Валентин Новиков - Путешествие Геоса

Астронавты медленно приблизились к ней.

И вдруг почувствовали, что на них что-то смотрит. Смотрит так, что цепенеет сознание.

- Что вам нужно? - спросил бесстрастный, какой-то бестелесный голос.

Аэла почувствовала, как волосы зашевелились у нее на голове.

- Мы астронавты, ваши гости и хотели протянуть вам руку дружбы,ответила она.

- Что такое дружба? - спросил голос.

Аэла беспомощно посмотрела на своих спутников.

- Дружба, это почти то же, что и любовь,- ответила она. Ей показалось, что это наиболее понятно.

- Что такое любовь? - спросил голос.- У вас много слов, лишенных, содержания.

- Кто вы? - спросил Гайденбург.

- Я - высшая форма разумной жизни.

- Очень приятно, но...

- Что такое приятно? - снова спросил голос.

- Наша цивилизация, по-видимому, не имеет ничего общего с вашей,сказала Аэла.

- Какова основная цель вашей деятельности? - спросил Гайденбург.

- Цель-сохранить себя.

- Зачем? - невольно вырвалось у Аэлы.

- Чтобы быть.

- Разве назначение разума в самосохранении?

- В конечном счете - да.

- Интересуют ли вас другие цивилизации? - астронавты уже осмелели.

- Да, если они могут дать мне что-либо для того, чтобы я мог сохранить себя.

- Существуют ли еще цивилизации подобные вашей?

- Пока нет. Но неизбежно появятся.

- На чем основана ваша уверенность?

- Моя цивилизация является единственно целесообразной, а всякое разумное начало стремится к целесообразности.

- Как вы считаете, есть ли у нас с вами общие интересы?

- Есть.

- Какие?

- Мы заинтересованы сейчас в том, чтобы взаимно не уничтожать друг друга. Я знаю, что ваш корабль в любое мгновение может направить на Троллу поток антипротонов и испепелить меня.

- Вы бы уничтожили нашу цивилизацию, если бы могли это сделать, не подвергая себя риску быть уничтоженными?

- Нет. Организмы - борцы с энтропией. Мы с вами - враги энтропии. Это самое общее, что объединяет нас.

- Откуда вы знаете наш язык?

- Мне достаточно было перехватить несколько ваших радиопередач.

- Давно ли вы существуете?

Голос не ответил.

Откуда-то сверху, за толщей прозрачной стены, появилось тело человекоподобного. На глазах оно стало расплываться, становиться прозрачным, и через несколько секунд только розоватое облачко говорило, что здесь был человек...

- Что случилось с этим несчастным? - в ужасе спросила Рора.

- Он растворился,- спокойно ответил голос.

- Растворился? В чем?

- Во мне...

Рора попятилась назад. Глаза ее застыли.

Аэла выхватила излучатель. Гайденбург резким ударом выбил его у нее из рук.

- Здесь ваше оружие бессильно,- сказал холодный голос.

- Кто же вы все-таки?

- Если бы вы это знали, то были бы уже мертвы.

- Почему вы уничтожили цивилизацию на планете?

- Я не ставил перед собой такой цели.

- Но вы же губите людей...

- Да, но ведь люди все равно умирают, превращаются в ничто. Кровь, ценные биологические продукты пропадают. Я же целесообразно использую это для поддержания своего существования, а людям плачу тем, что изготовляю для них зеркальную одежду, защищающую от солнца, строю подводные города.

- Почему же вы их не допускаете сюда, в подземные города?

- Чтобы обезопасить и сохранить себя. Человеческий мозг работает недостаточно ритмично. Многое в его деятельности - необъяснимый, не поддающийся контролю произвол. И в этом кроется главная опасность для меня. Совершеннее, целесообразнее общество механизмов.

- Да вы понимаете, что бросили целый мир в бездну страданий! - кричала в гулкую пустоту Аэла.

- Что такое страдание? - потерялся в пустоте бесцветный голос. И сразу же между астронавтами и серой громадой беззвучно сошлись металлические шторы.

Астронавты вышли из подземелья.

- Что это было? - спросила Аэла. Глаза ее были совершенно круглыми.

Рора покачала головой.

- Не знаю. Но я хочу умереть. Умереть в атомолете, в нашем маленьком кусочке Земли! Зачем я покинула Землю? Зачем мне нужно было лететь в эту черную пустоту!

Рора приложила стальные перчатки к прозрачному колпаку шлема.

- Это наглая, самоуверенная сила,- сказал Чарли.- И сила чудовищная, бессмысленная, страшная нелепым сознанием своей правоты.

Гайденбург стоял, наклонив седую голову и упершись лбом в колпак шлема. Морщины на его лице проступали сейчас необычайно резко.

- Мы недооцениваем опасность,- глухо сказал он.- Не ту, разумеется, которой подвергаемся мы. Опасность для человечества, пока еще не расселившегося по звездным мирам, еще покоящегося в колыбели и потому уязвимого для враждебных сил.

- Что это было?-снова спросила Аэла.

- Я чувствую,- сказал Чарли,- это такая сила, перед которой мы то же, что бескрылая муха перед человеком.

Астронавты тихо побрели назад к атомолету.

Аэла снова почувствовала, что кто-то зовет ее. Зов был слаб. Но тот, кто звал ее, был совсем близко. Она, прислушиваясь к этому звучащему в ней зову, пошла куда-то в сторону.

- Куда вы? - испытующе взглянув на нее, спросил Гайденбург.

- Опять. Он опять зовет меня. Я должна идти.

Колин поднес к ее шлему хронометр.

- Сначала нужно пополнить запас кислорода.

- Будет поздно, Чарли. Я пойду одна. Ведь этот воздух в конце концов пригоден для дыхания.

- Ты можешь за несколько минут погибнуть от бактерий,- испугалась Рора.

- И все-таки я пойду.

Астронавты молча отступили.

- Мы захватим для вас жидкий кислород и пойдем следом за вами, Аэла,сказал Чарли.

Они расстались. Аэла пошла в глубь зарослей. Неведомый голос все настойчивее звал ее.

Вот впереди забелели длинные, в человеческий рост, лилии, и за ними потянулись заросли.

Деревья с пестрой корой были сплетены лоснящимися лентами вьющихся растений, усеянных длинными гроздьями лиловых незрелых плодов. В ветвях резвились крупные насекомые. Птиц, как и на остальной части планеты, не было. Насекомые сновали в причудливой траве, падали сверху, издавали шелест, треск, сверлящий скрип. Пролетела, лениво взмахивая огненно-алыми крыльями, трехметровая извивающаяся пила с подвижными зубьями. Аэла оцепенело смотрела на нее, позабыв об осторожности.

"Отчего здесь так развились насекомые? - подумала она и сама себе ответила:- Впрочем, на земле тоже есть бабочки, размах крыльев которых достигает двух метров. Мнение, будто насекомые не могут достигать значительной величины, ошибочно".

Лес обрывался у черных скал. В глубь их вели сталактитовые своды, точно такие же, какие были у входа в подземный мир, где стоял атомолет. Только здесь они не играли всеми красками, словно бриллианты, а смутно белели в глубокой и печальной мгле.

Аэла пошла прямо во тьму подземелья. Она торопливо перебиралась с уступа на уступ не то скал, не то развалин. Тьма постепенно сгущалась.