Леся Соколова - Пришедшие из мира имен

Я очень быстро понял, что Сурия ушла вовремя, не желая препятствовать моей самостоятельности. Ещё какое-то время я находил её по внутреннему звуку. Мало помалу наши отношения сошли на нет, оказалось, что мы совсем разные и у нас нет ничего общего. Однажды я не вспомнил звука её имени, а это означает, что мне недоступен её адрес, доступный знающему Имя. Она растворилась в множестве одинаковых домов-тоансформеров, состоящих из каркаса и кубов, способных отделяться от одного здания и примыкать к другому, находящемуся за сотни километров линейного пространства.

Исчезнув с горизонта моей жизни, Сурия не оставила пустоту, зияющую не зарастающей дырой, как это было с Аорой. Наоборот, она наполнила мою жизнь тихой приятной музыкой, которая затянула былую душевную рану. Я попытался вспомнить сестру, мои чувства к ней и не смог.

Сурия наполнила меня, она подарила мне Ягинуин с его вечными ветрами и осадками пары десятков видов, не достигающими обитаемых зон, но видимых, как волшебство.

Этот мир стал моим домом.

В тщетных попытках воскресить в памяти Аору, я ярко вспомнил своего последнего друга из Кслантеналы — Сарга. Общение с ним на тот момент было неразрывно связано с утратой горячо любимой сестры, поэтому я поспешил вычеркнуть из памяти оба эти эпизода.

А сейчас я вспомнил один мучающий меня вопрос: где они живут после того, как наступает день Синона?

Сейчас мне известно, что эти существа не животные, а технико-биологические существа, созданные человеком и выращенные в лабораториях. У них искусственный металлический каркас и некоторые органы, но всё остальное — биология. Их органическая природа делает каждого из них уникальным неповторимостью сочетания ген, а наличие управляемого биологического разума, позволяет развиваться, иметь индивидуальность, привязываться к хозяину.

Их недостаток — одичание. Ксарги — одичавшая форма инунгма.

Ксарги и инунгмы отличаются друг от друга настолько сильно, что невозможно заподозрить в них одну и ту же природу. Между прочим, меня привезли в одном из них в мою квартиру, доставляя из Маголиума в Ягинуин. Я не понял, что это был один из братьев моего друга Сарга.

После того, как мы с Сурией расстались, прошел год.

Всё это время я болтался по городу без особой цели или шарился среди объёмных голограмм сети, изучая темы, интересующие меня. Мне не хватало времени для того, чтобы удовлетворить всё любопытство, которое заставляло меня вновь и вновь выходить за пределы своего куба и искать, смотреть, знакомиться, пробовать….

Были и девушки, но, каждый раз непродолжительно, ни за одну из них я не смог зацепиться. Сурия — мой первый и самый долгий роман. Мои знакомства и компании тоже были непостоянны. Сколько знакомых! И всех их я так быстро забывал, они неумолимо стирались из моего жизненного пространства последующими мимолётными друзьями. В Кслантенале я не мог себе представить такого огромного количества народа, к тому же, дружелюбно готового общаться с тобой. Такого огромного количества женщин, которые с первого взгляда оценивают уровень твоих гормонов и могут запросто провести с тобой пару весёлых деньков, не требуя ничего взамен, если ты им понравишься.

Я был постоянно пьян энергетикой огромного города, я не мог сосредоточиться ни на одном деле. Начатые бытовые процессы завершались автоматически, часто я забывал о них. Я не вспоминал о еде до тех пор, пока голова не начинала кружиться от голода и о сне, до тех пор, пока не засыпал где-нибудь в капсуле транспортной сети. Жизнь кружила меня тысячами объятий и рвала на части сотнями предложений провести время с пользой или удовольствием.

Прошел год, я понемногу адаптировался и приобрёл иммунитет к болезни под названием Всевозможность, перестал пытаться объять необъятное. Однажды я проснулся и не смог вспомнить ни одного лица из тех, с кем проводил время. Впервые я остался дома, закрыл все оконные проёмы, чтобы побыть одному и лучи Синона не проникали в помещение, напоминая о том, что день в разгаре и новые встречи ждут меня.

Я начал искать лежбища инунгмов и диких ксаргов в сети. Но, побывав виртуально на нескольких из них, убедился, что это не то, что я ищу. Сеть предоставляет реальное голографическое изображение местности в реальном времени. Масштаб я могу настроить сам.

Было очень прикольно установить масштаб 1:1, и превратить квартиру в лежбище ксаргов. Пройтись, присматриваясь к отдыхающим существам, так похожим на настоящих животных. Изображение настолько реально, что я почти забыл, где я нахожусь, если бы не отсутствие специфического запаха, которым обладают одичавшие инунгмы.

Я обошел несколько лежбищ в течении дня Синона — все существа они выглядели не достаточно одичавшими по сравнению со стадом, которое пасётся в Ксланенале. Инунгмов, созданных на основе одной и той же матрицы и похожих друг на друга, делает индивидуальными именно одичание. Превращение в ксарга протекает у каждой особи индивидуально. У некоторых отрастают кожистые крылья разного размаха, может зарасти кожей кабина, лапы утрачивают возможность трансформации в колесо. Одичание последней стадии предполагает отрастание зубов и когтей, увеличение желудка и кишечника. С этого момента они не нуждаются в биоплазме — тягучей жидкости, дающей им высокоэнергетичное, оптимально сбалансированное питание. Они теперь могут жевать растения и пить воду, находя всё это в Кслантенале, изобилующей сочными травами.

Система упоминает так же случаи появления половых признаков у тех, кто был приручен и был с хозяином или хозяйкой несколько лет. Существо, как бы, копирует, наследует половую принадлежность хозяина. Случаи естественного размножения не зафиксированы.

Я нашел интересующее меня стадо уже тогда, когда собрался идти спать, валясь от усталости. Просмотрел голограмму поверхностно, ровно настолько, чтобы убедиться в том, что это именно то, что мне нужно. Вдали от источников биоплазмы, ксарги выглядели устрашающе дикими.

С наступлением следующего дня Синона, я отправился на пустырь, где обитало стадо. Транспортная сеть выплюнула меня в одном из тупиков на краю огромного пустыря. Это было самое странное место, которое я видел до сих пор.

Здание станции поплавком одиноко висит над бездной. За спиной не жилой район, судя по специфичным строениям, здесь никто не живёт. Это автоматизированные предприятия: заводы, фабрики, фермы. Человек вмешивается в чётко отлаженный запрограммированный процесс, только если наблюдается ухудшение качества продукции. Где-то среди этих монстров архитектуры находится и лаборатория по выращиванию инунгмов. У одичавшей формы взяли верх животные инстинкты, заставившие их вернуться к месту рождения. Сейчас, стоя на краю жизни, я прожил и понял это. Моё сердце ёкнуло от близости Кслантеналы там внизу, оставшейся для меня навсегда в другой мерности.