Александр Житинский - Полдень XXI век 2009 № 05

— Опа…

Сразу засияли аварийные транспаранты, новогодняя ёлка! Спокойно! Одноразовый корабль ещё ого-го! Крепкий кораблик, в космосе всего второй раз.

— Что это? — посерел лицом командир, поглядев на напарника.

— Не знаю.

— А ну-ка, запусти проверку агрегатов.

Валентин Петрович наморщил лоб, припоминая параграф длинного фолианта под названием «Проверка штатного режима работы комплекса жизнеобеспечения кораблей типов «Привет Т», «Привет ТМ»…» и, ничтоже сумняшеся, нажал не ту кнопку. Вернее, кнопку нажал ту. Беда в том, что собрали её на Сыктывкарском заводе тяжёлых агрегатов, в день аванса от шестимесячной задержки зарплаты, со всеми вытекающими.

— Ой, что это так орёт?

— Сирена.

— Валя, я начинаю волноваться.

— Я тоже.

На борту запахло паникой. Один бортовой вычислительный комплекс БЦВМ «Эльбрус» оставался тих и спокоен, его тоже неправильно собрали на заводе «Красный олигарх», и единственное, что он умел, — гонять в тетрис. Если отвлекали и просили посмотреть за «Приветом» или посчитать чего полезное, он обижался и надолго уходил в себя.

Валентин Петрович опять почесал лоб.

— Сергей, — позвал он. — Тут какая-то ерунда.

В люк спускаемого аппарата просунулся Колобок, посмотрел на рыдавшую красным панель и потянулся к уложенным в контейнер скафандрам.

— Валя, кажется, бобик сдох.

— Ё… Давление падает.

Бобик, и верно, — сдох. С землёй связаться не удалось, радиостанцию спёрли ещё на старте, а старый китайский приёмник ничего не ловил, кроме речей Мао и попсы.

— Где мы? Сориентируйся, — велел командир, болтаясь кверху ногами и медленно уплотняясь в гидростатический костюм, который положили экипажу вместо дорогого скафандра. — Чёрт знает какой бардак! Это же не мой размер.

Бутафорские приборы не вдохновили, пользы от них, как с лягушки меха. Валентин Петрович начал определять положение народным космическим методом — облизал палец и выставил под вентилятор, прикинув в уме положение Венеры и Сатурна. Положение оказалось не безнадёжным, но, в целом, достаточно хреновым.

— Так. — Валентин Петрович сложил логарифмическую линейку с логотипом «Инкомбанка». — Сергей, как думаешь, успеет жена снять вклад со счёта? Или получится, как в прошлый раз?

— Чего там снимать? Мне ещё за тот полёт не заплатили.

— Вот блин! Второй вхолостую. Одни убытки.

— Где мы, Валя? — поинтересовался Колобок, устраиваясь в тесном кресле. — Вот бы прямо на Кремль бухнуться!

— Где-где… — честно признался бортинженер, водя пальцем по карте. — В нашем районе сектора рекламой закрашены. Хочешь, почитаю? «Распродажа. Всего за три миллиона девятьсот девяносто девять тысяч долларов вы можете приобрести у наших дилеров дворец на Канарах…»

— На фиг, — раздражённо отмахнулся командир. — Запускай аварийную посадку. Уж и не знаю, лучше всё-таки в Швейцарию… Попрошу политического убежища.

Ситуация на орбите становилась двусмысленной. Конечно, западные паникёры, случись у них на борту хотя бы десятая доля таких поломок, сразу бы подняли крик и поспешили эвакуировать экипаж. По российским сводам космической безопасности нынешняя ситуация считалась вполне допустимой. Лёгкие неполадки, вроде внезапной гибели экипажа, считались неприятной, но неизбежной платой за престиж Родины. Экипажам строго-настрого запрещалось самовольно покидать орбиту. Начальство грозило бить рублём.

— Плакали наши денежки, — сказал Валентин Петрович, когда неизвестно каким чудом спускаемый аппарат отделился от служебного модуля. — И дорогая не узнает, какой у парня был кредит…

Чудакам, как известно, везёт. Служебный модуль, красиво вращаясь в лучах восходящего солнца и обрывках орбитального мусора, стал медленно уходить на низкую орбиту.

— Хрен с деньгами, — промычал Сергей Игоревич, когда девятикратная перегрузка вдавила в кресло. — За державу обидно! Вот гады, обещали же только пять Жэ…

А что же Центр Управления Полётами, спросите вы? Куда смотрел? Да никуда. Спички искал и свечки — за неуплату бюджетных долгов отключили свет, газ, воду, телефон, телеграф и все телефаксы, оставив только атмосферный кислород, и то до первой задолженности. Так что ЦУП был не в курсе… Когда после громкого скандала телефоны и свет всё же включили, на больших и красивых экранах не оказалось самого главного — корабля «Привет ТМ» с тридцать восьмым, юбилейным, экипажем на борту.

Руководителю полёта седеть дальше некуда — белый, как снеговик.

— Я всех уволю! — заорал он, бледнея и глотая валидол. — Ищите корабль! Должен быть! У Луны смотрели?

Сколько ни искали, найти не могли, как неизвестные ЦУПу косочане не могли найти козу Дашку. Тут ещё включенные телефоны стали раскаляться. Звонили из Америки, из Японии и даже из Северной Кореи. Спрашивали, не видел ли русский ЦУП их родные, заморские агрегаты? Видишь ли, неизвестное науке явление сшибло их безобидных, как ракушки, астронавтов из космоса прямо на территорию Российской Федерации.

— Ничего не видели, — руководителю не пришлось врать.

— А как у вас?

— Как обычно.

Знай они, что это за неизвестное явление, закатили бы скандал на весь мир! Юбилейный «Привет» тормозил по формуле — кто не увернулся, я не виноват… Корпус из танковой брони, по конверсии. Эта изюминка ускользнула от Запада, и они просто просили русский ЦУП как можно скорее выслать спасательную экспедицию к месту падения. Даже керосин для вертолётов обещали.

Не знаю, сошёл ли в тот день с ума руководитель полётов, но экипажу «Привета» было точно не до смеха.

Сойти-то с орбиты сошли… Долго тормозили, обходясь без маршевых двигателей и чокаясь с конкурентами из соседних держав. Разбрасывали над планетой антенны, куски баков, сопла и кислородные ёмкости. Уже под самый конец потащили за собой американский «Эндевер», японский «Экогуру» и безымянный северокорейский спутник-шпион. Вся эта космическая армада благополучно и очень кучно грохнулась на Россию, в пяти верстах от никому не известной деревеньки, перепугав рыжую козу.

Когда в ЦУП, самым последним, позвонил российский президент, у руководителя полётов не осталось сил.

— Скажите ему, что я в туалете, — велел он помощникам.

— Повесился.

Путь в космос оказался не близкий. Тут до районного центра пилить три дня, чего уж говорить про орбиту? Топал Аполлинарий Матвеевич топал, потом ещё, потом взял да и утомился. Сел на пенёк, достал узелок. В общем, непростое дело оказалось — до космоса дойти. Был бы трактор цел, может, оно и быстрее получилось бы.

Сначала закончилась клюквенная настойка, потом сухари с салом, так что к исходу дня проголодался Аполлинарий Матвеевич хуже волка. Само собой, уловил нос тонкий аромат дыма — то ли охотничьего костерка, то ли рыбацкой схоронки. Заурчало в животе у космонавта, и решил он с людьми пообщаться, перекусить, чем бог пошлёт.