Екатерина Морозова - Небылицы

Дошло и до чемпионатов мира. В отличие от футбола и тенниса, не нужно было строить специальных стадионов и кортов, но на жвачку для соревнований тратили немногим меньше, причем львиная доля денег уходила на изобретение нового вкуса (а то старые за одно соревнование надоедали спортсменам хуже зубной боли), да такого, чтобы не заподозрили ни в допинге, ни в попытке отравить чемпионов.

Кстати говоря, половина спортсменов через год-два карьеры переходили на внутривенное питание — жевать сил никаких не было.

Раньше космополитами называли великих людей, которых еще при жизни в любой стране принимали, как дома. Теперь все мы космополиты. Или мухи, застрявшие в Паутине. Паутина — Интернет (World Wide Web). Остается выяснить, кто же паук. В Интернете сейчас зарабатывают все, кому не лень. Но мало кто делает действительно большие деньги. На роль пауков могут сойти создатели крупных социальных сетей и игр. Но их слишком много. И потом, они сами без Интернета — никто. Если завтра группа хакеров отключит Всемирную паутину (были такие слухи, да не раз), то им придется жить своим трудом. Денег у них, конечно, много, но все может случиться. В том числе банки могут из строя выйти. Старшее поколение считает, что социальные сети — это затея ФСБ и ей подобных, чтобы знать все обо всех. Но какой идиот станет вешать в сеть свой адрес (еще лучше — номер паспорта)? А телефон и мейл и так многие знают. Так что спецслужбы отметаются. Можно еще списать на Америку, стремящуюся погубить Россию (не прокатит, так как американцы в сетях сидят не меньше нашего). Или на инопланетян. Или на «злобного гения, жаждущего гибели мира». Будет неубедительно. Сетям уже не первый год, а мы еще живы. Конечно, можно сказать, что Всемирное Зло выжидает, или стремится собрать в паутину всех мух, или еще что-нибудь. Сказать можно что угодно. С введением гласности, анонимности и всего прочего (во многом возможного только благодаря сетям) это вообще дело плевое.

«Интернет создавался с целью облегчить людям общение и помочь им работать на дому, а теперь он — главное зло». Ага, а еще водку создавали как обеззараживающее средство, опиум был обезболивающим, а религия возникла из стремления объяснить себе то, что не понимаешь. Так что расслабьтесь, люди, никто не хочет вас убить. Если вы, конечно, не тролль и не знаменитость.

Представьте себе, что бы случилось, если бы создатели Интернета объявили, что каждый пользователь, оказывается, имеет право на определенное количество трафика за всю свою жизнь, причем это действует со времен создания первых файлообменников?! Вот именно, переполох бы был.

Пусть этот размер будет, скажем, пять петабайт. Повторюсь, за ВСЮ жизнь. С рождения и до смерти. Без возможности «регать фейки». Это, конечно, астрономическая сумма, но вы же знаете, как люди любят качать «терабайты информации».

Сколько трафика средний человек может потратить за полвека? Это примерно семнадцать тысяч дней. Пусть в день человек смотрит три фильма по несколько гигабайт (возьмем цифру 5), проходит одну игру весом в гигабайт, слушает музыку на два гигабайта (триста песен вполне уложатся в сутки, даже запас останется) и пересылает полгигабайта файлов. Восемнадцать с половиной гигабайт в день. Округлим до двадцати. Триста сорок терабайт за полвека. Умножим на два — если будет продлен срок человеческой жизни (хотя описанный человек вряд ли столько проживет). Умножим еще на два-три, чтобы предупредить фразы типа «на кого и когда хватало средних показателей?». Запас остается. Но эта фраза никуда не девается.

Это еще полбеды. Но ведь несколько миллиардов людей уже сидели в Интернете не первый год на момент объявления. Над счетчиками трафика уже работают и их выпускают в огромном количестве, но ни один такой счетчик не может восстановить цифры «из прошлого».

Поскольку каждый считает себя способным потребить больше других (кто из нас, любящих читать, в детстве верил, что за жизнь не прочитает и ста тысяч книг?), возродятся: массовая покупка игр, музыки и кино на дисках, старый-добрый «обмен пластинками», нелицензионное копирование софта с дисков и прочие прелести. Интернет останется для общения и «неотложных дел». Может быть, люди даже на улицу выйдут. Под старость. И только самые упертые и неверующие компьютерщики. Да и то, подсчет был с таким огромным запасом, что и им хватит, и их астральное тело сможет уйти по проводам.

Эти стихи однажды появились на каком-то интеллектуальном литературном форуме, в середине темы не то про «Войну и мир», не то про «Мы» Замятина. Конечно, публика тут же набросилась на автора за оффтоп, троллинг и подростковую философию и началась очередная дискуссия на тему «Конфликт поколений», из тех, которые никогда не кончаются и ни к чему не приводят.

— Как ты посмел это вывесить? — спросил брат брата. — Я же тебе только почитать дал. Оно же никуда не годно!

— Ну и что, — ответил брат брату. — Знаешь, как весело людей баламутить!

— Не понимаю тебя, — пожал плечами первый брат.

— Ну и не понимай.

Так началась очередная дискуссия на тему «Конфликт мировоззрений», из тех, что кончается еще реже и приводит к еще меньшему. Из нее братья вынесли только одну интересную мысль:

— Если анархия — мать порядка, следует ли врагам порядка бороться за сохранение власти в стране?

— Следует, если они действительно враги порядка. Вон, сколько уже лет люди обвиняют президента в развале страны! Порядка тут не жди. А вот если ты имеешь собственные интересы, то не прокатит.

На задних партах старших классов гимназий и лицеев кипит жизнь, не имеющая ничего общего с тем, что происходит на уроках. Жизнь, к которой ни один ботаник не прикоснется, пока не закончит образование. Взрослая жизнь. Учитель повествует о взаимоотношениях между живыми организмами или об основах органической химии, а там идет свой разговор. И, сидя на первой парте, записывая за учителем и путаясь во всех этих антибиозах и этиленгликолях, понимаешь, что та жизнь, которая кипит сзади, намного важнее урока. Потому, что она другая. Потому, что ботаникам вход туда закрыт.

Что мы умеем? Читать параграфы, решать задачи да тянуть руку на уроке. Что мы знаем о жизни? Только то, что написано в книгах или говорят учителя.