Павел Вежинов - «Если», 2001 № 08

А потом я проснулся.

Уже рассвело. Над берегом стоял густой туман. Ежась от холода, я два часа потерянно бродил по Тузле. Потом вернулся и до вечера пролежал, глядя в потолок. Только когда стемнело, что-то поел, совершенно не ощущая вкуса.

В эту ночь я снова встретил Вику.

Сны были странные. Просыпаясь, я все помнил до мельчайших подробностей. Постепенно такая параллельная жизнь стала вытеснять туманную, холодную и сырую реальность. Там были Вика и вечное лето. Там я был счастлив…

К концу декабря на Косу обрушился первый серьезный шторм. Ветер пригибал к земле заросли маслин и посыпал их снежной крупой. Стихия бушевала почти двое суток. Я не высовывался. Впрочем, последний месяц я и так вел жизнь затворника. Выходил для пополнения запаса дров, либо размяться перед сном, пробежав пару-тройку километров.

Все окончательно запуталось. Засыпал один, просыпался с Викой. Засыпал с Викой, а просыпался один…

Видимо, я просто переутомился. Мы наконец-то вырвались в отпуск. Вволю загорали, до посинения купались в море, наслаждались тишиной, лакомились жареными на углях мидиями и любили друг друга. Мешали только мои ночные кошмары…

Каждое утро я просыпался в холодном поту и первым делом проверял — на месте ли Вика. Обнаружив ее, мирно спящую, еще долго не мог прийти в себя. Я крепился, старался загнать внутрь свое беспокойство, отшучивался, но в конце концов не выдержал и все ей рассказал. С самого начала.

— И давно это началось? — спросила она после некоторого раздумья.

— С того момента, как мы сюда приехали, — ответил я.

Ближе к вечеру она решительно заявила:

— Завтра мы уезжаем.

— С чего вдруг? — опешил я. — У нас еще неделя отпуска.

— Я боюсь. Мне очень не нравятся твои сны. Лучше бы нам вернуться…

Она улыбнулась и прикоснулась к моей щеке. Я понял, что решение уже принято. Рассеянный взгляд, плотно сжатые губы — все указывало на бесполезность дальнейших разговоров.

Ночью я долго не мог уснуть. Несколько раз вставал и выходил курить. Мысли текли спокойно и неторопливо. Я чувствовал — ответ где-то близко, но никак не мог ухватить его. В темноте комнаты отчаянно скрипнула кровать. Видимо, Вике тоже не спалось. Я взял полотенце и спустился к морю. В первые секунды обжег холод, но кожа быстро привыкла. Несколько минут я расслабленно покачался на волнах, наслаждаясь огненными дорожками светящегося планктона, и вышел на берег, расталкивая скользкие тушки медуз.

В эту ночь снов я не видел. Не было их и в следующую ночь…

А на крещение выпал снег. Не припорошил песок, что и раньше случалось, а действительно лег, как дома, ослепительно белым, толстым одеялом. В моей «келье», где от окна осталась только узкая полоска стекла, сразу стало светлее. Тузла преобразилась. Маслины в снегу не так экстравагантны, как пальмы, но тоже выглядят очень забавно.

Я уже давно понял, в чем моя ошибка. Если нет выхода, надо пробиваться через вход. Скоро все кончится. За мной придет Шторм. Я его уже чувствую. Я его жду. Я готов его встретить, и мы еще посмотрим — кто кого…

Всю неделю я выходил на берег и подолгу стоял, слушая, как ревут невидимые отсюда корабли, перекликаясь в утреннем тумане, и отмечал про себя, что ветер с каждым днем усиливается. Я раздувал ноздри и чувствовал слабый запах. Запах смерти.

Шторм приближался. Он рыскал из стороны в сторону, порой достаточно сильно отклоняясь от курса. Он искал меня. А когда нашел, то обрушился всей своей мощью.

Прятаться было бесполезно. Я просто стоял до тех пор, пока это было возможно. Пока сильный порыв не опрокинул на спину и не искупал в налетевшей волне. Брюки и ботинки насквозь промокли, но я уже не обращал внимания. Я носился по берегу, размахивая штормовкой, что-то яростно кричал, падал, снова поднимался и снова падал. Я даже не успел ничего почувствовать. Я только увидел высоко в небе пенный гребень огромной волны и понял, что проходит последняя секунда моей жизни…

Береговая охрана Республики Кипр нашла меня в море, неподалеку от города Лимасол, привязанным к надувному матрасу, и тут же доставила в ближайший госпиталь. Личность установили по документам — они не слишком пострадали от воды. Когда очнулся, первым делом пришлось объясняться с полицией, которой очень хотелось понять, как я оказался в территориальных водах Кипра. Впрочем, я и сам хотел бы это выяснить…

Меня разместили вполне пристойно, по разряду потерпевших кораблекрушение, поэтому лечение и отправку на родину взвалили на себя добрые киприоты — есть у них, оказывается, такая статья в морском Кодексе. А когда мне разрешили посещения, появилась Вика. Лечащий врач подробно проинструктировал ее на счет амнезии, а мне оставалось только твердо придерживаться этой версии. За неделю я выведал подробности своей биографии. Ничто, в общем-то, не выходило за пределы допустимых отклонений. Правда, я почему-то оказался бухгалтером. Это меня расстроило, но не так сильно, как известие о нашем с Викой разводе. Оказывается, мы уже три года не живем вместе. Настя, естественно, с нею. Впрочем, расстались мирно, сохранив дружеские отношения.

Исчез я три месяца назад, никого не предупредив. Через пару дней начали искать, даже подали заявление в розыск. Получив известие из посольства, Вика тут же вылетела на Кипр.

С тех пор прошло уже полтора года. Своей жизнью я доволен. Вику и Настю вижу регулярно. Мы даже иногда выбираемся вместе на пикники. А недавно я поймал себя на мысли: не сделать ли предложение своей бывшей жене? Со стороны это будет выглядеть весьма странно, но мне плевать. Мало ли что там было в прошлом. И время идет, и я изменился. Последствия амнезии как-никак.

События я не тороплю, но чувствую, что шанс есть. Мне об этом бывшая теща по секрету сообщила, а ей Викина подруга. Естественно, тоже по секрету. Вика, мол, и сама сейчас удивляется, — а почему мы расстались?

Летом я побывал в Крыму. Никакой визы для этого не понадобилось. Прокатился из Ялты до Феодосии. Там ходит красавец-катер на воздушной подушке. Прогулялся по набережной, сходил в музей Айвазовского и посетил домик Грина. Потом не удержался и рванул в Керчь.

Сам город почти не изменился. Я поднялся на гору Митридат, съездил наконец в Аджимушкай. А вот на Тузлу попасть не удалось. Более того, местные жители о ней ничего не слышали. Все пожимали плечами и спрашивали: «А где это?» Я разыскал в музее специалиста-краеведа. Он и рассказал, что в пятидесятых годах прошлого века Тузлу смыло во время очень сильного шторма. Причем, вместе с рыбаками. Еще смыло несколько деревень на Тамани. Было много жертв. Говорят, такие шторма на Черном море бывают раз в двести лет, а в лоции на этом месте значится мель.