Павел Вежинов - «Если», 2001 № 08

Облака вновь озарились. На этот раз свечение не погасло. Среди облаков появилось нечто — пространство, свободное от туч, но заполненное фигурами, отчетливыми в неярком свете.

Лина ахнула.

На фоне резко очерченных краев и острых углов были видны более мелкие и еще более сложные фигуры — завораживающая в своей бесконечности геометрия. Вся картина двигалась: линии путались и кружились, постоянно перегруппировываясь, лишь на мгновение позволяя увидеть застывшие геометрические формы.

Огромное сооружение казалось сотканным из света и воздуха, бесплотным, как мираж. Но оно было достаточно реальным, чтобы изменить направление ветра и заставить облака закружиться в водовороте.

Оно парило на фоне грубых темных гор. Эта поразительная по своей сложности картина говорила о присутствии чужого, древнего, как само время, разума.

Лина, словно завороженная, могла бы смотреть на происходящее, сколько бы оно ни длилось — ночь или год. Но видение исчезло, будто мыльный пузырь. На том месте, где оно только что было, сгустились тучи.

Окардэ и Йайу переглянулись в немом изумлении. Лина, потрясенная, села на землю. Теперь она понимала, почему аборигены, имевшие смутное представление о цивилизации, называли это городом. Увиденное напомнило ей древние храмы в городах на Земле. Но, даже самый прекрасный храм по сравнению с Заоблачным градом казался старой простенькой детской игрушкой.

Планета по-своему выразила свое восхищение. Порыв ветра, неожиданно теплый и влажный, пронесся над землей — первый признак приближающейся весны.

Тугапу подтянул трепещущего и дребезжащего на ветру воздушного змея к земле. Воздух вокруг — до далеких стен, беспорядочно разбросанных вдоль низких склонов горной гряды — казался чистым, как хрусталь. Рядом со стеной на чахлом деревце сидела птичка. В лучах заходящего солнца ее оперение отливало голубым и желтым — весенние цвета.

— Истэ, — Тугапу указал на птаху. — Посмотри на нее!

Истэ уставился на птицу. А потом у него из глаз полились слезы: его горе начало таять, как по весне тает лед.

Это была просто птичка. Совпадение. Стояла весна — время вить гнезда, и оперение всех птиц делалось ярким, а красные медведи и другие хищники уходили.

Истэ верил, что его жена вернулась, и он уже не тот одинокий, дошедший до помешательства человек. Он снова может жить и найти себе спутницу. Когда он был один, ему оставалось лишь верить в призрака.

Он посмотрел на Лину. Их взгляды встретились. У него были большие карие глаза, в которых читались грусть и надежда.

— Эйкэ, Истэ, — сказала Лина. — Здравствуй и прощай.

Окардэ шел вперед по горной тропинке. Ночной холод Эмдэ окружил Лину — она не замерзала только потому, что двигалась очень быстро. Окардэ сказал ей, что знает дорогу, как свою собственную лодку. Лина верила ему, но голод и усталость брали свое.

Йайу осталась с Истэ, чтобы омыть его лицо и приготовить для него еду; это было заключительной частью обряда. Тугапу на своем косматом пони отправился в дорогу. Шаман направлял лошадку так, чтобы она шла рядом с Линой. Девушка ощущала горячее дыхание пони у себя за спиной.

— Что ты скажешь торговцам? — спросил ее Тугапу.

— О Заоблачном граде — ничего, — твердо ответила Лина.

— Я знал, что ты поступишь именно так, — отозвался старый шаман.

— Я не стану упоминать ни обряд яркого крыла, ни ваш алмаз. Да они сами вряд ли спросят об этом. По мнению торговцев, археоисторики — это люди, ищущие то, чего не существует, и никогда не находящие ничего стоящего.

— А ты нашла то, что искала?

Лина думала об этом в течение всего трудного пути. Наверное, она действительно обнаружила что-то, способное оправдать потраченную премию Университета. Но объявить об этом публично? Тогда ученые всех мастей, которые ничем не лучше торговцев и геологов-авантюристов, бросятся исследовать построения Заоблачного града. Наконец она сказала:

— Нет. Я не знала, что Первый Народ был здесь. Я искала старые здания, оставшиеся с тех времен, когда наши предки пришли сюда.

— Сейчас это просто, — сказал Тугапу. — Люди путешествуют среди звезд так же легко, как рыбаки плавают по озеру в лодках.

Ночь была ясной, а на небе блистали звезды, похожие на алмазы с накидки Тугапу. Возможность космических перелетов должна была стать вершиной развития цивилизации, длившегося двенадцать тысяч лет. Вершиной ли?

— Мне кажется, рыбаки находят то, что ищут, и возвращаются домой счастливыми, — выдохнула Лина.

Окардэ перебил их, указывая на вершину горы:

— Наверху трудно говорить.

И они продолжили взбираться по крутому склону в тишине. Вскоре Тугапу, решив пощадить пони, спешился. Подниматься вверх за Окардэ, шагающим довольно быстро, было для Лины пыткой. Кроме того, холод усилился, и проникающий в легкие девушки воздух причинял ей саднящую боль. Ее ноги налились свинцом, а ступни ломило.

Путешествие от берлоги Истэ до торгового поста не было утомительным для аборигенов, знавших дорогу. Но в одиночку Лина никогда бы не дошла так далеко. Помощь дает надежду.

Окардэ подал всем знак остановиться, чтобы немного передохнуть. Пока Лина переводила дыхание, она могла рассматривать смутные очертания всей горной гряды, простиравшейся до далекого озера, едва различимого отсюда — блестящего зеркальца, отражающего свет звезд.

Эта картина казалась ей знакомой. Она уже видела ее раньше, именно под таким углом. Конечно, из окна флаера!

Во мгле виднелись полуразрушенные стены, образующие полукруг, в центре которого был только склон.

Или только воздух.

От неожиданно сверкнувшей догадки у Лины голова пошла кругом. А что, если не горстка людей, как сегодня, а тысячи устремляли свои мысленные взоры ввысь, следя за таким же алмазом? Тогда на Этом месте им открывался Заоблачный град; именно там, где немые стены словно указывали на присутствие чего-то подлинного.

Лина понемногу начинала понимать, и от этого ее сердце забилось быстрее. Эмдэ была местом паломничества. Поэтому здесь существовало так много разбросанных в беспорядке стен. Тысячи людей селились на склонах гор и строили стены, чтобы защититься от ветра и разделить территории, занимаемые разными маленькими группами. Они жили во временных постройках, которые уже давным-давно разрушились. Пилигримы проделывали трудный путь через звезды, длившийся нескончаемые века, не для того, чтобы построить город, а для того, чтобы восхищаться видением города в небе.

Лина шла, не замечая ничего вокруг.

— Тугапу, — спросила она, тяжело дыша, — означает ли рай — я хочу сказать Начало и Конец — то, что надежда существует? Для тех, кто умер, и для тех, кто живет сейчас?