Александр Тюрин - Псы-витязи

Тут к «витязю» и подскочило двое здоровенных дядек из охраннной организации с сияющими от усердия физиономиями. Подскочили и вскоре упали. Один из них получил обушком чекана промеж бровей, а другому Путята двинул своим стальным наличником в лоб, успокоив всерьез и надолго.

– Вот и конец ристалищу-дристалищу, – объявил «витязь». – Быть мне с вами противно, потому как вы невежи, поганства исполненные, а убить вас всех – времечка сегодня нет, торопиться же в этом деле не хочется.

Путята сгреб со стола президиума подряд все угощения – в свою котомку – и пошел обратно, придавив по пути сапогом низко расположенного докладчика. Тот как раз ползал по ковру, пытаясь найти свои очки. Заодно и цепь золотая свесилась с шеи.

– А может кто из вас хочет узнать правду-истину о гибели городов русских? – молвил «витязь», остановившись вдруг.

– А никому это и не надо знать, злодей, – закричала какая-то женщина со строгим, словно закопченным лицом. – Мы за дружбу народов…

Завтра был судный день. В ад провалиться или в рай вознестись. Или туда, где бурчание голодного брюха, мешки под глазами, вечерняя тоска по противоположному полу, серые ничем не прикрытые стены и нестиранные носки. Ну, или туда, где начнется как будто уже безнадежно завершившаяся жизнь, где течет сладкое рейнское вино, блондинки не заставляют себя долго уговаривать, а руки сжимают обитый мехом руль новенького мерседеса «S600». Или раритетного кадиллака «Флитвуд» 1959 года, шестиметрового, с разлетающимися крыльями, с восьмицилиндровым мотором на триста пятьдесят лошадей.

Программист Галкин написал три важные процедуры, но обеспечивающий пакет для него делал некто Рабинович из Лос-Анджелеса, так что соединялось все не слишком гладко. А подключение к банку данных, расположенному в Токио, шло с еще большим скрипом. Дмитрий не без оснований считал, что японцы – эти маленькие неразличимые люди, паникующие перед русской компьютерной мафией, всячески стесняют ему доступ к своей системе и умалчивают о заглушках.

Время таяло и Дмитрий физически ощущал, как оно покидает его тело, оставляя слабость во всех членах. А завтра надо было сдавать проект двум менеджерам, российскому и японскому.

Именно в тот момент, когда Митя почти уже понимал причину сбоев, в дверь затрезвонили. Он обхватил голову руками, надеясь, что сейчас все утихнет, однако звон не унимался. Да, это экс-супруга могла явиться за алиментами. Впрочем, если расписать ей радужные перспективы, показать сателлитовый адаптер, радостно подмаргивающий глазками-индикаторами, то она тихо-мирно отвалит. Вдруг даже и пожрать приготовит…

Митя распахнул дверь – и мимо него в квартиру прошел странно одетый человек с чем-то железным на голове. Человек в шлеме сделал несколько шагов вперед, затем оглянулся и Митя узнал калищевского рэкетира – по кличке Путята Вышатич. Сам Путята бросил на Митю мимолетный взгляд, а затем сказал кому-то:

– Давай сюда, друже, входите все, засады нету.

И в дверь, мимо Мити, пошли люди, крестясь, задевая головой косяк, вытирая подметки не о половик, а где попало. Все они, не тормозя, направились в гостиную.

Митя подавил стон и, закрыв дверь, поспешил за людьми.

Среди вошедших не было ни одного нормально одетого или подстриженного человека.

Шлемы с наушами и наносниками, плоские и с рогами, остроконечные меховые шапки, кольчуги, куртки с наклепанными стальными пластинами или бляхами, наплечники и наручи, плащи, кафтаны, шкуры и косоворотки, сапоги, унты и лапти. Много холодного оружия. Волосы длинные спутанные иногда с косичками, наверно вшивые. Усы висячие. Запахи не слишком приятные. Кольца в ушах.

Пришла, вернее даже ввалилась беда, отчего жара поползла полозом по автоматически охладевшей спине.

Неприятных людей было семь и они почти равномерно распределялись по квартире: кто улегся на ковер под столом, кто полез в холодильник, кто включил телевизор, кто прямиком в туалет направился, кто решил ударить по клавишам компьютера.

– Ой, только не это, – возопил Митя, преодолев шок и стресс, – дайте хоть исходник сохранить.

– Не боись, не спорчу твою программу, чай не дурак, а она не девка, – отозвался незванный гость в хорошо надраенном панцире, состоящим из множества стальных пластин. Затем потыкал сосискообразным пальцем в клавиатуру. – Я вот намедни книжку насчет программ прочел, хоть к нонешнему письму я еще не шибко привык. Ты, кстати, за «Си» или за «Яву»? Или может ты за хакеров-вонякеров?

Предводитель – а Путята явно был именно таким – разлил заначенного Митей импортного «Пушкина» по рюмкам и засунул грязные пальцы в дорогостоящую банку с солеными огурцами.

– Бери, хозяин, – он протянул рюмку Мите, – и не гляди зверем. Мыл я руки недавно, лет сто назад. Ты вообще учти, мы тебе пригодимся, не тати же ночные, ха-ха… Знаешь, кстати, почему мы татарам конкретно просрали? Потому что тогда у нас не было водки. И, следовательно, не было свежих неожиданных идей.

Выслушав краткий исторический анализ, все гости дружно выпили и, крякнув, закусили. Мите ничего не оставалось, как сделать тоже самое.

– Я же говорил, что надо колья вкапывать в землю, дабы конницу рассечь, инда само войско полукругом выставлять, с усиленными отрядами лучников по крыльям строя. – Высоченный беловолосый бандит размахивал длинными руками на манер ветряной мельницы к дополнение к своей нелепой речи.

Это точно олигофрен, подумал про него Митя, мозг в зачаточном состоянии, но руки вон какие жилистые.

– Ты вещал, а никто тебя не слушал, потому что не было у тебя информационной поддержки. – отозвался огромный мужчина в панцире, затем разрубил палку колбасы топориком, оставив на полированном столе глубокую зарубку. Откусив разом приличный кусок, он потянул мобильник из сумчонки, сильно напоминающей выпотрошенного хорька.

Это плохо укладывалось в голове. Низколобый человечище, не забывая поигрывать топором, вел искусный разговор на финансовые темы, причем набитым ртом.

– … Главное, чтобы аккредитив открыли… На меня, вернее на мою фирму откроешь. Я уже зарегистрировал ее в оффшоре, на островке Джерси посреди синя моря. С голубкой сизокрылой пошлем через окиян, из Рио-де-Жанейро, липовые коносаменты, получим бабки, обналичим как оплату стройработ, и фирмешку мигом закроем. Муха посрать не успеет… Эй, ты на кого батон крошишь, холоп, разве я кого-нибудь обманул? Что я, сраму не боюсь? Конечно, строительные работы тоже липовые…

И добавил еще пару фраз на языке, напоминающем болгарский. Или церковно-славянской. Затем сунул мобильник в карман.

– Кажись, клюнул, – осклабился человечище и подмигнул Мите, который почувствовал, что насильно превращен в «крышу» для бандитов. Он, собрав все силы, возмутился и решительно подошел к агрессору, молча жующего у раскрытого холодильника. Железа на том было менее, чем на других, только кожаная безрукавка с десятком приклепанных стальных бляшек.