Василий Мазурок - Бросок Саламандры

Гусман махнул рукой и вздохнул.

– А что с его родителями?

– О, не спрашивайте. После распада Железной империи многие ее планеты получили независимость. В том числе и этот Трезубец. Там живут блакитники, и теперь у них государство – видели бы вы какое. Оставшиеся от флота корабли пропили, а то и разворовали, везде назанимали денег, и никто не работает. Теперь грозятся воровать на торговых путях, если им не займут еще немного. А еще устраивают погромы... Вот и родители Моти попались под пьяную руку...

Наконец появился Мотя, прыщавый молодой человек лет восемнадцати, одетый в помятый мундирчик с галунами.

– Поздоровайся с гостем, горе мое, – напомнил Гусман.

– Здравствуйте, сэр, давайте ваш чемодан.

– У господина нет багажа, Мотя. Просто проводи его в люкс, а я пока сделаю запись в книге.

– Билл Кастелано, – представился Эдди.

– Очень приятно, – кивнул Гусман, старательно выводя на бумаге имя постояльца. – Все, Мотя, можешь идти.

Поднявшись за Мотей на третий этаж, Эдди оказался в длинном темном коридоре, где стоял запах сушеных трав.

– Чем это пахнет? – спросил Кларк.

– А, это мадам Садальская колдует понемногу. Траву палит.

– Она что же – колдунья?

– Так никто ж не знает, сэр, колдунья или просто ее-дьмачка. Так сразу не скажешь.

– А почему тихо вокруг? Что, совсем нет постояльцев?

– Почему нету – есть у нас люди, только спят все.

– Спят?!

– А то, – усмехнулся Мотя, – дрыхнут без задних ног. Днем жарко, и все спят. К вечеру оклемаются.

Наконец они подошли к номеру, и Мотя, вставив ключ в замочную скважину, плавно его повернул.

– Никакого скрипа, сам смазывал, – прокомментировал он и толкнул дверь.

Из-за опущенных плотных штор номер выглядел сумрачным и неуютным.

– Сейчас сделаем светло, – пообещал Мотя и, пока Эдди осматривался, поднял все жалюзи.(tm) Там умывальник и душ, – указал Мотя, – а там туалет на супертефлоне, без воды.

– Это как? – не понял Эдди.

– Такой сплав специальный с водо– и маслоотталкивающей поверхностью. К нему ничего не прилипает.

– Теперь понял. Кстати, тараканов здесь нет?

– Нету. Их поели сороконожки, – просто ответил Мотя.

– Сороконожки? Какие сороконожки?

– Да есть тут десяток-полтора небольших тварей, но вы не бойтесь, для ночи у вас есть специальный полог над кроватью. Крепко зашнуруйте, и она до вас жалом не доберется.

– А если доберется? – спросил Кларк, рисуя в своем воображении омерзительную и ядовитую скалапендру.

– А если доберется, то на первом этаже в номере двенадцать есть хороший врач. Он тоже с Трезубца, мой земляк.

Кларк осторожно опустился на кровать и слегка покачался на ней, проверяя мягкость.

– Ну спасибо, Мотя, вы меня успокоили. Тут у меня полкредита обнаружилось, возьмите, это вам – за услуги.

– Спасибо, сэр, – поклонился Мотя и спрятал монету в карман. – Это пойдет в фонд освобождения Трезубца.

– Будете мстить?

– Обязательно, – серьезно ответил молодой человек. – Зуб за зуб, око за око. Так завешали мои предки.

– Надеетесь справиться с блакитниками?

– Сам – нет, но я подамся в Железную империю и выучусь там на военного. Рано или поздно империя начнет давить блакитников на Трезубце, и тогда я пойду в первых рядах. За все посчитаемся, не будь я Эммануил Лейбовиц...

Закончив свою пламенную речь, Мотя ушел, и Эдди остался один. Он был совершенно придавлен новым, неизвестным прежде миром, где, помимо Зуфара и его курицы под сиденьем автомобиля, существовали Франц Гусман и Мотя.

«Кажется, это путешествие меня утомило», – подумал Эдди. Он понимал, что ему следовало принять новый план действий, но пока в его голове не появлялось ни одной сколько-нибудь подходящей мысли.

В дверь постучали.

Эдди положил руку на пистолет и сказал:

– Входите, пожалуйста.

Дверь открылась, и поначалу Эдди принял вошедшего за местного жителя – его ввела в заблуждение одежда.

– Здравствуйте, Билл.

– Здравствуйте, мисс Остер! Вот уж не ожидал встретить вас здесь! – удивился Эдди совершенно искренне.

– Мы же договорились называть друг друга запросто – Билл и Джейн, – напомнила мисс Остер.

– Извините, от удивления я даже забыл, – сказал Кларк, хотя не помнил ничего подобного. Он поднялся с кровати и жестом указал гостье на стул: – Пожалуйста, присаживайтесь.

Мисс Остер церемонно села.

– Так вы, значит, летели именно сюда? – спросил Эдди.

– Да, на Арафате я во второй раз. Вы не представляете, как злостные неплательщики алиментов любят прятаться именно в таких глухих местах.

– Ну, от Джейн Остер им нигде не спрятаться. У вас, я вижу, даже одежда подходящая.

– Вам, Билл, необходимо приобрести точно такую, – улыбнулась Джейн и провела руками по балахону. – Кстати, а почему вы сошли в Арафате, если оплатили билет до Бит-Цаха? Проблемы с законом?

– Проблемы с законом? – Эдди с усилием изобразил на лице беззаботность, – С чего вы взяли? Просто у меня быстро меняется настроение. Такие люди не редкость, уверяю вас.

– В любом случае это не важно, Билл. Для меня это не имеет значения до того момента, пока кто-нибудь не наймет меня для вашего поиска. – Джейн снова улыбнулась, но эта улыбка Кларку совершено не понравилась.

– Ты слишком много спрашиваешь, Джейн, и лезешь не в свои дела, – заявил он с максимально злой интонацией, а затем выхватил свой «сторм» и, наведя его на мисс Остер, добавил: – Заруби себе на носу, одно неосторожное слово, и я от тебя избавлюсь.

После разговора в таком тоне он ожидал, что мисс Остер обидится, испугается или что-то в этом роде, но Джейн только шмыгнула носом и смахнула набежавшую слезу.

– О, Билл, вы такой... – произнесла она, но докончить фразу не смогла от избытка чувств.

Кларку стало неловко. Он спрятал свой пистолет, подошел к мисс Остер и погладил ее по плечу:

– Ну-ну, Джейн, не плачьте. Будем считать, что ничего не произошло.

– А ничего и не произошло, Билл, – неожиданно спокойно произнесла мисс Остер и поднялась со стула. – Это был трюк, и вы на него попались, а ведь с близкого расстояния я могла достать вас ножом.

Джейн высвободила руку из-под складок просторной одежды и показала кинжал. Даже не прикасаясь к нему, можно было понять, что он остр как бритва. На узком лезвии неизвестным мастером были выведены непонятные знаки, а костяная рукоять была покрыта тонким орнаментом, с вкраплениями серебристого металла.

– Какой красивый, – сказал Кларк.

– Не только красивый, но и опасный. – Джейн повернула клинок, и он блеснул от попавшего на него солнечного луча. – Этот кинжал полгода лежал в пирамиде.

– В пирамиде?

– Это своего рода закалка. После нее кинжал может пробить тяжелую кирасу. Правда, только один раз, потом он снова превращается в обычное холодное оружие.