Журнал «Если» - «Если», 2012 № 08

Искать выход на руководство проекта — вот что требовалось немедленно. И агентура уже получила соответствующее задание. Главное — узнать кто. Припугнуть, купить, шантажировать. Окажется тверд — убрать и иметь дело с его преемником. Преемники в таких случаях обычно ведут себя разумно.

Этот путь выглядел самым эффективным. Хотя и до поры, до времени закрытым. Откроется — замечательно! Но Валентин не собирался ждать.

Оставалась диверсия — тоже вполне разумное решение. Мешало отсутствие технических знаний. Вместе с копиями чертежей Валентин отправил на Терру соответствующий запрос — эксперты пожаловались на неполноту данных, но обещали помочь.

Однако пока молчали.

На пятый день прибыл секретарь Лиса. Сукина сына пришлось принять не в бассейне, а в малой гостиной торгпредства, специально для таких случаев оборудованной мягчайшими креслами. Секретарь долго отказывался сесть, униженно кланялся, бормотал раболепные витиеватости и наконец сообщил главное.

Премьер-министр тяжело болен и находится на излечении в правительственном госпитале. Однако и оттуда продолжает управлять делами. В частности, распорядился вновь собрать комиссию по расследованию деятельности консорциума «Чистое небо». Уже завтра состоится инспекционный полет к Клоаке Сатаны. Если господам с Терры угодно, они могут принять участие…

Господам было угодно. Выпроводив туземца, Валентин тут же вызвал Леонардо Квая.

— Вы полетите со мной, — приказал он, обрисовав ситуацию.

Квай похмыкал. Почесал в рыжей шевелюре.

— Что-нибудь непонятно?

— Нет, отчего же… Все понятно: опять полет. Было уже два полета… Надеюсь, вы не считаете меня трусом. Я, конечно, полечу с вами. Просто у меня нет уверенности, что мы долетим до этой самой Клоаки Сатаны, а если все-таки долетим, то увидим ли что-нибудь, кроме вулканического жерла в не слишком приятный момент падения в него? А если туземцы все-таки покажут то, что нас интересует, где гарантия, что мы вернемся обратно?

— Боитесь? — спросил Валентин.

— Конечно, боюсь, — не стал отпираться Квай. — Но полечу.

— Я дал знать на Терру, — сказал Валентин. — Я дал понять этому секретаришке премьера, что любой приключившийся с нами несчастный случай будет расценен как коварное и ничем не оправданное убийство лиц, обладающих дипломатической неприкосновенностью, и поведет к открытому вмешательству Терры в дела Дна. Туземцы с нас пылинки сдувать будут. Наконец, с нами летит вся комиссия в полном составе — двенадцать местных лилипутов. Публика влиятельная, вряд ли ею пожертвуют.

Квай чесал затылок.

— Дно — тяжелая планета, во всех смыслах тяжелая, — проговорил он. — На Терре это хорошо известно. Я бы советовал вам не расслабляться. Туземцы способны на любую пакость. Здесь слишком легко списать убийство на несчастный случай, а потом, естественно, выразить бездну сожаления. Полагаю, перед командировкой на Дно вы привели свои дела в порядок?

— Конечно.

— Я тоже. Значит, нам остается одно — не зевать. Возьмите оружие, я тоже возьму. Бластер «Аргумент» — то, что надо. Хотя и он вряд ли поможет… Между прочим, вы не заметили повышенной активности туземцев близ торгпредства?

— Каких туземцев? — спросил Валентин.

— Самых обыкновенных. Горожан. Раньше они шли мимо, мы их не слишком интересовали, а теперь собираются кучками, молчат, смотрят на наше здание… Ведут себя тихо — пока. Ставлю три к одному, что-то готовится. Не сегодня, не завтра, но через несколько дней — все возможно…

— Попытка штурма Врат? — опешил Валентин. — Что это им даст?

— Не штурма — блокады…

Валентин задумался. Захотелось и самому почесать в голове, но лень было шевельнуть неподъемной рукой.

Дирижабль смахивал не на сигару, а на веретено — острое рыло легче раздвигало кисель воздуха. По меркам Дна воздушное судно было небольшим, по меркам Терры — совсем крошечным, меньше ста шагов в длину.

Тем не менее в пассажирском отсеке узкой и длинной, как подлодка, гондолы уместились не только Валентин, Квай и десяток членов комиссии, но и двое лакеев, грузовой отсек ломился от багажа и припасов, а в состав экипажа помимо пилотов, мотористов и стюарда входили метеоролог и несколько бортстрелков. Передняя часть гондолы плавно переходила в прозрачную вращающуюся башенку, хищно выставившую тонкие стволы скорострельных орудий, сзади было то же самое, и еще несколько дистанционно управляемых огневых точек разместилось на спине летающего веретена. Собственное имя воздушного судна пришло из невообразимой древности: «Не тронь меня!».

«Не тронь меня, мне и без того страшно», — мысленно дополнил Валентин, отметив про себя, что ирония выходит мрачноватая. Гм, а какой же ей еще быть?..

Ему предстояло провести в гондоле не менее шести суток, считая и обратный путь. Ни бассейна, ни ванны, ни даже кадушки с водой на борту. Лишь мягкие кресла и сомнительные портативные гель-коконы. Туземцам-то что — они все как один жилистые и в весе мухи. Выдержат легко. А человек с нормальной планеты?

Надо выдержать. Валентин настроился на серьезное испытание. Не так уж долго Дно жевало его и плющило, чтобы сейчас, плюнув на все, сломаться. Вот Кваю хуже, торчит на Дне почти год, ему остался месяц, и он считает дни, зато невысокий и худой, легче раза в полтора. Выдержит.

Было приятно, что Квай, заведомо не пришедший в восторг от перспективы провести шесть дней вне бассейна, не стал выдумывать причины, чтобы не лететь. Если и дальше будет держаться молодцом, надо будет потом похвалить его в отчете…

Первые часы дирижабль сопровождали боевые самолеты, но нападения крылатых тварей не последовало, и эскорт отстал. Однако стрелки по-прежнему сидели в прозрачных башенках, прилежно вертя головами во все стороны. Едва различимые, как сквозь мутное стекло, медленно плыли внизу поля, селения, заводы с низкими, дымящими трубами, ниточки дорог, карликовые местные леса. То и дело ландшафт рассекали похожие на рубцы линии старых и новых тектонических разломов. Проявилось из мути и долго-долго, так, что надоело смотреть, маячило зеркало колоссальной реки.

Внезапно большой участок берега задрожал, начал ходить волнами, растрескался и сполз в реку. Квай тыкал пальцем: смотрите, мол, землетрясение.

— Мелкофокусное, локальное, — уточнил он, когда внизу все кончилось.

— А шаткий трон у Аида, — пошутил Валентин. — Этой планете просто нравится трястись.

Он ожидал, что Квай хотя бы прыснет, но тот лишь вздохнул и серьезно и сказал:

— Что да, то да, нравится. Тут недавно на окраине столицы построили стадион, большой такой. Легкая атлетика. Понятно, тяжелая на Дне даже донникам не по силам. Так в прошлом году стадион хоп — и провалился. Совсем. И трясло-то не слишком сильно, баллов на девять всего…