Дэвид Барр Кертли - «Если», 2003 № 05

Дочь Ричарда Викторова Анна вспоминает:

— Отец вместе с оператором Кирилловым тогда очень загорелись идеей сделать фильм по мотивам произведений американского писателя Колдуэлла. Сценарий назывался «Случай в июле». Должно было получиться приключенческое кино — что-то вроде вестерна. И когда он пришел к директору студии и принес заявку, тот отнесся к этой идее без энтузиазма. Сказал: «Я за это с Госкино биться не буду». Тогда отец сам пошел в Госкино и получил разрешение на съемку. Директором студии тогда был Бритиков, он всплеснул руками и сказал: «Ну вот, еще один уходит из детского кино! И что я теперь буду делать! А вот у меня лежит сценарий, победивший на конкурсе, и снимать его некому… Может быть, ты все-таки подумаешь?» Отец долго не соглашался, несколько дней его донимали телефонными звонками. Один из аргументов был таким: вот это быстренько снимем, а потом будешь делать своего Колдуэлла. Он пытался объяснить, что снимать такое кино недешево и небыстро. Но ему обещали все дать: и деньги, и людей, и все остальное… И он согласился.

У Викторова был не только изрядный талант художника, он обладал навыками и чутьем преподавателя. До поступления во ВГИК Ричард Викторов окончил Львовский университет по специальности «педагогика, логика и психология». Писатель Василь Быков, с которым режиссер делал фильмы «Третья ракета» и «Обелиск», назвал Викторова Учителем с большой буквы. Вероятно, именно педагогическое чутье заставило Ричарда Николаевича оценить значимость неожиданного сценария. Когда первый фильм дилогии уже был снят и шла работа над вторым, режиссер объяснял свое решение взяться за съемки следующим образом: « Воспитание будущего человека без научно-фантастического кинематографа, на мой взгляд, немыслимо, ибо благодаря мечте, фантазии Человек могуществен и прекрасен, как наивысшее создание Земной природы».

Такое понимание проблемы пришло уже в процессе работы, а поначалу было беспокойство и чувство ответственности: « Работа над кинодилогией началась с лета 1971 года. Сложность постановки заключались в том, что не у кого было учиться. В нашем кинематографе аналогов не существовало. Да и в зарубежном мы не нашли. Конечно, быть первым почетно, но как им быть. Почти во всем был эксперимент. Соединить драматическое и комическое в научно-фантастическом кино; создать аппарат, декорации и костюмы, в которые поверил бы зритель; заставить подростков (учеников обычных средних школ) выполнять сложные трюки и не менее сложные актерские задачи; найти научным гипотезам доступное образное решение и т. д. и т. д.».

ЦК ВЛКСМ и Академия наук помогли собрать изобретателей, которые придумали, каким должен быть космический корабль ближайшего будущего. Художник-постановщик Константин Загорский сутками самолично доводил декорации до совершенства, что-то подкрашивал, клеил, прибивал… Постоянными консультантами картины выступили летчик-космонавт Георгий Тимофеевич Береговой и начальник центра подготовки космонавтов Юрий Петрович Никитин. Часами, запершись в комнате, они обсуждали с режиссером будущий фильм. Супруга Викторова, актриса Надежда Мефодиевна Семенцова (она исполнила роль доктора Ивановой в фильме «Через тернии к звездам») записала в своем дневнике: « Ричард был собран, сидел в своей любимой позе, вытянув больную ногу и слегка опираясь руками о колено другой, взгляд его ушел от нас в мир воображения, он почти не слушал, а скорее ощущал то, о чем рассказывал Георгий Тимофеевич, потом вдруг произнес: «Значит, пустоты нет. Пустота светится черным светом». «Да нет, свет черным не бывает», — возразил кто-то. Режиссер с консультантом встретились взглядами, и все затихли — стало ясно, что они поняли друг друга без слов. В эти минуты фильм уже жил в них».

Многое придумал оператор Андрей Кириллов.

— В «Отроках во Вселенной», — вспоминает Исай Кузнецов, — есть эпизод, когда роботы меняются головами — он возник по инициативе оператора. Андрей сказал, что знает, как это сделать, и мы моментально написали текст.

Для создания на экране космоса пользовались как старыми испробованными приемами, так и оригинальными идеями. Для имитации «звездного» фона в черной бумаге иголками протыкали отверстия, а сзади помещали лампы. С особым старанием снимали эпизод, в котором корабль пролетает мимо огненной планеты. За иллюминатором установили самодельное приспособление, созданное из двух велосипедных колес по принципу рекламных катушек, которые создают бегущие изображения. В центре приспособления находился осветительный прибор, отгороженный зеркальной пленкой на лавсановой основе. В результате всех этих ухищрений на экране возникла иллюзия атмосферы раскаленной планеты…

Несколькими годами позже в руки Викторову попалась книга Стэнли Кубрика о том, как тот снимал свою «Космическую одиссею». Ричард Николаевич отметил, что они оба независимо друг от друга придумали одно и то же приспособление для имитации невесомости: вращающийся коридор, позволяющий актеру «переходить» с пола на стену, а оттуда на потолок. Робота-няньку и робота-механика сделал руководитель автокружка Московского Дворца пионеров. Своеобразные пейзажи далекой планеты Варианы снимались в Крыму, недалеко от Керчи. По поводу каждой мелочи — приборы, мониторы, даже обыкновенные кнопочки на пульте — звонили в Звездный городок, во всем стремились добиться максимального правдоподобия. Все на съемочной площадке было подлинным, почти таким же, как у настоящих космонавтов.

Анна Викторова рассказала:

— Когда уже были готовы декорации, Георгий Тимофеевич Береговой прошелся по звездолету и сказал: «Вот на таком бы полетать!» Это была не просто фантазия, которая реализовалась — там все было очень четко продумано, очень функционально. Даже если бы появилась возможность построить настоящий звездолет, то он мог бы стать очень похожим на эту декорацию… Я помню ощущение, когда мы с отцом приехали в Звездный городок показывать уже готовое кино. Отец, наверное, считал этот показ самым важным. Зал был полон. Пришли Волынов, Елисеев… И очень приятно, когда даже специалисты отмечали, что нет ощущения картона… Реакция космонавтов была потрясающей! Из зала все вышли с горящими глазами, а Волынов сказал очень точную фразу: «Как жаль, что в нашем детстве такого кино не делали. Наверное, тогда в нынешнем поколении все бы были космонавтами».

Любопытно, что писатели-фантасты приняли фильм далеко не так благожелательно. Исай Кузнецов вспоминает:

— Критик Брандис, которому эти фильмы очень нравились, пригласил меня — это было, наверное, в 1975 году, и Авенир Григорьевич Зак тогда уже умер — в Ленинград. Он устроил показ этих картин для ленинградских фантастов. И надо сказать, что приняли они фильмы в штыки! Они утверждали, что это издевательство над научной фантастикой, что в фильмах масса совершенно абсурдных вещей — то есть они подходили к этому с точки зрения ученых. Они смотрели фильм с позиции чистой научной фантастики. Только Борис Стругацкий говорил обтекаемо и был лоялен — он ведь понимает, что такое юмористическая фантастика.