Журнал «Если» - «Если», 2012 № 09

Рафаллон методично избавлял Фиронделя от сокровищ. Предпоследним был кубик, вырезанный из бедра бессмертного бога. Однако когда вор потянулся к нему, кусок мяса сам собой двинулся прочь и остановился на дальней стороне стола. Убаюканный рутиной Рафаллон не стал убирать пальцы, перемещать мембрану, подводить ее поближе к предмету и предпринимать новую попытку. Вместо этого он поглубже запустил руку в барьер, и пальцы его коснулись решившей погулять частицы плоти.

Однако когда они обхватили комок, Рафаллон почувствовал сопротивление. К кубику была присоединена веревочка. Вор без промедления выпустил его, однако в тот самый момент, когда кубик шмякнулся на стол, стальное кольцо с многозначительным щелчком сомкнулось на запястье Рафаллона.

Он дернул рукой, однако своим движением только натянул прочную цепь, соединявшую кольцо на его запястье с другим кольцом, находившимся на запястье человека, как раз выбравшегося из-под стола. Это был Хердевант Железнорукий, на чьем суровом лице уже складывалась гримаса победы и сладостной мести.

Теперь потянул чародей, однако вся его сила не могла произвести никакого воздействия на человека, прочно заякоренного в мастерской Демиурга, хотя стальное кольцо сползло на выставленную ладонь Рафаллона, сдавливая кости и жилы, причиняя ему боль. Хердевант водил свободной рукой, вычерчивая какую-то сложную фигуру и сопровождая ее вереницей слогов, но безрезультатно: магия не могла произвести никакого воздействия на мембрану.

Оставался только один вариант. Раз грабителя нельзя втянуть в свой мир, значит, маг должен последовать за ним в его укрытие. Хердевант схватил Рафаллона за руку и толкнул назад, к преграде.

Это вполне устраивало хитроумного вора, уже успевшего оценить ситуацию. Хердевант, вне сомнения, полагал, что тавматургическое искусство поможет ему, как только он загонит своего противника в угол. Однако магия была в пустоте бессильна. В этом месте имела значение только воля.

Воля Хердеванта, чародея, находящегося в расцвете сил, внушала уважение. Рафаллон не имел иллюзий в отношении того, что может пересилить противника. Но вор — в отличие от мага — знал место сражения. Пока Хердевант сумеет понять, что магия здесь бесполезна, Рафаллон придумает последний и неприятный сюрприз для человека на другом конце цепи.

Он сфокусировал волю, и волшебник прошел сквозь барьер. Вор сразу заметил печать удивления на лице оппонента, вызванного сначала природой окрестностей, а потом лицом Рафаллона.

— Так это ты, — выдохнул он. И радость долгожданной мести снова появилась на его лице. Чародей поднял руку, особенным образом согнул на ней пальцы и приступил к заклинанию.

Но и Рафаллон не бездействовал. Он пожелал, чтобы в его свободной руке появилась пара адамантовых ножниц. Буквально через мгновение они очутились в его ладони («Овладеваю мастерством», — отметил он), и через второе мгновение цепь оказалась перерезанной.

Он выпустил ножницы из рук в пространство и заметил, что Хердевант уже осознал причину неудачи своего заклинания. Теперь волшебник запустил руку внутрь одеяния, вытащил метательный пистолет и взвел его. Рафаллон не имел ни малейших сомнений в том, что зазубренное острие стрелки оружия смазано ядом.

Бежать некуда, времени создавать выход тоже нет; для того чтобы пройти сквозь мембрану, всегда требовалось несколько мгновений, одно из которых посланная оружием Хердеванта игла может сделать последним. Вору следовало привести мыслью в бытие нечто, способное изменить динамику предстоящих событий. И сделать это прямо сейчас, пока игломет Хердеванта не выстрелил.

Мальчишкой Рафаллон до одури читал книжки о приключениях и отчаянных храбрецах: отважные парни бросали вызов ужасам и добивались великой славы. В одной из этих историй фигурировал монстр, настолько перепугавший его, что будущий вор потом несколько раз видел это чудище в кошмарном сне. Лохматое и жестокое создание, созданное воображением удалого рассказчика, осталось в памяти Рафаллона как самое худшее из того, что может появиться на свет.

Повинуясь порыву, он приказал этому монстру возникнуть как раз позади Хердеванта. Таким образом, в тот миг, когда палец волшебника был готов нажать спусковой крючок, толстая и мускулистая конечность, покрытая лохматой серой шерстью и заканчивающаяся лапой с двумя когтями, похожими на черные полумесяцы, обхватила его за пояс. Оружие выпало из руки волшебника, притянутого назад, поднятого вверх и угодившего прямо в зазубренные клыки.

Тварь употребила волшебника в два глотка. Затем ее желтые глаза обратились к Рафаллону, и вор вспомнил, что, согласно тексту повествования, она отличалась особой ненасытностью, а в худших вариантах видения она преследовала его, куда бы он не направил свои стопы.

Рафаллон пожелал ей исчезнуть, но без успеха; быть может, у Демиурга имелась другая лаборатория, предназначенная для уничтожения. Он пожелал, чтобы образовался портал, через который может выйти из пустоты и найти помощь.

Лишь одно подобное место могло прийти ему в голову: мастерская Глабро. Едва Рафаллон появился из воздуха, волшебник оторвался от книги, которой был занят, и произнес:

— Как это…

— Он гонится за мной! — выпалил вор. — Уничтожь его!

Тут его ноги коснулись пола, он бросился к двери, вцепился в задвижку и со всей силы щелкнул ею. За спиной прозвучал голос Глабро, произнесший только: «Что…» — а затем хриплый вздох, когда кошмарное создание пожелало пройти через мембрану в поисках следующей трапезы.

К несчастью для Глабро, он не имел особых дарований в части магической импровизации. И пока растерянный волшебник пытался сформулировать заклинание, чудище отбросило в сторону стол и вонзило кошмарные клыки прямо в чародея. Рафаллон, уже добежавший до лестницы в конце коридора и перепрыгивавший через ступеньки со всей возможной скоростью, услышал только вопль и хруст разгрызаемых костей.

Сбежав вниз и уже открывая дверь в задний двор дома, он услышал за спиной хлюпающее урчание монстра, появившегося наверху. Он распахнул настежь дверь и бросился наутек по переулку, не забыв захлопнуть за собой створку. Несколько мгновений спустя за спиной послышался скрежет петель, вырванных из гнезд. Рафаллон прибавил скорость — вору бегать не привыкать. Его часто преследовали, и отчаянные погони являлись частью карьеры похитителя чужого имущества, но с таким чувством он бежал впервые.

Особняк Глабро находился на верхушке холма, спускавшегося к городским воротам и к дороге на Карбингдон. Вор летел над мостовой, изредка перепрыгивая попадавшиеся мраморные ступеньки, пока не выскочил к месту, где дорога выходила на небольшую площадь. Здесь таможенники досматривали приезжавшие фургоны, а стражники задерживали нищебродов.