Павел Вежинов - «Если», 2001 № 08

— Готов продать себя в вечное рабство, лишь бы узнать, как эта Штука работает, — пробормотал Эрик.

Теперь оставалось лишь войти в систему и, сбросив скорость на отрицательной тяге, лечь в дрейф чуть выше плоскости эклиптики. Тринстар был окружен плотным поясом астероидов; этот пояс представлял опасность для навигации, зато был незаменим в качестве источника сырья и, возможно, мог упростить процесс терраформирования.

Белая точка в пространстве — замороженная планета — постепенно превращалась в белую жемчужину. «Звездный Топограф» лег на орбиту, прежде чем на экранах начала проявляться топография поверхности Трина. Возвышения и углубления — рельеф не менее ярко выраженный, чем земной — под ледяной коркой выглядели чередованием светлых и темных теней. Вершины гор, прорвавшиеся сквозь ледяные водовороты, казались россыпью черного жемчуга на белой скатерти. Чуть сбоку, в зоне дифракции, притулилось разрисованное красными и черными полосами пасхальное яичко с отверстиями причудливой формы в «скорлупе». «Фембрлиш». Дрейфуя, он постепенно уходил за край планеты.

С невесомостью Кимбер справилась быстро: главное — правильно воспринимать вещи. «Я не падаю, — сказала она себе. — Я плыву». Паря у иллюминатора, она смотрела на Трин, словно богиня, озирающая свой мир. Она любовалась Трином не меньше пятнадцати минут и только потом сообразила, что нужно достать из кармана электронный секретарь и записать свои впечатления.

Эрик поплыл вперед. Кимбер не стала его останавливать, даже не окликнула. Его подчеркнутые старания сохранить дистанцию уже успели ей надоесть.

Корабль треев начал дрейфовать в обратном направлении… Ну конечно! Эрик согласовал курс. Серебристый цилиндр выплыл из темно-красного ореола и, покрутившись, приник к воздушному шлюзу шаттла.

Инструкция предписывала, чтобы один из них оставался на борту. Кимбер поплыла к шлюзу, а Эрик с обиженным видом остался на шаттле.

Попав на корабль треев, она пошла по лабиринту извилистых коридоров шириной не более полутора метров: если бы Кимбер развела руки, то коснулась бы стен. Золотистая полоска на полу отмечала фарватер — зону искусственной гравитации. Сойдя с нее, Кимбер тут же взлетела бы. Мимо проплывали треи; казалось, они не замечают гостьи, но никто ни разу ее не задел. На треях были скафандры — не для работы в вакууме, а просто защитные. Конечности инопланетян сгибались в суставах под непривычным углом; за исключением этого треи выглядели почти как люди. Она встретила не меньше десятка членов экипажа, прежде чем коридор внезапно расширился.

Обзорная палуба «Фембрлиша» была настолько огромна, что «Звездный Топограф — II» поместился бы там целиком, и еще осталось бы место. Следуя за золотистой полосой, Кимбер обошла палубу и кивнула, приветствуя трея, с которым уже была знакома.

Молочно-белое лицо Альтареда было полупрозрачным и словно подсвеченным изнутри. По венам, пульсирующим прямо под кожей, бежала голубая жидкость; ближе ко рту она становилась темнее. Глубоко посаженные миндалевидные глаза были расположены по бокам головы. Альтаред тоже кивнул в знак приветствия, потом повернул голову и долго рассматривал Кимбер правым глазом. Затем шагнул вперед, одной рукой взял ее за руку, другой обнял за талию, повернулся и подпрыгнул.

У него были большие ладони, но пальцы — длинные и хрупкие. Кимбер невольно подумала о тарантуле, но невесомость отвлекала ее от этой мысли. Она вздрогнула от неожиданности и не сразу смогла напомнить себе, что это полет, а не падение.

Альтаред, казалось, не заметил ее состояния. Вместе с Кимбер он подплыл к иллюминатору и негромко — так, что был слышен только голос переводчика у него на горле — проговорил:

— Когда-то эта планета была зеленой. Мы хотим вернуть ей прежний облик.

— Каким образом?

— Через миллион лет она согрелась бы и сама. Но мы ждать не станем. На окружности в сто тысяч кликов мы разместим зеркала, чтобы ловить солнечные лучи и направлять на поверхность Трина. Мы будем лить на планету жару, пока льды не растают. Даже при нашей нелюбви к холоду мы полагаем, что сможем жить возле экватора уже через сто лет. Основная часть суши сосредоточена там. Мы начнем сразу, как только получим ваш положительный отзыв, — он сделал жест, и на фоне реальной планеты в иллюминаторе перед ними возникла голограмма Трина. Изображение неторопливо вращалось, и Кимбер видела, как отступают льды — сначала медленно, потом все быстрее, и наконец между полярными шапками начинают вырисовываться океаны и континенты. — Вот наш пункт назначения, Кимбер. Ваши исследования дадут нам возможность отправиться в путь. Базовый лагерь уже подготовлен. Ожидая вас, мы составили карты.

— Моя планета тоже покрывалась льдом, — сказала Кимбер. — Дважды.

— На заре эволюции, я полагаю, — Альтареду это явно было неинтересно.

Голографический глобус продолжал неторопливо вращаться. Линии горных хребтов, два континента, один поменьше, другой покрупнее и оба вблизи экватора, белые глыбы на полюсах.

Внезапно ее словно ударило. На тренировках Кимбер сама выбирала место для лагеря. Она невольно скривилась.

— Куда вы нас определили?

Она не видела движения Альтареда, но весь глобус заняла область к северу от экватора. Две красные точки на белом безжизненном фоне превратились в два приземистых купола, разрисованные красными и черными полосами, такими же, как на корпусе «Фембрлиша». От них неуклюже разбегались дорожки, белые на белом. Кимбер моргнула.

— Альтаред! Вы разместили базовый лагерь над океаном?

— Да, в свое время здесь будет океан. В этом месте было легче сделать посадочную площадку.

— И что, по-вашему, мы там сможем исследовать?

— Неподалеку есть острова, да и слой льда не такой уж мощный… Нет? Тогда выберите место. Мы перенесем лагерь.

Вдоль экватора пролегли темные тени. Две большие континентальные массы, разделенные узким проливом, на севере достигали пятнадцатой широты, а на юге — двадцатой. Третье пятно, гораздо меньше размером, лежало западнее, но тоже вблизи экватора. Дальше на север — горстка островов. Треи дадут им свои названия, но пока имена им придумывала Кимбер. Например, Клякса. Материк был размером с Азию, а то и больше. Второй материк потоки магмы растянули, словно ириску, изогнули и превратили в некое подобие значка интеграла. Черная цепочка горных вершин повторяла его изгиб. Пусть будет Интегра. Тень, не похожую ни на что в особенности, она окрестила Исландией. Черт с ним, потом можно будет придумать что-нибудь пооригинальнее.

Кимбер почти наугад ткнула пальцем чуть ниже черной цепочки вершин — спинного хребта Интегры.