ему приспичит дать мне втык - а не пошел бы он со своими втыками в глубокую задницу? У меня вон сорок заключенных под бомбами погибло, все левое крыло разнесло, а скоро мы все тут сдохнем к чертям свинячьим, а я еще должен выслуживаться перед этим жополизом.

Эсэсовец, подчиненный Штрукмайера, открыл узкую дверь, бригаденфюрер осторожно заглянул в камеру. На лице его родилось выражение острой брезгливости.

Обычная одиночка, каменный закуток полтора на три метра. Своеобычная вонь - моча и кал, козлиный запах немытого тела и гноя. Койка была поднята, как положено днем, но заключенный валялся прямо на полу. Выглядел преступник соответственно - шрамы, рожа разбита. Лет ему было по метрике 27, а смотрелся он на все 50. Между прочим, в свое время - Шефер еще помнил, каким его сюда привезли - парень был плакатный образец арийской расы. Белокурый, голубоглазый, рост под два метра, череп идеальной формы; сейчас эту идеальную форму стало удобно изучать, сухая морщинистая кожа натянута на череп, как на барабан, а голубые глаза выкатились, как при базедовой болезни.

Эсэсовцы принялись поднимать заключенного. Тот послушно встал на ноги, сделал шаг, начал заваливаться и упал. Видно, совсем дошел. Его ткнули было ботинком в ребра, заключенный привычно скрутился в клубок, ожидая побоев. Но бригаденфюрер брезгливо махнул рукой.

- Прекратить. Не может стоять - несите.

655-го понесли - вернее, потащилили по коридору, держа за руки, длинные костлявые ноги волочились по полу, штанины задрались, обнажив пергаментную кожу пугающе тонких лодыжек. Глядя на эти волочащиеся конечности, оберштурмбанфюрер испытал что-то вроде сентиментальной грусти - вот и не будет больше заключенного 655, пристрелит его бригаденфюрер СС лично, выстрелом в затылок, и лично доложит райсхфюреру - так мол и так...

- Дегенерат, - проворчал бригаденфюрер. Начальник тюрьмы кивнул.

- Да, безусловно, вы правы, бригаденфюрер. Я надеюсь, у вас нет к нам претензий? - спросил он аккуратно. Высший чин метнул на него взгляд, блеснувший, как пуля в лучах солнца. Выпрямился официально.