Далия Трускиновская - «Если», 2000 № 10

Еще одна интригующая фигура в феерическом лексиконе — «жених феи». Смертный мужчина, влюбившийся в какую-то представительницу «малого народца», обычно обещает суженой соблюдать некое табу. Нарушение этого условия приведет к ужасному прозрению: нарушитель увидит истинную природу маленькой обольстительницы. Например, она превратится в какое-то животное или сверхъестественное существо (царевны-лебеди русского фольклора, ламии, силки и прочие), и испытанное потрясение может оказаться для влюбленного фатальным.

Короче, странно было бы, если б мимо такого благодатного материала прошли художественная литература и изобразительное искусство.

Английская литература обратила внимание на «малый народец» в елизаветинскую эпоху, самыми известными примерами являются уже упоминавшаяся поэма Эдмунда Спенсера, вышедшая в 1596 году, а также сказочная пьеса Шекспира — «Сон в летнюю ночь» (1600). С тех пор феи и «соразмерные» им сказочные существа не покидали английскую поэзию никогда. И не только английскую: фантастические истории Шарля Перро, в которых как раз фей-то было немного, стали со временем называться в Англии «fairytales» — историями о феях. А попросту, в переводе на русский, — сказками!

С легкой руки Перро и других писателей-сказочников «малый народец» буквально заполонил европейскую литературу XVIII века. До такой степени, что даже красавицы-пери из арабских сказок «Тысячи и одной ночи» стали восприниматься европейской читающей публикой всего лишь как восточная ветвь «родных» фей…

В Англии им отдали дань Сара Кольридж, Джон Раскин, Джон Батлер Йитс и один из предтеч современной фэнтези — Джордж Макдональд. На континенте — Шарль Нодье, Людвиг Тик, Новалис, братья Гримм, Гёте. Наконец, феи и их «родственницы», в частности, русалки, заняли прочное место в творчестве писателей и поэтов прошлого века. Достаточно назвать американца Эдгара По, а также наших Жуковского, Пушкина, Гоголя и Шевченко — все перечисленные, как помнит читатель, «согрешили» по части русалок!

Причем, каждый автор орнаментировал истории о «малом народце» в соответствии со своими литературными вкусами, модой времени, религиозными и культурными традициями. Так, почти все феи немецких романтиков слишком уж смахивают на вагнеровских тевтонских воительниц — не смотри, что маленькие…

В первой половине нашего столетия эстафету подхватили авторы фэнтези. Начиная от лорда Дансени [2] Этот автор публиковался на русском языке ничтожно мало, однако упоминался часто: принята подобная транскрипция его фамилии. Издательство «Амфора», выпустившее недавно сборник его произведений (см. рецензию Л. Мирера в этом номере) предпочло более англизированный вариант Дансейни. (Прим. ред) , чей роман «Король дочери эльфа» (1924) относится к классике жанра, а также романа Спрэга де Кампа и Флетчера Пратта «The Land of Unreason» (1942; название можно громоздко и весьма приблизительно перевести как «Страна, где не действуют законы рацио»); и, наконец, трилогии Дж. Р. Р. Толкина.

А если говорить о научной фантастике и фэнтези второй половины века, то список (наверняка, неполный — каждый может продолжить его сам) получается не менее впечатляющим. Это произведения Пола Андерсона — романы «Сломанный меч» и «Дети водяного», а также премированная (сделавшая дубль — «Хьюго» и «Небьюла») поэтичная повесть «Царица воздуха и тьмы», и роман «Малый народец» Джона Кристофера (в котором явно слышны отзвуки мифологических сюжетов), и кельтские фантазии Кэролин Черри — «Сонный камень» и «Фея в тени». Вспомним романы «Король утром, королева днем» Иэна Макдональда, «Маленький, большой» Джона Краули, «Корабль эльфов» Джеймса Блэйлока, «Война дубов» Эммы Булл, «Сказка фей» Рэймонда Фейста, «Томас-рифмач» Эллен Кашнер, сборник рассказов Сильвии Таунсенд Уорнер «Королевства эльфов»…

И наконец то, что невозможно обойти молчанием. И что сознательно затушевано в детских сказках, картинках к ним и мультфильмах.

Феи отнюдь не бесполы. И не бесплотны.

На эротический аспект «феерической» темы первыми, кажется, обратили внимание английские художники-викторианцы. Для них прекрасная половина «малого народца» оказалась своего рода палочкой-выручалочкой: обнаженная натура в пуританской Англии конца прошлого века была не в чести, а вместе со стрекозиными крылышками, раскосыми глазками и удлиненными ушками голенькие нимфетки, резвившиеся среди цветов, вполне сходили за персонажей фольклора. Хотя, если честно, то смотрелись они еще более возбуждающе — не в пример чопорным, холодным англичанкам той поры…

И в конце нашего века не прекращаются попытки приоткрыть целомудренную словесную завесу авторов прошлого. И показать «правду» в обнаженном — во всех смыслах — виде. Такова, например, книга «Эротический мир фей» (1972) Морин Даффи, а также альбом талантливых английских художников Брайана Фрауда и Алана Ли «Феи» (1978). Кстати, Фрауд, достойный наследник классика английской детской иллюстрации Артура Рэкхема, был также художником-постановщиком двух известных фэнтезийных фильмов — «Темный кристалл» и «Лабиринт». Последняя книга представляет собой популярную иллюстрированную энциклопедию «малого народца». А на десерт авторы приберегли для читателя… избранные страницы из фотоальбома соавторов. Они сняты на природе: в лесу, на реке, в лугах — и, разумеется, в компании обворожительных крылатых героинь.

Феи бессмертны не только в своей сказочной стране, но и в массовом сознании. Новый всплеск их популярности пришелся на начало 1980-х годов и совпал с массовым увлечением на Западе идеями и образами New Age и, как следствие, возросшим интересом к «корням», в частности, к кельтской мифологии.

От автора.

Мир неимоверно усложнился, в нем стало трудно жить и осваиваться. А феи, да еще в «поп-исполнении» New Age — это просто, мило, это утешает и отвлекает. Даже больше, чем сложные литературно-мифологические конструкции духовных наследников Толкина.

И потом — не случайно же эти маленькие красавицы веками оттачивали свой дар обольщения!

Форпатрил еще раз взглянул на Грызю и тяжело вздохнул. Гигантская, плотоядная летучая мышь забилась в дальний угол пыльной комнаты и, судорожно сжимая в лапках сухую корку, которая должна была составить ее ужин, злобно щерилась, обнажая острые зубы. Зубов этих, кстати, было много. Значит, сегодня ему придется поститься. А завтра… Вполне возможно — завтра тоже. И послезавтра… Если только он не заработает хоть немного денег. Правда, вероятность этого ничтожна.