Журнал «Если» - «Если», 2012 № 09

— Хорошо. Я вижу, что эль не помутил твой разум. Так вот, Фалько, известно довольно много случаев, когда тень действовала по собственному произволу. Говорят, что если тень принадлежит человеку в высшей степени испорченному и злому, то она стремится покинуть своего хозяина. Рассказывают также о тени, которая пыталась прикончить своего обладателя, так как испытывала глубочайшее отвращение к его неправедным делам и поступкам. Одна женщина, жившая в нашем городе, приобрела и несколько лет носила тень, принадлежавшую храмовой жрице, давшей обет целомудрия. В результате — несомненно, под влиянием тени — эта женщина стала вести скромную и беспорочную жизнь. А в одной древней хронике упоминается о воине, чья тень старела быстрее, чем тело; с каждым днем она все больше увядала и в конце концов стала высасывать жизненную силу из своего обладателя.

— Все это просто сказки, — заявил я. — Не станете же вы утверждать, будто в вашей практике тоже бывали подобные случаи?

— Почему же? — спокойно возразил Астольфо. — Однажды меня пригласили в дом, где жила девочка, которую, как считали родные, покинула ее тень. Девочке двенадцать лет; с самого рождения она была хрупкой и болезненной, и на этом основании врач, который пользовал все семейство, пришел к выводу, что тень покинула ребенка, опасаясь за собственное существование, если девочка внезапно умрет. Согласно его гипотезе, тень отделилась от больной, чтобы отправиться на поиски более жизнеспособного хозяина.

— Такого не может быть!

— Совершенно верно. Как мне удалось установить, тень девочки все еще была при ней, просто она стала столь тонкой и прозрачной, что сделалась почти неразличимой. Сама девочка к этому времени впала в состояние, подобное зимней спячке животных. Я порекомендовал, чтобы ее принудительно кормили и в комнате вместо полутьмы постоянно горел не слишком яркий свет. Вскоре больная пошла на поправку, и ее тень тоже воспрянула.

— Я слышал, в городе есть ученый целитель, который якобы лечит подобные состояния и другие болезни духа.

— Такой целитель есть, — спокойно согласился Астольфо. — И его зовут Вельо. Я его знаю, он честный человек. Быть может, когда-нибудь ты с ним познакомишься. Впрочем, я в любом случае ожидаю, что твой интерес к проявлениям собственной воли теней будет только расти, — добавил маэстро.

И он не ошибся.

Я думал, что Мутано вернется на виллу, как только подготовленный нами обмен состоится, и он получит назад свой голос, но день почти прошел, наступили прохладные вечерние сумерки, а он все не появлялся. Мне, однако, не пришлось жаловаться на одиночество. Вельо и Сибилла вышли из своих комнат, чтобы насладиться великолепным вечером в саду, где я смазывал шторки полудюжины фонарей.

Высокий и худой старик шествовал по траве лужайки в сопровождении девочки, которая что-то ему нашептывала. Слов я не слышал, но предположил, что Сибилла описывает слепцу сад, пышную листву деревьев и таинственную красоту цветов, мерцавших в последних отсветах уходящего дня. Я предложил обоим присесть рядом со мной на удобной скамье под деревом. Отказываться они не стали. Откровенно говоря, мне не терпелось расспросить старика о странных свойствах Сибиллиной тени — эта мысль пришла мне в голову, как только я увидел их в саду, но в ответ на мой вопрос Вельо только нахмурился и заявил: мол, он понятия не имеет ни о чем подобном.

Тогда я пересказал ему все, что Мутано говорил о сделанных им в замке наблюдениях, но Вельо лишь покачал головой.

— Мне кажется, ваш товарищ ввел вас в заблуждение, — сказала Сибилла.

— Но зачем ему это?

— Возможно, синьор Мутано слишком расстроился, когда мой господин с легкостью преодолел сплетенный вами лабиринт теней. Вот он и выдумал подходящее объяснение.

— Вряд ли Мутано стал бы что-то выдумывать, — возразил я. — Ведь лабиринт мы создавали вместе, стало быть, и вина за то, что ни одна ловушка не сработала, ложится на нас обоих в равной степени.

— Тогда, быть может, синьора Мутано подвело зрение.

— Зрение у Мутано отличное, — сказал я. — Как и у всех, кто занимается нашим ремеслом.

Синьор Вельо нетерпеливо постучал по земле своим посохом, словно требуя, чтобы мы прекратили пререкаться попусту.

— Меня весьма интересует, — сказал он, — каким способом вы с Мутано сумели доставить в замок такое количество теней.

Тут я подумал, что раз он не захотел открыть мне своих секретов, значит, и я имею полное право не делиться с ним своими знаниями. Не сходя с места, я изобрел сразу несколько совершенно фантастических способов транспортировки теней, поверить в практическую ценность которых мог только полный идиот.

Было уже совсем темно, когда появившийся в саду слуга позвал нас к столу. Ужин прошел в напряженном молчании. Мутано так и не вернулся, и я не торопясь потягивал вино, время от времени поглядывая на слепца и его спутницу, которая была так бледна и тиха, что напоминала привидение. Астольфо также отсутствовал и появился, только когда трапеза была почти закончена. Он буквально ворвался в зал и, упав на кресло во главе стола, потребовал подать бокал сливового ликера, который и осушил одним глотком. Маэстро был чем-то очень рассержен.

— У меня неприятное известие! — объявил Астольфо, слегка отдышавшись. — Я еще не знаю, кто из нас ошибся, однако вариантов немного.

— Что стряслось? — поинтересовался я.

— Кто-то потревожил сокровище, для охраны которого мы создавали наш лабиринт.

Я бросил быстрый взгляд на Вельо и девчонку, но их лица ровным счетом ничего не выражали.

— Я ничего не трогал, — сказал я. — Это правда, и вы об этом знаете. И кстати, что собой представляет это замечательное сокровище? Я, например, ничего ценного в замке не заметил и не представляю, что это может быть.

— Тебе не нужно ничего представлять, потому что ты видел сокровище собственными глазами, — сказал Вельо с мрачной торжественностью, но я уперся.

— Я не видел там ничего ценного, — повторил я. — Проклятый замок практически пуст! В залах почти нет мебели; что же касается потайных комнат, на защиту которых мы потратили столько сил, то и в них ничего нет.

— Потайные комнаты не пусты, — все так же серьезно возразил слепец. — Подумай как следует…

— Нечего тут думать, — огрызнулся я. — Стол, табурет, пара подсвечников да несколько свечных огарков — вот все, что там было.

— Свечные огарки… — сказал Астольфо.

— Вы что, смеетесь? — Я разозлился не на шутку.

— Разве в этих комнатах больше ничего не было? — спросил Вельо.

— Ничего, если не считать крысиных какашек, — сказал я. — Кроме того, в углу Мутано нашел пустые блюдечки, в которые наливали молоко или сливки для кота.