Артур Дойль - Собрание сочинений. Том 8

— Сайрес! Сайрес! — кричала она.

Мы уже по радио успокоили тех внизу. И теперь они быстро, один за другим, поднялись из глубины, подпрыгнув на десять-пятнадцать метров в воздух и снова спустившись на воду, откуда их тотчас извлекли. Все трое были без сознания, а у Сканлэна текла кровь из ушей и из носа, но уже через час все они были в силах подняться на ноги. Мне кажется, что первые движения каждого из них были удивительно характерны. Хохочущая группа увлекла Сканлэна в буфет, откуда и сейчас доносятся веселые возгласы, которые отнюдь не помогают сей радиопередаче. Доктор Маракот схватил пачку бумаг, вытащил тетрадь, исписанную, насколько я могу судить, алгебраическими формулами, и молча пошел в каюту. А Сайрес Хедли бросился к странной девушке и, по последним данным, имеет твердое намерение никогда от нее не отходить.

Таково положение дел, и мы надеемся, что наш радиопередатчик доставит этот отчет станции Кап-де-Верде. Подробности этого удивительного приключения будут сообщены дополнительно теми, кто вырвался из подводной Атлантиды…»

В жанре научной фантастики Конан Дойль выступил в начале десятых годов XX века, уже будучи прославленным писателем, создателем Шерлока Холмса и бригадира Жерара, автором многочисленных романов, повестей и сборников рассказов. И тем не менее это было смелым даже для известного писателя шагом. В это время в литературе научную фантастику представляли Жюль Верн и Уэллс, завоевавшие мировое признание, но создатель Шерлока Холмса попробовал сказать свое слово в этом жанре.

Как и Уэллс, он отрицал какое-либо литературное родство с Жюлем Верном, заявляя, что его никогда не интересовало ни осуществление описываемых им изобретений и открытий, ни фундаментальная обоснованность его фантастических гипотез. Не ставил он перед собой и больших социальных или философских проблем. Еще менее привлекали его популяризаторские задачи. Писателя влекла романтика самого жанра, острота сюжетных конфликтов, создание типических характеров в исключительных обстоятельствах, какие открывались ему в развитии его смелых фантастических допущений.

Эти тенденции и определяют характер фантастики Конан Дойля. У нее нет той научной базы, какая, скажем, типична для творчества Жюля Верна, да и по сравнению с Уэллсом научный багаж его менее весом и более ограничен. Однако и у Конан Дойля, по крайней мере в лучших его фантастических произведениях, мы найдем и элемент научного предвидения и добросовестность научной обработки сюжета.

Фантастическое допущение Конан Дойля в его наиболее известном произведении научно-фантастического жанра — в романе или точнее, повести «Затерянный мир» (1912 г.) сводится к тому, что где-то в глубине южноамериканской «сельвы», в бассейне Амазонки или ее притоков находится высокогорное плато вулканического происхождения, где естественные природные условия способствовали сохранению флоры и фауны юрского периода. Наряду с игуанодонами, динозаврами и птеродактилями мы встречаем в этой «стране Мепл-Уайта», как назвал свой «затерянный мир» писатель, и представителей фауны более поздних геологических эпох и даже обязьяно-людей четвертичного периода, видимо, близких к питекантропу. Научно или не научно такое допущение, имеет ли право на существование в научной фантастике такая гипотеза? Что позволило этой повести пережить свыше полстолетия научного прогресса и не вызывать насмешливой улыбки у современного читателя?

Существование вулканического плато и даже не одного, а нескольких было доказано экспедициями, любительскими и научными. Была даже киноэкспедиция, организованная на средства английского продюсера Миллфорда в начале тридцатых годов. Она привезла снимки отвесных стен плато, но подняться на его поверхность участники экспедиции не сумели. Наблюдали такие плато и летчики бразильской авиации, водившие небольшие транспортные самолеты в отдаленные уголки «сельвы». Никаких следов доисторической жизни и даже человеческих «изолятов» на этих плато обнаружить не удалось.

Замысел «Затерянного мира» родился у Конан Дойля после встречи с полковником Фосеттом, известным английским путешественником и ученым, впоследствии пропавшим без вести в южноамериканских джунглях. Видный французский зоолог, профессор Бернар Эйвельманс в своей книге «По следам неизвестных животных» прямо указывает на то, что основой для увлекательного вымысла Конан Дойля послужили горы Рикардо Франко-Хиллс, расположенные на рубеже Бразилии и восточной Боливии, где побывала в 1908 году экспедиция Фосетта. Далее Эйвельманс приводит следующий отрывок из опубликованных впоследствии писем Фосетта:

«Прямо перед нами возвышались Рикардо Франко-Хиллс с плоскими загадочными вершинами, склоны которых изборождены глубокими расселинами. Время и человек оставили эти вершины в неприкосновенности. Они возвышались здесь, покрытые лесами, словно потерянный мир, и воображение смело могло населить их существами, уцелевшими от давно прошедших веков. За оградой из неприступных скал, избавленные от борьбы с новыми условиями изменяющейся природы, чудовища зари рода человеческого, может быть, продолжали владычествовать здесь — пленники, сберегаемые в мезас словно в естественном заповеднике. Так думал, во всяком случае, Конан Дойль, когда впоследствии в Лондоне я рассказал ему об этих возвышенностях и показывал сделанные мною снимки. Он мечтал написать роман с местом действия в центре Южной Америки и расспрашивал меня о многом. В результате появился его «Затерянный мир», который заслужил столь громкий успех».

Бернар Эйвельманс решительно подчеркивает, что зоологическая гипотеза Конан Дойля хотя и не имеет прецедентов в ныне существующем мире, все же не столь фантастична, как кажется. «Даже некоторые малопригодные для большинства животных местности могут оказаться надежным убежищем для приспособившихся к этим условиям. Какой-нибудь участок девственного леса, болото, высокая гора, подземная пещера — всюду могут оказаться «затерянные миры». Впереди еще много удивительнейших зоологических открытий».

Таким открытием и оказались совсем недавно обнаруженные гигантские ящерицы на острове Комодо в Зондском архипелаге и современница динозавров кистеперая рыба — «латимерия», выловленная живой в 1938 году в районе Коморских островов в южноафриканских широтах. В домыслах «Затерянного мира» есть, таким образом, элемент научного предвидения, который уже сам по себе может обеспечить долгую жизнь литературному произведению.

Значительно менее удачна в научном отношении другая повесть «челленджеровского» цикла — «Отравленный пояс» (1913 г.), в которой те же герои «Затерянного мира» попадают в зону ядовитого эфира и лишь благодаря принятым профессором Челленджером мерам не теряют сознания, в то время как весь окружающий мир находится в состоянии шока. В основе повести — господствовавшая во времена Конан Дойля ложная гипотеза о мировом эфире как о некоей универсальной среде, заполняющей все мировое пространство. Гипотеза эта, так и не подтвержденная экспериментами, была вскоре отвергнута наукой, как несостоятельная. Но мировая научная фантастика и поныне допускает существование таких ядовитых зон, возникающих в результате особых космических течений, и дань этому допущению отдал известный американский ученый и писатель-фантаст А. Азимов (роман «Космические течения»).