Кшиштоф Борунь - Барьер. Фантастика-размышления о человеке нового мира

Сразу за Еленьей Гурой вышли на радиошоссе восток-запад, и Стеф передал управление службе движения.

В воздухе было полно машин. То и дело проносились огромные сигары аэробусов и пузатые веретена колеоптеров. Однако бородача изумляли больше всего не они, а летящие параллельно гелиороту Микши другие легкие машины. Сквозь их прозрачные ветрозащитные купола, напоминающие мыльные пузыри, подвешенные под вращающимися дисками роторов, были видны силуэты людей… На щеках у незнакомца выступили красные пятна, а полуоткрытый рот и блестящие глаза попеременно выражали то изумление, то немое восхищение. Казалось, весь мир перестал для него существовать.

Так они пролетели больше ста километров. Из-за горизонта начали появляться вершины стреловидных домов Радова. Теперь они летели над шахматной доской коллектора промышленных плантаций водорослей и огромными фабриками синтеза пищевых продуктов, с их будто вырастающими из-под земли высокими и стройными, наподобие карандашей — башнями абсорбции.

Промышленное кольцо, доставляющее огромному городу пищу, воду и кислород, уступило место жилым корпусам. Блестевшие на солнце радужными бликами строения вздымались все выше и выше. Пересеченные многоярусными улицами и тротуарами, они постепенно поглощали пространство и, наконец, заполнили его по самый горизонт.

Незнакомец теперь уже не смотрел на воздушные машины, пролетающие вблизи, а широко раскрытыми глазами пожирал эту новую картину.

Вдруг он резко схватил руку астронома и, с беспокойством глядя ему в лицо, спросил:

— Я… я… не умер?

— Я думаю, ты… был без сознания. Некоторое время. Но это не страшно…

— Так, значит, я живой человек?

— Наверняка! — подтвердил Микша, раздумывая над тем, куда клонит незнакомец.

— А кто ты, господин?

— Я уже говорил. Метеоритолог. Как бы тебе это объяснить? Я собираю такие… осколки небесных тел. Упавших с неба на Землю.

— Мне, господин, трудно понять, чем ты занимаешься на небе… — после минутного молчания начал бородач. — Скажи мне, если это можно, где я? На Земле или тоже на небе?

Микша с трудом подавил улыбку.

— Пока что мы… в воздухе! Но скоро спустимся на Землю.

— А это город?

— Город.

Лицо незнакомца расцвело.

— А это город… это город… о котором святой Иоанн Евангелист…

— Да! Да! — Микша не хотел продолжать разговор, потому что машина уже вышла на окружной путь и сигнальная лампочка показывала, что начинается посадка.

Под ними распростерлось огромное здание с блестящим посадочным эллипсом на крыше.

Незнакомец в каком-то радостном возбуждении принялся нараспев декламировать:

— «И вознес меня на великую и высокую гору и показал мне великий город, святой Иерусалим. Он имеет славу божию; светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному; он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот, и на них двенадцать ангелов; стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу, а двенадцать ворот — двенадцать жемчужин; каждые ворота были из одной жемчужины; храма же я не видел в нем, ибо Господь Бог Вседержитель — храм его…»

— Стеф!

Он очнулся. Пред ним стояла Кама Дарецкая, уже в плаще, готовая идти.

— Кажется, я заснул… — неуверенно пробормотал Микша и оглянулся. Сколько сейчас?

— Около часа.

— Невероятно! — удивился он. — Стало быть, я спал почти четыре часа?

Девушка улыбнулась.

— Ты ждешь меня?

— Да. Я здорово устал. Просто не знаю, как уснул.

— Мог хотя бы сказать, что ждешь. Если б я тебя не заметила…

— …то я спал бы в этом кресле до утра, — докончил он, вставая.

Они вышли на улицу. Ночь была холодной. Улица, днем и вечером кипевшая жизнью, сейчас, во время четырехчасового периода ночного отдыха, была почти совершенно пуста. Погасли разноцветные огни, только стены домов, излучающие зеленоватый свет, казалось, имитировали предвечерний сумрак.

Они спустились с главного тротуара на бульвар. Тут было еще темней: аллея тенистых тополей, бегущая по краю бульвара, отгораживала его от огней города. Только в черном зеркале Одры отражались освещенные желтоватым светом нижние этажи высотных зданий на противоположном берегу.

Несколько минут шли молча. Кама заговорила первой:

— Ну, отыскался твой метеорит?

— Нет. Как в воду канул. Ни следа… Словно его вообще не было.

— Он мог испариться…

— Нет, не мог. Замеры, сделанные перед самым падением, когда он был на высоте около трехсот метров, показали, что метеорит имел диаметр около трех метров. Гигант. Разве что замеры были ошибочными…

— Возможно.

— И все равно должен быть какой-то след, — задумался метеоритолог. Правда, с этим объектом были хлопоты с самого начала. Из предварительных вычислений получалось, что его траектория пересечется с поверхностью Земли в районе Северной Атлантики. Однако это было лишь начало. Потом пришли поправочные данные, а за ними следующие, так что точка предполагаемого падения все больше перемещалась на восток. Получалось, что метеорит вместо того, чтобы увеличить, уменьшил скорость. Но это была, пожалуй, ошибка в вычислениях. Впрочем, раздумывать было некогда. Последние данные, которые я получил за две с небольшим минуты до столкновения болида с Землей, говорили, что вероятнее всего точка эта будет находиться в районе Карконоши, а стало быть… в моем секторе. Конечно, о том, чтобы успеть добраться туда раньше метеорита, нечего было и думать. Тогда я связался с обсерваторией на Снежке, чтобы хоть на экране наблюдать явление. Однако оказалось, что плотный туман делает оптические наблюдения невозможными. На то, чтобы разогнать тучи, уже не хватало времени. Пришлось ограничиться радаром и инфракрасными лучами.

— И диаметр метеорита тоже определили так?

— Да. Но результаты наблюдений и замеров оказались на удивление скупыми. Никаких световых или термических эффектов. На пленках нет и следа инфракрасного излучения. Сравнительно больше информации дали радарные замеры. Скорость метеорита упала на последних десятках километров почти до нуля. Что еще удивительней, некоторые данные указывают на горизонтальные перемещения. К сожалению, пункт падения находился за пределами поля видимости станции на Снежке, так что его удалось локализовать только с точностью до трех километров. Но, наверно, и это неточно. Вдобавок ко всему сразу после падения разразилась адская гроза и еще больше затруднила поиски. Если бы этот бородач мог хоть приблизительно указать место падения.

— К сожалению, вынуждена тебя огорчить: он не видел твоего метеорита.

— Ты уверена? Но ведь он говорил об огне…