Джон Уиндем - Затерянные во времени

Англичане послали истребители бомбить одну из сборных баз. Погибли сотни ни в чем не повинных людей, а сооружения карликов не получили и царапины. В Калифорнии два человека, чье сознание оказалось неподвластным внушению, украли маленькую машину времени, и больше их никто не видел. Но с тех пор карлики начали работать парами: пока один сторожил машину, другой занимался перевозкой пассажиров.

В течение трех недель огромные машины времени делали по два-три рейса в день, но и это было сущей каплей в море по сравнению с количеством желающих переправиться в будущее.

И теперь, стоя в своей темной комнате, я думал о приближающемся конце. Люди метались в безумном страхе. Скоро начнется голод. Оставшиеся будут бродить как голодные звери, готовые разорвать друг друга. Пройдет совсем немного времени, и озверевшая толпа будет осаждать единственное спасительное место на Земле — пункт отправки в будущее.

Постепенно в моем уме созрел план, который сулил пусть даже небольшой, но шанс на спасение. Только сначала я должен был вырваться из этого сумасшедшего города и найти Мэри...

Мы залегли среди кустарников неподалеку от одной из станций. Мимо нас тянулись вереницы изможденных мужчин и женщин, стремящихся добраться до машин времени.

— Эвакуация мира,— пробормотала Мэри.

Некоторые катили тачки с имуществом, другие шли налегке, еле передвигая ноги. Но все упорно двигались в сторону сборного пункта и странных машин, которые стали для большинства сверкающим символом спасения. Многие были на последней стадии истощения и едва не падали от усталости.

— Если карлики используют свою силу только для того, чтобы помогать упавшим подняться, то вряд ли для этого они пользуются сильным внушением,— сказал я.— Если ты будешь полностью контролировать сознание, они не смогут завладеть им. Постарайся занять чем-нибудь свой мозг: например, непрерывно умножай числа. Это единственная возможность не поддаться гипнозу.

К счастью, нам так и не пришлось проверить нашу способность противостоять внушению. Мимо нас прошли последние отставшие, помогая друг другу преодолеть конечный этап путешествия. Наконец, транспорт наполнился и двери одновременно закрылись. Те, кому места не хватило, остались ждать следующего рейса.

— Приготовься,— прошептал я Мэри и вытащил из кармана револьвер.

Появились два карлика на маленьких машинах времени. Один из них побежал к кабине, а другой остался на месте. Когда первый карлик исчез в кабине, я навел револьвер на второго. Ужасно убивать человека, чья вина лишь в том, что он недостаточно бдителен. Но это было необходимо, так как он мог бы оповестить своих друзей буквально за несколько секунд.

— Давай! — закричал я, и, как только несчастный упал на землю, мы одновременно вскочили в машины. Я установил дату и место на приборах и положил руку Мэри на рычаг.

— Нажимай,— скомандовал я. Вместо этого она наклонилась ко мне и прижалась ко мне губами

— Люблю тебя,— прошептала она, а затем потянула рычаг. Я крикнул, чтобы остановить ее, но было уже слишком поздно, Мэри исчезла.

Джон замолчал. Мы также не проронили ни слова.

— Где же она сейчас, интересно? — наконец прервал я молчание.

— Когда она опустила руку, то зацепила один из регуляторов. А ведь я был так осторожен! Я абсолютно точно установил стрелки в одинаковые позиции на ее машине, и своей, чтобы мы оказались в одном и том же месте. Мы должны были спастись от этого хаоса. И вот — всего одно неосторожное движение, и ее, возможно, отнесло или в то время, когда погибла Земля, или же, наоборот, она могла оказаться в том времени, когда Земли еще просто не существовало. И теперь моя возлюбленная одиноко скитается где-нибудь в лабиринтах времени и пространства.

— Но вы,— спросил Лестранж,— а как же вы...

— О, я запрыгнул в другую машину. Толпа заметила нас. Ко мне через поле бросилось не менее сотни человек. Кто-то задел машину, и она накренилась. Она начала падать, когда я только начал нажимать рычаг, и завершила падение уже в вашей лаборатории. Но чего же я в результате добился? Теперь я абсолютно одинок. Лучше бы я остался до конца со своим народом. Зачем я пришел сюда, точно зная, что ее здесь не будет? Если бы я сохранил ту машину, я мог бы отправиться и попытаться разыскать ее. Внезапно послышался звонок охранной системы.

— Быстро в лабораторию,— крикнул Лестранж, спрыгивая со стула.— Там наверняка шпион.

Он протянул мне один пистолет, а себе взял другой. Мы тихо подошли к лаборатории, и когда открыли дверь, то увидели уже знакомую золотую раму. Около нее виднелась фигура, одетая точно так же, как наш незваный гость.

— О, Господи, Мэри! — воскликнул Джон, вошедший следом за нами. Он подбежал к машине и впился взглядом в панель управления. Потом обернулся с радостной улыбкой.

— Все ясно, Мэри,— сказал он,— здесь не обошлось без нашего ангела-хранителя. Ты могла изменить время на тысячу или шестьсот лет, но передвинула его только на шесть часов.

Затем он обернулся к Лестранжу.

— Любезный прапрапрадед, не найдется ли у вас еще одного куска бечевки?

Кордах, принц Гангистанский, находился не в настроении.

Его советники успели уже привыкнуть к его мрачному виду. Выражение неудовольствия в последнее время буквально не сходило с его смуглого лица. Советники заранее знали, что скажет принц, настолько часто им приходилось это слышать в последнее время.

— Для всех великих наций,— изрек он,— право — это сила. Сегодня много болтают о правах малых наций. И что результате? Да ничего. Разве что ветер поднимает пыль, и эта пыль запорашивает глаза тем, кто раньше хоть что-то видел.

Он окинул взглядом своих советников, расположившихся перед ним полукругом на подушках. Все они, казалось, были поглощены изучением мозаичного пола. Красота узора привлекла их взоры более, чем лицо властителя. Их ладони поглаживали густые бороды, дабы со стороны показалось, будто обладатель бороды погружен в глубочайшие раздумья.

Совет состоял из одних стариков. Не потому, что старики всегда мудры, но потому что им менее свойственна амбизиозность. Будь вы принц Гангистанский или крупная шишка в Чикаго, избыток амбиций в вашем окружении — всегда помеха. Амбиции же большинства советников заходили немногим выше, чем обилие еды и питья, да изредка — новый брак. Принц снова обратился к безмолвствующим бородатым истуканам:

— Что мы можем сделать? Все эти англичане и прочие чужеземцы нас попросту дурачат. Они и не собираются рассматривать наши требования. С нами обращаются как с детьми — это с нами-то, народом Гангистана, дворцы и храмы которого обветшали уже тогда, когда англичане еще укрывались в пещерах. Мы, древний народ, предки, которого восходят к самому Началу Творения. Мы угрожаем им войной, а они смеются, как мы смеемся над разъяренной мышью, загнанной в угол. И вот мы вынуждены сидеть здесь, бессильные что-либо предпринять, в то время как они распространяют среди наших людей ядовитые плоды своего вздорного образа жизни, словно смеясь над священной мудростью наших отцов.