Герберт Уэллс - Необычайный аукцион [= Страусы с молотка]

А старый джентльмен, отец адвоката, сказал, что он заново обдумал все дело и сомневается, не следует ли, после вскрытия птицы, в которой окажется бриллиант, вернуть его подлинному владельцу. Я, помнится, высказал мнение, что тут больше всего подходит закон о правах нашедшего, — так оно по сути дела и было. Тут опять пошли пререкания, и в конце концов мы все согласились, что глупо убивать птицу на борту корабля. Тогда старый джентльмен пустился во всякие юридические тонкости и все старался представить распродажу как лотерею, и притом незаконную, и даже вовлек в спор капитана. Но Поттер сказал, что он продает птиц как таковых, что он и не думал торговать какими-то там бриллиантами и никого этим не приманивал. Ни в одной из трех птиц, которых он продает, насколько ему известно, бриллианта нет, — бриллиант в четвертой, в той, что он оставляет себе, так по крайней мере он надеется.

Но все-таки и на следующий день цены стояли высоко. Ведь число птиц стало меньше, — шансы, следовательно, увеличились. Проклятые создания в среднем пошли по двести двадцать семь фунтов; и, как это ни странно, падишаху так и не удалось ни одной птицы оставить за собой, ни единой. Он слишком много суетился и, когда надо было предлагать цену, пускался рассуждать о наложении ареста, да и Поттер как-то не давал ему ходу.

Один страус попал к тихому молодому офицерику, второй — к купцу-еврею, а третьего купили сообща корабельные машинисты. И тут Поттер будто стал жалеть о продаже, сказал, что просто свалял дурака, выбросил на ветер тысячу фунтов, что и всегда-то он был олухом; но когда я подошел к нему, думая утешить, и нацомнил, что ведь не все шансы потеряны, раз у него осталась еще одна птица, — оказалось, что и эту он уже спустил одному типу, тоже бывшему на борту, какому-то политикану, который на отдыхе изучал нравы Индии и всякие социальные вовросы. Вот эта последняя птица и пошла за триста фунтов.

Ну, всю тройку страусов высадили в Бриндизи, хотя старый джентльмен и уверял, что это против таможенных правил. Коттер и падишах тоже сошли на берег. Индус чуть не спятил, как увидел, что его бриллиант, так сказать, разъезжается в разные стороны. Он все повторял, что добьется наложения ареста, — он просто помешался на этом аресте, — и раздавал свой адрес тем, кто купил птиц, чтоб знали, куда переслать бриллиант. Но никто не желал брать его адреса и не давал своего. Крепкая вышла перевалка, доложу вам, прямо тут же, на пристани. Потом все разъехались на разных поездах. Я поплыл дальше, до Саусхэмптона, и там, едва сойдя на берег, я увидел последнего страуса — того, что достался машинистам. Он стоял у мостков, в огромной плетенке — самый голенастый и дурацкий футляр для ценного бриллианта, какой только можно себе представить, если только это был футляр для ценного бриллианта.

Чем все это кончилось? Да вот тем и кончилось. Впрочем… да, возможно. Есть еще один факт, который бросает свет на всю. эту историю. Неделю или две спустя я шел по Риджент-стрит, делал кое-какие покупки, и кого, вы думаете, я встречаю? Поттера с падишахом — под ручку, и оба навеселе. Если поразмыслить хорошенько…

Да. Мне самому это приходило в голову. Только бриллиант был настоящий, в том нет сомнения. И падишах был важная персона, — мне попадалось его имя в газетах, и частенько. Но вот проглотил страус бриллиант или нет — это, не спорю, дело другого рода!

Тем самым (лат.).