Уилл Маккарти - «Если», 2003 № 06

— Как и я. Но это произошло, и Аманда спасена. А в остальном пусть разбираются философы.

— Согласен. — Он снова поколебался. — Но все-таки не могли бы вы сказать, увижу ли я ее еще раз?

— Не знаю, — ответил я. — Но сомневаюсь.

— Вот и я так думаю, — вздохнул музыкант, и его лицо погрустнело. — В таком случае, не могли бы вы передать ей кое-что?

— Смотря что, — сказал я опасливо, прикидывая, какое именно правило я нарушу на этот раз.

— Вот это. — Он пересек комнату и взял с пианино две старомодные магнитофонные катушки. — Это копия записи, которую я отослал, — добавил он. — Окончательный вариант песни.

Я порылся в памяти. Ни в одной из биографий не упоминалось о существовании копии этой записи.

— Думаю, можно, — согласился я.

— А вот это, — сказал он, вручая мне другую катушку, — для вас.

Я нахмурился, прочитав название, написанное печатными буквами на ярлыке: «Торжество Зигмунда».

— А… — пробормотал я, против обыкновения утратив дар речи, — я…

— Сохраните на память, — сказал он, улыбнувшись моему смущению. — Или продайте, если захотите. Может, выручите пару-другую баксов, или что там у вас вместо денег.

Я спрятал обе катушки во внутренний карман. Кончики пальцев у меня зачесались. Оригинал неопубликованной песни Уэлдона Соммерса принес бы куда больше пары-другой тысяч баксов, если бы я решился его продать.

Но ему, конечно, я этого объяснить не мог, а просто сказал «спасибо».

Его улыбка стала серьезной.

— И передайте Аманде заверения в моей любви, — добавил он негромко, подойдя к двери и открывая ее.

— Обязательно, — сказал я, в последний раз вглядываясь в его лицо. Призраки прошлого еще угадывались в нем, поджидая следующего раза, когда в жизни музыканта возникнет пустота.

Но больше они не возьмут над ним верх. В темный сентябрьский вечер два месяца назад он одержал над ними окончательную победу.

Из любви к Аманде.

Я вышел из подъезда, начал спускаться по ступенькам на тротуар, и тут мне в голову пришла странная мысль. Согласно биографиям, через два года Уэлдон женится на женщине по имени Джин. На той женщине, как он всегда будет утверждать, которая подарила ему его первое и величайшее вдохновение. На женщине, о прошлом которой биографам ничего не известно. На женщине, фотографий которой не существует.

Аманда теперь знает, что эта песня была создана действительно для нее. Песня, названная «Из любви к Аманде».

А второе имя Аманды Лоуэлл — Джин.

Я думал об этом, пока спускался по ступенькам. И решил, что это уже не моя забота. Моей заботой было совсем другое: где раздобыть старинный катушечный магнитофон.

Потому что, вернувшись домой, я намеревался послушать музыку. И я не сомневался, что почувствую, как музыка станет обволакивать меня, будто шелковая перчатка, сшитая на заказ.

Книга, внешне не отличавшаяся от десятков других, стоявших рядком на полке магазина, привлекла мое внимание по нескольким причинам. Во-первых, имя автора незнакомо, хотя я и стараюсь быть в курсе событий отечественной НФ. Во-вторых, название романа казалось слишком длинным — в сравнении с привычными заголовками из двух слов, по которым сразу же понятно содержание книги — «Духи Войны», «Тень Дракона», «Хозяева Канализации», «Штангенциркуль Прораба». Наконец, роман, привлекший мое внимание, вышел в издательстве «Новая Космогония», известном своими литературными экспериментами.

А вот обложка у книги оказалась вполне традиционной: огромный экран компьютерного монитора, из которого вылезает диковатого вида тип с жуткой улыбкой — очередной претендент на наследство славного клана Потрошителей.

Впрочем, компьютер имеет самое непосредственное отношение к сюжету книги Семена Горохова «Сезон охоты на литературных критиков».

Роман начинается неспешно, размеренно. В первой главе детально (на мой вкус, даже чересчур) описывается один день из жизни Ивана Петровича Стрел-кина. Утром герой просыпается, идет в туалет, чистит зубы, принимает душ, бреется, готовит на завтрак яичницу, которая у него изо дня в день непременно подгорает… И так далее в том же духе. Это бытописание было бы невообразимо скучным, если бы его не разбавляли внутренние монологи героя, которые резко контрастируют с теми привычными, заученными почти до автоматизма движениями, что он при этом совершает. Мы узнаем, что по профессии Иван Петрович писатель, вполне успешный в коммерческом плане, но жаждущий еще и признания своего литературного таланта в среде интеллектуалов. А признания-то все нет и нет, хотя новые книги выходят с завидным постоянством. Иван Петрович уверен: немалая доля вины лежит на литературных критиках, которые ну никак не желают принимать всерьез его творческие усилия. Временами он даже склоняется к мысли, что существует некий заговор критиков, поставивших перед собой цель загубить его писательскую карьеру. Душевные муки Ивана Петровича описаны с удивительной достоверностью. Во время чтения я даже заподозрил, что за образом столь ярко представленного героя скрывается сам автор.

Под вечер писатель Стрелкин отправляется в небольшое кафе. Вот здесь-то и начинает затягиваться тугой сюжетный узел. Иван Петрович подсаживается к столику, за которым уже устроились трое знакомых ему писателей, и между ними завязывается разговор, предметом которого является сидящий в другом конце зала критик Планов.

Постепенно беседа скатывается на тему критики и критиков. Выясняется, что у каждого из писателей накопились обиды на представителей сей славной профессии, все грустно кивают головами, прикладываются в очередной раз к пивным кружкам, как вдруг… Да, вот она, сакраментальная фраза «как вдруг», после которой что-то непременно должно случиться! Внезапно писатель Лебядкин под большим секретом сообщает своим приятелям, что в интернете существует некий сайт, на котором размещены коротенькие резюме на каждого из ныне живущих литературных критиков. Любой посетитель сайта имеет право бросить черный или белый шар в корзину того или иного критика. Но только один. Критик, набравший определенное количество черных шаров, не погашенных белыми, исчезает с сайта. И одновременно исчезает из жизни.

В качестве примера Лебядкин приводит имена двух известных критиков, о которых уже месяца три ничего не слышно.

Естественно, никто не воспринимает всерьез рассказ Лебядкина, но тот упорно стоит на своем и в конце концов предлагает провести эксперимент: сегодня, по возвращении домой, каждый из приятелей-литераторов должен зайти на указанный сайт и кинуть черный шар… ну, скажем, тому же критику Планову, ведь дружеских чувств к нему не испытывает никто. Иван Петрович вспоминает об этом разговоре только на следующее утро. Посмеиваясь над собой, он достает из кармана бумажку с адресом и входит в интернет. Найденный сайт оказывается именно таким, как и описывал его Лебядкин. Иван Петрович находит страничку, посвященную критику Планову и отмечает курсором ячейку, в которой нарисован черный шар. Страница критика Планова исчезает с сайта.