Николай Новиков - Карьерский оборотень

- И обидится, и уедет в Германию, верно? Вместе с тобой.

- Роман все время об этом твердит... Да что случилось, Ваня?

- А больше с тобой ничего не случилось? Никаких особо примечательных происшествий?

- Нет. Какие происшествия, если я все время, когда не работала, сидела дома и думала о тебе. Правда, Ваня.

- Верю, что думала обо мне... - вздохнул Иван. - Особенно когда разгуливала по поселку с незнакомым мужиком!

- Так вон ты о чем! - рассмеялась Катя. Ох, Господи, а я все никак не могу догадаться, почему ты приехал такой сердитый!

- А я должен радоваться тому, что ты нашла причину, чтобы не встречаться со мной, а сама в это время разгуливаешь с другим? - Иван разозлился. - Что это за фокусы, Катя?

- Я тебе сейчас все объясню, - с улыбкой сказала она, не обращая внимания на суровый тон Ивана. - Этот мужчина, его Владимиром зовут, работает начальником электроцеха...

- Знаю.

- Ну вот, однажды он починил мне кран, не было "вира", я уж собралась идти в крановую службу, а тут смотрю, идет новый начальник электроцеха. Лень было спускаться вниз, искать ремонтников, я и позвала его, он поднялся и починил.

- И ты сразу же решила, что он лучше меня?

- Да нет же! Ну какой ты смешной, Иван! Он стал говорить, что никого здесь не знает, скучно ему живется, предложил погулять вместе, ну, просто, чтобы я показала ему, что у нас тут есть интересного. Я и не думала этого делать. Но он все же пришел в субботу, и опять я не собиралась идти с ним. Вдруг выскакивает Роман и начинает ему грубить и задираться, ну, знаешь, как это они делают: только попадись мне, я тебе покажу, вали отсюда... Стыдно мне за братца стало. А этот Володя стоит, как оплеванный, лицо руками закрыл, грустный такой. Ну, я и сказала: хорошо, пойдемте немного погуляем. Понимаешь, не хотелось, чтобы посторонний человек думал, будто все у нас такие наглецы, как Роман. Вот и все.

- Значит, во всем опять Роман виноват? Придется мне поговорить с ним. Где он, дома? Позови.

- Нет его дома. Часа два назад убежал куда-то.

- Надо же! - Иван в сердцах ударил ладонью по бензобаку. - Ни у кого правды не добьешься. Оказывается, Роман во всем виноват, а его нигде нет, как сквозь землю провалился.

- Ну, пожалуйста, не злись. - Катя нежно провела ладонью по его щеке.

Иван раздраженно отбросил ее руку.

- И ты считаешь, что это нормально: моя невеста разгуливает с каким-то мужиком?

- Но что в этом плохого?

- То, что пацаны на улице кричат, Иванова невеста мол, гуляет с кем попало!

- А ты не обращай внимания на глупости... - Катя растерянно смотрела на своего жениха.

- Да?! А если ты завтра-послезавтра пойдешь к нему домой... избавлять бедного от одиночества, может, мне и тогда не следует обращать внимание?

- Мы с ним очень интересно поговорили, он и вправду приглашал меня заглянуть как-нибудь к нему, порыться в вырезках кулинарных рецептов разных стран... Ты что, Ваня, в чем-то подозреваешь меня? Но почему? Разве я хоть когда-нибудь давала тебе повод?

- А это что? Не повод?

- По-моему, ты приехал специально, чтобы поругаться. Считаешь, что я должна спрашивать у тебя разрешение, с кем можно разговаривать, а с кем нет?

- Ты - моя невеста! - сквозь зубы процедил Иван. - И должна вести себя осторожно, не давать повода для разговоров. Неужели это нужно объяснять?

- Что еще я должна? - рассердилась Катя. - Сидеть дома и не выходить без твоего разрешения? И не надейся! Я тебе не рабыня и не наложница, понятно?

- И что это я, дурак, разговариваю с тобой? - сказал Иван. - Сейчас поеду, поговорю с этим Володей. Объясню ему, что можно тут делать, а что нельзя. А не поймет, пусть пеняет на себя.

- Не смей! Слышишь, Иван? Не вздумай.

- Даже так?

- Если будешь его запугивать - и ко двору моему больше не подходи! Прямо Пиночет какой-то, что скажет, то люди и должны делать. Прекрати всех запугивать.

- Это я запугиваю?!

- Ты запугиваешь. Все кулаками хочешь решать.

- Так, может, ты специально придумала историю с Романом, чтобы спокойно встречаться... с кем хотела?

- Ох, надоел ты мне своими подозрениями! Уезжай, Иван, не то мы всерьез поругаемся. Я больше не хочу об этом говорить.

- Нет, почему же! Мы еще поговорим. Но сперва я найду Романа и все у него выясню. В лепешку расшибусь, а найду!

- Ну и пожалуйста! - крикнула Катя и бросилась во двор.

6

Егоров, в коричневом халате на голом теле, сидел за столом в своей комнате. Ладони, закрывающие лицо, подрагивали, и все его тело сотрясал озноб.

Хозяйка, сухонькая старушка в длинной черной юбке и зеленой кофте, вежливо постучавшись, вошла в комнату.

- Володя, ты ужинать будешь или нет? А то я спать собираюсь ложиться. Может, перекусишь, пока я здесь, в кухне?

- Спасибо, Елизавета Петровна, - пробормотал Егоров, не отнимая ладоней от лица. - Что-то не хочется. Неважно себя чувствую, голова раскалывается и знобит.

- Небось, простуду подхватил, - со знанием дела сказала Елизавета Петровна. - Время нонче опасное, вроде как тепло, а уже осень, если не беречься, можно и заболеть. Принести тебе цитрамончику? У меня есть.

- Нет-нет, я таблетки стараюсь не принимать. Ничего, сейчас лягу в постель, к утру, надеюсь, все будет нормально.

- Сам дрожишь, а окно открыл. Закрыть окно, Володя?

- Я сам...

- Ну, как знаешь. Смотри, ежели есть захочешь, на керогазе кастрюлька с вареной картошкой, на столе под полотенцем салат из помидоров с лучком, а в холодильнике колбаска есть. Ты сам тут управляйся, не стесняйся. Я пошла спать, закроюсь на всякий случай, так что до утра - меня нету.

- Спокойной ночи, Елизавета Петровна, - сказал Егоров.

- А ты выздоравливай, - пожелала старушка и удалилась.

Егоров долго сидел без движения, чувствуя, как холодный пот каплями ползет по лбу, пальцам, щекам. Глаза его были закрыты, но в памяти светилось наглое лицо долговязого парня, презрительная ухмылка на губах. Егорову уже не слышался мерзкий голос, весь вечер звучавший в его ушах, но теперь он чувствовал запах, запах пота и дешевого одеколона, исходивший от наглеца.

Не озноб, а злоба весь вечер сотрясала тело Егорова. Вначале это была ярость человека, незаслуженно, несправедливо оскорбленного тупым, отвратительным существом, которое и на равных-то не имело права с ним разговаривать. Человек жаждал мести, но в то же время помнил о законах, царящих в этом человеческом мире, напряженно искал возможность отплатить за обиду и самому остаться вне подозрений.

Потом накатилась ярость Зверя, который и знать не знал ни о каких человеческих законах. Он был неподвластен им, самый главный закон - это он. И оскорбившего его ждет смерть. Зверь обретет свою плоть и свершит свой суд. А пролитая кровь вернет его в человеческую плоть - лучшей защиты для Зверя нет.

Время близилось к полуночи. Егоров поднялся, запер дверь на крючок, выключил свет и повалился на пол. Страшные конвульсии сотрясали его тело, и с каждой судорогой оно меняло привычные очертания. Нижняя часть лица с хрустом вытягивалась вперед, сплющивался нос, заострялись уши. Черные волосы зазмеились по лицу, и вскоре все оно покрылось густой черной шерстью. И уже не сдавленный стон, а хриплое рычание вырывалось из полуоткрытой пасти. Пальцы на руках стали короче, и острые как лезвия когти вырвались из них. Ноги тоже стали короче, длинный, голый хвост пополз из крестца, одновременно покрываясь черными волосами.