Леся Соколова - Пришедшие из мира имен

— Лала! — на самом деле это не имя, даваемое человеку, как ярлык на всю жизнь. Обращаясь к ней, я просто воспроизвожу внутри себя самый яркий фрагмент её внутреннего звучания: ла-ла-ла-ла… — ритмично и очень объёмно поёт её внутренне содержание. Разве можно упаковать этот звук в набор букв, который способно воспроизвести человеческое горло?

Очень часто, я обращаюсь к ней внутри себя, но она слышит это так же ярко и ясно, как и произнесённое вслух.

— Лала, нам пора возвращаться!

— Ещё немножко. — Она осторожно вошла по щиколотку в холодную прозрачную воду.

Я подошла к ней сзади, просунула руки под мышки и, скрестив на её груди, вытащила девочку на берег, пока она не искупалась ради эксперимента.

— Ты, ведь, всё равно не сможешь уйти отсюда без меня, поэтому мы будем гулять, гулять… — Она вприпрыжку бросилась вслед за летающей потворой с кожаными крыльями и торчащими шипами.

Этот ребёнок ничего не боится, она же может исколоть руки! Я уняла глупое раздражение поднимающеся откуда-то снизу, и присмотрелась к объекту внимания Лалы: я помню этих существ, они из Кслантеналы. Если я вижу их здесь, значит, они могут пересекать мембрану в обоих направлениях, подобно тому, как это делают инунгмы.

Я вздохнула с облегчением: бабочка — если можно так назвать эту тварь с непонятной мне внешней эстетикой — не причинит вреда, являясь рукотворным продуктом. Только такие существа могут преодолевать мембрану, разделяющую наши миры.

— Смотри! — Лала протянула в мою сторону ладошку с сидящим на ней уродцем, свернувшим перепонки.

— Тебе удалось поймать её? — я не разделяла её восторга.

— Нет я не ловила, просто позвала и она села.

— Ты уже знаешь для чего они?

Лала, как будто задумалась, но на самом деле сосредоточилась на сканировании сути бытия этого существа.

— Они собирают информацию о спонтанных мутациях в природе и транслируют в Сеть. Шипы и скорость — их защита от иуби и животных.

Я сморщилась и невольно отдёрнула руку, когда непривлекательного вида насекомое вознамерилось переползти на меня. Эта гадость успела дотронуться до меня ворсистой лапкой и я с омерзением вымыла руки в холодной воде реки.

— Сейчас я позову инунгма. — Пригрозила я.

— Ой, нет, только не это зверьё! — угроза подействовала и Лала, стряхнув с руки быстро упорхнувшую бабочку, сосредоточилась на развёртке нитрона.

Лала не любит инунгмов: «Они тупые, совсем не умеют думать самостоятельно и развиваются только в рамках заложенной в них программы».

«Но, как же привязанность к одному хозяину и эффект одичания?» — возражаю я ей, но Лала снова не в восторге: «Одичание это деградация — процесс, противоположный развитию, а привязанность обусловлена инстинктом. Где здесь разум?»

Но, я придерживаюсь иного мнения и мне симпатичны эти милые создания — инунгмы или их одичавшие собратья — ксарги. Зачем транспорту разум? То, для чего они созданы — безопасная перевозка пассажиров в защищённой мощным каркасом кабине — они исполняют идеально. Даже становясь ксаргами, когда биологическая часть существа берёт верх над его технической природой, они не причинят вред человеку, будь то маун или иуби. В экстренной ситуации — падение или столкновение — развёртывается встроенное резервное защитное поле, амортизирующее удар, при этом человек, защищённый каркасным скелетом, остаётся жив, а инунгм погибает.

И ещё: никогда ксарг с пассажиром внутри не пересечёт мембрану Кслантеналы ни в ту, ни в другую сторону — это один из основных инстинктов, заложенный в этих существ при создании. Мы сейчас внизу, но не в Кслантенале — не вся поверхность планеты занята этим искусственно созданным миром для иуби, стоящих в начале своего человеческого пути. Мембрана, заботливо укутывающая Кслантеналу от стихийности, ещё и разделяет мерности, а обычная перепонка между Ягинином — верхним миром и Маголиумом — нижним, лишь держит гравитацию. Инунгмы с пассажирами внутри свободно пересекают второй тип мембраны и никогда — первый.

Лала очень напрягается, и с большим трудом развернула нитрона, она освоила пока только единственную, одну из основных его функций — перемещение, научившись этому совсем недавно. До это были многочисленные неудачные попытки, нитрон не поддавался ей никак, несмотря на её упрямую, просто маниакальную одержимость в достижении поставленной цели. Взрослые урги быстро и легко могут манипулировать этими универсальными роботами, осваивая за годы практики их поистине неограниченные возможности в материальном пространстве.

Нитрон, медленно уплотняясь, сформировался вокруг наших двух тел, мне не совсем уютно знать, что за человека он считает только Лалу, а меня идентифицирует как «багаж». Да, пусть от инунгма пахнет зверем, но мне комфортно и приятно чувствовать себя хозяйкой положения, общаясь с транспортным средством — он подчиняется мне беспрекословно. И вообще, не такой уж и неприятный этот запах, это Лала брезгливо носик зажимает, а я даже не замечаю.

— Приготовься, сейчас поедем! — Лала в восторге от новой игрушки, столь сложной и разнообразной, что и за всё воплощение не успеет надоесть.

К этому невозможно приготовится! Никогда!

Волна адреналина захлестнула тело и докатилась до мозга, потом меня, как будто разорвало изнутри. Хотя это не больно, но ужасно неприятно. Для меня всё длится несколько секунд — сам процесс перемещения способен воспринимать не каждый, даже опытный пользователь, моё мауническое неразвитое сознание отказывается понять даже теорию перемещения, не то чтобы увидеть! Мои глаза собрались в нужном месте и сфокусировались, когда я их открыла, нитрон уже дематериализовался. Вот и прекрасно (я подавила приступ тошноты, обычный для состояния багажа после перемещения), значит — сегодня не увижу это насекомое со слишком умными техническими глазами.

[1] Примечание: использованы привычные для нас меры веса, длины и объёма. Разумеется, в четырёхмерном физическом пространстве, все эти параметры отличаются от них.

Я нашла глазами Лалу, сидящую на подвешенном в пространстве диванчике. Судя по её отрешенному выражению лица, она уже вошла в сеть и формирует блок впечатлений. Многие дети не знают что такое поверхность, натуральная земля, почва, грязь, пыль… Они уверены, что мягко амортизирующее поле верхнего слоя мембраны и есть естественная и единственная поверхность планеты. Дети играют, спрыгивая вниз с высоты нескольких этажей, они наслаждаются свободным падением и мягко погружаются, приземляясь — верхний слой мембраны начинает тормозящее сопротивление падающему телу уже за несколько десятков метров до окончательной точки фиксации.