Тимур Алиев - Проект «Сколково. Хронотуризм». Хроношахид

«Какого меча? О чем он?» Кирилла подняли на ноги, толкнули в спину, заставляя идти вперед. Вор топал рядом, всхлипывая и бормоча что-то одновременно. Толпа расступилась перед ними, и Кирилл снова ничего не слышал, кроме оглушительного звона и грохота, видел только насмешку и презрение на лицах людей. Впрочем, им скоро стало не до пойманных преступников: слишком внушительной была охрана, она не давала ни пнуть хорошенько ворюгу, ни плюнуть в пойманного шпиона. Так прошли медный рынок, затем потянулись лавки с тканями, с благовониями, специями и пряностями, овощами, мясом, фруктами. Кирилл с тоской косился по сторонам – все уплывало из рук, уходило назад в небытие, откуда вернулось на мгновение, чтобы снова исчезнуть. «Знал бы – сразу все купил», – Кирилл вздохнул, понимая, что это слабое утешение. Толку-то, все равно все отняли бы. Сейчас главное – до завтрашнего утра продержаться. Как? А черт его знает, как получится. Сказки всю ночь рассказывать, как Шахерезада, или песни петь – по обстановке.

Дорога вновь поднималась в гору, Кирилл плелся из последних сил, глядя только себе под ноги. После двух чувствительных толчков в спину он старался не злить охранников, но давалось это ему нелегко. Тот, кого назвали Ибрахимом, и человек в желтой чалме давно исчезли из виду, но Кирилла сейчас это волновало меньше всего. Он отдал бы все «сокровища» из своего рюкзака за кружку холодной воды. Но предложить на обмен фломастер или зажигалку было некому, лавки исчезли, с ними пропал рыночный шум и гвалт, поблизости Кирилл видел только дома с прочными дверями и ставнями на окнах и огромную, в два человеческих роста, стену. Один десяток шагов, второй, третий, четвертый – а она все никак не заканчивалась, тянулась с левой стороны и, казалось, становилась все выше и выше. Солнце нещадно пекло даже прикрытую капюшоном голову, рюкзак оттягивал руки, заунывные стоны вора наводили тоску. Кирилл давно огрел бы его по коротко стриженной башке, да боялся потратить на это остатки сил, поэтому шел молча.

В стене образовался просвет, за ним Кирилл увидел другую, тоже мощенную камнем площадь. Два бородатых охранника в тюрбанах и черно-зеленых хламидах скрестили перед процессией копья, пришлось остановиться. Кирилл к разговору не прислушивался, он нахлобучил капюшон на лоб и осторожно поворачивал голову, прикидывая, как бы удрать. Ему казалось, что, переступи он порог этих ворот – и все, живым оттуда ему уже не выйти. Поэтому и смотрел во все глаза на трех– и четырехэтажные дома, на глухие высокие заборы из глины и камня, на уходившую за изгиб улицы дорогу. Нет, без шансов – впереди показалась запряженная парой лошадей повозка, а улица слишком узкая, можно угодить под копыта. Позади ноет побитый ворюга и топчется еще один охранник. «По приказу халифа…» – услышал Кирилл обрывок последней фразы и, повинуясь толчку между лопаток, шагнул в ворота.

Позади коротко вскрикнул и тут же заткнулся вор, но Кирилл даже не обернулся. «При чем здесь халиф?» Кирилл осматривался из-под надвинутого на глаза капюшона. Как пусто и тихо, даже странно, вот мост, под ним – неширокий канал, в нем весело бежит чистая вода, видно даже дно, вот еще один. Вот основание огромного здания – Кирилл перевел взгляд вправо, смотрел вверх, поднял голову и увидел сразу два белоснежных минарета над бирюзовым куполом, едва различимым на фоне неба. «Ого! Что это, интересно? А это?..» – взгляд остановился на застывшей посреди дымной синевы статуе всадника с копьем в руке. Дальше начинался гигантский зеленый купол, Кириллу показалось, что он накрывает собой все здание с белыми стенами и золотыми воротами – в свете полуденного солнца они сияют так, что на них невозможно смотреть. Но купол… От него отвести взгляд, и сама площадь, и дворец… «Не может быть!» – Мысль исчезла мгновенно, ведь спорить с реальностью способен только безумец, и Кирилл сообразил наконец, что он стоит сейчас на круглой площади в самом центре Багдада, перед дворцом халифа. То есть в центре того самого города, от которого, по словам сколковских специалистов, остались только руины и пыль. «Ничего себе руины!» – Забыв о жажде, усталости и опасности, Кирилл шагнул к ослепительным драгоценным воротам – входу во дворец.

Пинка в спину не понадобилось, он едва не обогнал охрану – так торопился взглянуть на апартаменты халифа. Изумрудного цвета купол надвигался, вот уже заслонил собой бархатную полуденную синеву, статуя всадника с копьем превратилась в огромную искру на фитиле гигантской свечи и исчезла из виду. Впереди что-то сухо щелкнуло, грохнуло коротко, и Кирилл успел в последний момент остановиться перед скрещенными древками копий. Охранники золотых ворот не дремали, они свысока смотрели на иноземца из-под широченных черных бровей и освободили проход, услышав пароль-заклинание: «По приказу халифа». Охранник метнулся вслед за слишком резвым подконвойным, схватил его за капюшон, оттащил назад.

– Ладно, ладно, как скажете, – пробормотал Кирилл и ступил под мраморные своды цитадели аббасидского халифата – Мадината-аль-Салям, города мира.

Осмотреться внутри ему толком не дали, потащили вдоль светлых гладких стен, мимо колонн, по коридорам, петляя и постоянно меняя направление. Кирилл сначала пытался считать повороты, запоминать «особые приметы» – гобелены или причудливой формы светильники на стенах, но скоро бросил эту затею. Что толку: это не дворец, а настоящий лабиринт, город в городе, отсюда ему самостоятельно не выбраться, даже если все двери будут открыты, а охрана дружно отвернется. Зато здесь не жарко и солнце не печет голову – вверху только высокие стрельчатые потолки. По гладким полам открытых галерей ветер гоняет розовые и белые лепестки цветов и выжженные солнцем сухие листья. Кирилл успел заметить слева по ходу множество деревьев, густую живую изгородь высотой в человеческий рост и множество птиц, перелетающих с ветки на ветку. Где-то поблизости был сад, но разглядеть пленник ничего не успел: «пандус» резко пошел вниз, превратился в лестницу, и она увела «подданного владимирского князя» прочь от солнца и ветра. Коридоры дальше пошли мрачные, узкие и темные, масляные лампы на стенах света почти не давали, зато короткие рваные языки пламени расплодили множество теней вдоль стен и по углам. Черные обрывки мрака шевелились, тянули к проходившей процессии свои черные бесплотные лапы и потрескивали недовольно, видя, что добыча ускользает прочь.

За капюшон рванули так, что Кирилл едва не грохнулся навзничь. Но удержался, схватился за витое кованое основание лампы с широкой чашей из светлого камня и покрепче вцепился в лямки своего рюкзака. Впереди что-то происходило, слышались голоса людей, что-то шуршало, потрескивало и падало с глухим стуком. Кирилл прислушался, но разобрать в тихой речи не смог ни единого слова, зато голос говорившего показался ему знакомым. Правда, ясности это не внесло: охранник крепко держал пленника за капюшон, не давая сделать ни шагу. Все молчали, только потрескивало в лампе горящее масло да слышалось негромкое и оттого жутковатое завывание ветра под потолком. Площадка слева пуста, два светильника по ее углам горят неярко и готовы вот-вот погаснуть. «Как в склепе!» – Кирилл невольно передернулся. И впрямь похоже, только тепло и воздух свежий, сквозняк принес с собой запахи благовоний и жар полуденного пекла, накрывшего город.