Абрахам Меррит - Живой металл

— Почему вы летите, Дилоуз?

— Что? Ну и вопросец, Дэн! Так ведь ради этого я и заварил всю эту кашу.

— Вопрос вполне нормальный. Итак, почему вы летите? О колонистах я не спрашиваю — все они тщательно отобранные ученые. Ле Круа — пилот, Костэр проектирует лунный город. А вам-то это зачем? Что вы там будете делать?

— А, вот вы о чем! Но я же возглавляю все дело и собираюсь стать мэром Луна-Сити.

Возьмите сигару, дружище, — улыбнулся он, — меня зовут Гарриман. Не забудьте проголосовать…

Диксон не ответил на его улыбку.

— Так вы собираетесь там остаться?

— Это только мечты. Чтобы я смог остаться на Луне, нужно очень быстро установить жилище, тогда мы сэкономим достаточно воздуха и припасов. Надеюсь, вы не станете возражать?

— Я не позволю вам лететь вообще, Дилоуз, — ответил Диксон, глядя ему прямо в глаза.

Гарриман так удивился, что потерял дар речи.

— Не шутите так, Дэн, — вымолвил он наконец. — Я лечу, это решено. Ни вы, ни даже Господь Бог, не сможете меня остановить.

— Я не могу отпустить вас, Дилоуз, — покачал головой Диксон. — Я вложил в это дело слишком много. Случись с вами что-нибудь — и я потеряю все.

— Чепуха! Продолжите дело с Джорджем, вот и все.

— Спросите у Джорджа сами.

Стронг промолчал, избегая встречаться взглядом с Гарриманом.

— Не обманывайте себя, Дилоуз. Все это дело — вы и только вы. Если вы погибнете, всему делу конец. Я говорю не о космических путешествиях — они-то будут продолжаться, даже если на вашем месте будет другой; вы их хорошо подтолкнули. Я говорю, что рухнет конкретное предприятие — наша компания. Мы с Джорджем едва сможем свернуть дело, получив полцента за вложенный доллар. Мы разоримся.

— Черт побери, мы ведь ничего не продаем, точнее — продаем нечто неосязаемое. И вы прекрасно это знаете.

— Это нечто неосязаемое — вы, Дилоуз. Вы — гусыня, что несет золотые яйца. Мне нужно, чтобы вы остались здесь и вели все дело. И не рисковали собой до тех пор, пока не поставите дело так, что с ним справится любой путный администратор вроде Строи га или меня. Я говорю откровенно: я слишком много вложил в это дело и не позволю вам ставить все под удар ради ваших причуд.

Гарриман вскочил, тяжело дыша.

— Вы меня не остановите! — медленно и внятно сказал он. — Вы же знаете, как это для меня важно. Все силы неба и преисподней меня не остановят.

— Мне очень жаль, Дилоуз, — спокойно ответил Диксон, — но я вас остановлю. В конце концов — задержу корабль.

— Не посмеете! У меня не меньше адвокатов, чем у вас, к тому же мои — получше ваших.

— Учтите только, что в американских судах вас уже не так любят, как когда-то. Ведь оказалось, что Луна вовсе не принадлежит Соединенным Штатам.

— Попробуйте, попробуйте! Я сверну вам шею и выкину из дела.

— Не зарывайтесь, Дилоуз! Я верю, что у вас найдется против меня козырь в рукаве. Но до этого не дойдет. Я ведь тоже хочу, чтобы корабль полетел как можно скорее. А вы не полетите, потому что сами откажетесь от полета.

— Сам, вот как? Вы решили, что я спятил?

— Наоборот.

— Тогда чего же ради я откажусь?

— Из-за расписки, которую вы мне дали. Я не хочу потерять свои деньги.

— Но ведь срок еще не истек.

— Верно, но я хочу быть уверен, что в свое время я все же получу их.

— Болван вы этакий, поймите — если я убьюсь, вы их сразу и получите.

— Да неужто? Так вот, Дилоуз, если вы погибнете во время полета на Луну, я не получу ни гроша. Я справлялся в компаниях, где вы застрахованы — почти все они очень ловко обошли пункты, связанные с летательными аппаратами, начиная с воздушного змея. Если вы подниметесь на борт корабля, они аннулируют полисы, и суд их поддержит.

— Это вы им подсказали?!

— Спокойнее, Дилоуз, говорю я вам! Естественно, я их просветил, но не для того, чтобы вам повредить, а чтобы самому не оказаться в дураках. Я не желаю получать деньги по вашей расписке ни сейчас, ни после вашей гибели. Я хочу, чтобы вы вернули мне деньги из своих прибылей и вели дело, пока они не пойдут сами собой.

Гарриман отшвырнул изжеванную сигару.

— Мне плевать, — проговорил он сдавленным голосом, — сколько вы на этом потеряете. Если бы вы их не надоумили, они заплатили бы, как миленькие.

— Вам следовало быть предусмотрительнее, Дилоуз, распространить страховку на космическое путешествие.

— Но ведь в полисе Северо-Атлантической…

— Я был и там. Их формулировка — сплошной туман. В страховом деле тоже надо многое менять.

Гарриман призадумался.

— Пожалуй. Джордж, позови Каминза. Подключим к этому нашу собственную страховую компанию.

— Не беспокойте Каминза, — остановил его Диксон. — Лететь вам все равно нельзя — слишком много дел на Земле.

— Дэн, я лечу и все тут! Задерживайте корабль, если сможете. Выставьте вокруг охрану — я всех раскидаю.

Диксон поморщился.

— Я не хотел говорить, Дилоуз, но придется. Даже если я и пальцем не шевельну, вас все равно остановят.

— Кто?

— Ваша супруга.

— А она здесь при чем?

— Она знает об истории со страховкой и готова возбудить против вас дело о защите своих прав. Если вы не откажетесь лететь, она потащит вас в суд и добьется описи имущества.

— Значит, вы и ее втравили.

Диксон промолчал. Он знал, что это Энтенца выболтал все миссис Гарриман, но сейчас было не до личных счетов!

— Она сама что-то заподозрила. Я говорил с ней, не отрицаю, но она сама попросила меня о беседе.

— Я вас в порошок сотру! — крикнул Гарриман и отвернулся к окну.

Диксон подошел к нему, положил руку на плечо.

— Не переживайте так, Дилоуз, — мягко сказал он. — Никто не собирается топтать вашу мечту, просто пока для нее не пришло время. У вас есть обязательства перед всеми нами. Мы делаем одно дело, и вы должны быть с нами до конца.

Гарриман ничего не ответил.

— Ну ладно, на меня вам наплевать, — продолжил Диксон, — но подумайте о Джордже. Он всегда был с вами, даже когда считал, что вы его разоряете. А ведь так оно и окажется, если вы не доведете дело до конца. Ну как? Хотите пустить Джорджа по миру?

Гарриман резко повернулся и посмотрел Стронгу прямо в глаза.

— А ты сам что скажешь, Джордж? Ты тоже считаешь, что я не должен лететь?

Стронг смущенно потер руки, облизнул пересохшие губы и посмотрел Гарриману в лицо.

— Все в порядке, Дилоуз. Поступай, как считаешь нужным.

Гарриман долго смотрел на компаньонов. Казалось, он готов заплакать.

— Ладно, сучьи дети, — сказал он наконец. — Ладно. Я остаюсь.

Это был чудесный вечер, такие часто бывают в окрестностях Пайкс-Пик после грозы.

Катапульта четко рисовалась на фоне горы, она словно раздвинула скалы. Во временном, еще недостроенном космопорте Гарриман и Очень Важные Персоны прощались с пассажирами корабля.