Леся Соколова - Пришедшие из мира имен

Я затарил официанта закусками и расположился на своём любимом диванчике, с этого места видна вся гостиная и оба её входа-выхода. Герт где-то рядом, я научился чувствовать его присутствие, оно, как будто обнимает меня неуловимым звуком. Его странное внимание стало для меня естественной неотъемлемой частью жизни. После того случая в коридоре Герт стал избегать прямых контактов со мной, так что, я совсем перестал опасаться косых взглядов.

Репетиция закончилась, и пёстрая толпа в костюмах шумно заполнила гостиную. Казалось, им не терпелось выговориться после молчаливого представления. Все кричали и жестикулировали, как сумасшедшие. Странно, но я почувствовал себя, как в родной семье. Сначала они все вместе, как привязанные друг к другу, подошли к пирамиде и долго шумели там перед тем, как рассесться по столикам и диванчикам. Одна из многоярусно юбочных девушек подошла и присела на край моего дивана.

А вот это ещё более странно — моя первая реакция на это была агрессивной. «Это моё место, я первый занял его!» — Ужаснулся я воплю внутри меня, но вслух ничего не произнёс. И тут я услышал, как она называет имя, моё имя, которое я не выражаю вот уже много лет. Неудивительно, ведь мне его дали при рождении в Кслантенале и я давно из него вырос. Кусок, который я жевал, просто застрял в горле и я заставил себя посмотреть на даму, автоматически сканируя её Звук.

— Милиана?

— О, ты узнал меня! Не ожидала встретить тебя здесь, это слишком просто, так не бывает! Мы давно репетируем, почему ты не подошел раньше, ты ведь здесь работаешь?— затараторила она.

— Я всегда внизу, в мастерской, и не узнал тебя в виде миниатюрной голограммы.

Девушка была симпатичной, но я её совсем не знаю и не понимаю её восторга, она ведёт себя так, как будто мы унесённые ветром в разные края давние любовники. Я снял глазами её пышный наряд и решил, что она очень даже ничего, но весь мой организм почему-то ощетинился. Это совсем не та реакция на женщину, сидящую слишком близко к парню, у которого второй месяц пустует постель. Но я быстро справился и, решив подыграть ей, как ни в чём ни бывало спросил:

— Как нужно воспринимать то, что вы там на сцене показываете?— Я не пытался произвести на неё впечатление умного, хотя следовало бы.

— Это называется пьеса, очень древнее искусство актёрской игры, но оно не сохранилось в первозданном виде.

— Почему?

— Люди с тех пор очень изменились, древние пьесы проговаривались и были рассчитаны на слуховое и зрительное восприятие. Современный человек сканирует и проживает вне зависимости от того, что говорят, поэтому сейчас пьесы без слов. Каждый из актёров, как бы надевает на себя чувства, эмоции и переживания персонажа, вживаясь в роль, он начинает выражать не себя, а своего героя. Это очень сложно. Мастерство актёра состоит в том, чтобы передать состояние зрителю, который, как бы становится то одним, то другим героем пьесы и переживает вместе с ними всю напряженную гамму трагедии, вкус любви, боль утраты, горечь предательства… Многие чувства вообще незнакомы современному человеку и ему негде их прожить, он может получить подобный опыт только здесь, в театре.

— О, ты тоже владеешь подобным мастерством?

— Совсем немного. На самом деле я выражаю одно чувство, и всё представление держу только его, подкрашивая им некоторые сцены.

— Зависть?

— Как ты узнал?

— Просто угадал, ты сидишь слишком близко и ещё не вышла из образа.

— Из тебя выйдет хороший зритель, ты умеешь быть неотчуждённым.

— Каким?

— Сопряженно проживать других, но, на самом деле я не знаю этого.

Мы весело болтали и меня попустило. Как в добрые старые времена, симпатичная девушка непринуждённо общается со мной и это означает перспективу более близкого знакомства. С женщиной из Кслантеналы, только такая могла знать моё первородное имя, нельзя торопить события, даже если она живёт в Ягинуине. Пришедшие с той стороны воспитаны на условностях, приличиях и ритуалах, которые невозможно ничем вытравить. Несколько дней мы встречались в гостиной, я сам искал её общества, пренебрегая соблазном остаться наедине с синогулятором в своей комнате и поесть по-человечески. Романтическая прогулка за пределы Минунзу была бы уместна, но не было возможности: все на ушах в связи с приближающимся выступлением.

Однажды, вечером Синона мы сидели в опустевшей гостиной. Как комфортно иметь дело с человеком, когда совпадают ваши биоритмы. В такое время, как сейчас, пранаиниане ещё спят или пытаются проснутья, а синонцы уже отдыхают. Пирамида свернулась, скомпактифицировалась и вошла в режим перезагрузки, уйдя куда-то в подполье. Посередине зала развернули бассейн с тёплой водой, который просто стоит прозрачными разнотемпературными ярусами разной глубины без видимых ограничений. Самый высокий водяной столб упирается в потолок и спадает негромким водопадом вниз, омывая всех бодрящей прохладой. Мы с Милианой тоже погрузились в этот бассейн и зависли, как в воздухе, в его прозрачном текучем хрустале воды.

— Ты что, правда, совсем не помнишь меня?

Все эти дни мы обсуждали разные темы, не касающиеся нашего совместного прошлого, о котором я не помнил. Все её попытки поговорить о Кслантенале, я переводил в другое русло и поддерживал разговор просто из вежливости с чувством того, что теряю время, которое мы могли бы провести в постели. Это стало надоедать мне, и я признался, что не помню её.

— Не помню.

— Но, ты же назвал меня сразу тем именем, которое я носила в Кслантенале.

— Оно у тебя не поменялось до сих пор, я просто услышал Звук, а не вспомнил.

— Возможно, ты потерял часть памяти, проходя через мембрану, я слышала, что такое бывает.

— Возможно, — соврал я, чтобы не обидеть её.

— Я искала тебя все эти годы, — тихо прошептала она и её тело, казавшееся повисшим в воздухе, тихонько задрожало.

— Зачем я тебе понадобился?

— Когда ты исчез, жизнь потеряла всякий смысл. Все говорили, что ты умер, но я не верила и стала искать возможность уйти вслед за тобой.

— Откуда ты знала, куда нужно идти?

— Я просто знала, — уклончиво ответила она.

Я поднатужил память, но всё равно не вспомнил её. Наверное, какая-то из дочерей соседних кланов. Их девочки дружили с моими сёстрами и часто бывали в нашем поместье. Разумеется, для меня существовала только Аора, и на малолеток я не обращал внимания.

— Давно ты здесь?

— Около года.

Я посмотрел на неё, как на живую посылку из детства:

— Как там моя имА?

— С ней всё в порядке, она почти не изменилась, только постарела, конечно.

— А Аора?

— Наверное, тоже неплохо, я не видела её ни разу, она ведь теперь Верховная Правительница и не общается с простыми смертными.