Александр Ильин - Тост за грядущее

— Не знаю… — неуверенно отозвался эксперт.

— Тогда пей! Хорошее лекарство сладким не бывает. Через пять минут будешь как новенький, — заверил Бобрусев.

Под одобрительные «Ну! ну! ну!» и «Давай! давай! давай!» процедура была успешно завершена.

— Ну вот, теперь будет жить, — успокоился Бобрусев, возвращая Иванычу пустые стаканы.

Через означенные пять минут Толлегеттерриан с изумлением ощутил, что ему стало заметно легче; через десять — желание жить вернулось к нему в полном объеме.

— Невероятно, это просто невероятно, — удивлению эксперта не было предела. — Если бы это не произошло со мной, я бы просто не поверил!.. Экспресс — курс экстремальной терапии!.. Здесь?! — восклицал он.

— Это ты хорошо назвал «экстремальный экспресс»… — похвалил Иваныч, — скорый такой поезд, где водка паровозиком с рассолом.

Толлегеттерриан хотел уточнить насчет технологии производства рассола, как вдруг со стороны машины трижды что‑то пикнуло на манер сигналов точного времени радиостанции «Маяк», после чего бесцветный голос уведомил: «Батареи импульсных генераторов заряжены полностью. Все системы функционируют нормально. Можно продолжать движение.»

Пребывавший в полном неведении об успешном ремонте его транспортного средства эксперт замер на полуслове, точнее на полумысли. В благоговейном восторге он обернулся.

Как бы вам поточнее описать степень удивления Толлегеттерриана? Разве, что попросить представить себя в ситуации, когда ваш любимый кот Барсик заговорил человеческим голосом, объясняя, что он, дескать, починил телевизор, который считался безнадежно поломанным. И не просто объясняет, а демонстрирует в работе: пожалуйста, цвет, звук, яркость изображения…

— Как это?.. Кто?.. Сама она не могла… Бред… Это что же получается?.. — с места в карьер рвануло его сознание.

— Так это, — скромно пояснил Бобрусев, — ты пока в послеобеденном обмороке валялся, мы тут с Иванычем глянули, вроде заработала… Делов‑то!.. Иваныч и не такую безнадегу на ход ставил. Вон, как раз между майскими праздниками, твоих коллег из соседней галактики к нам занесло: так с ихним катером вообще полный атас был — и ничего — починил, улетели… — нагло врал Бобрусев.

Иваныч, которому он успел подмигнуть, лишь махнул рукой и отвернулся, смеясь в бороду. Такие боб- русевские штучки были для него делом привычным. Называлось это — прокатиться по ушам.

Толлегеттерриан аж подпрыгнул, — какие коллеги? Из какой галактики? Как они…

«Срочный вызов из диспетчерской службы, — требовательно возвестила машина, — срочный вызов из диспетчерской службы…»

Пока эксперт полубегом приближался к машине, ее ближний бок откинулся, открывая горизонтальную, коконообразную капсулу. Толлегеттерриан разместился в ней без труда. Как только он принял нужную позу, кокон закрылся, а боковая стенка машины встала на место.

— Вот гад, — порадовался своей сообразительности Иваныч, — а ведь точно — лежа ездит! Плацкарт, твою мать нехай…

— Нет, а ты видал, как у него челюсть‑то отпала, — довольный произведенным эффектом самоутверждался Бобрусев. — «Не тот уровень…» А тут вам не халам- балам. У нас здесь «собственная гордость»!..

Так, Иваныч, есть тост. За тебя! — с минуту Бобрусев собирался с мыслями, после чего продолжил. — Короче… За то, что мы сегодня утерли нос этим пришлым ушельцам и ушлым пришельцам… А, Толян, легок на помине, давай сюда. Так… Где твой стакан? Пьем за Иваныча. За его золотые руки!

Действительно, закончивший разговор со своей диспетчерской Толлегеттерриан, подошел к ним. Эксперт был озабочен, но явно в приподнятом настроении. Призыв Бобрусева повис в воздухе.

— Люди, спасибо вам! — обратился к приятелям гость, — вы не представляете насколько помогли мне сегодня!

— Вот так, Саня, — кивнул в сторону эксперта Иваныч, — учись ценить малое: поправили человеку голову, а сколько радости…

— Вы… Вы помогли мне доказать остальным членам комиссии обоснованность моих сомнений в справедливости оценки уровня землян! Только что я со

общил им обо всем: и про вашу исключительную готовность к контакту с другими цивилизациями, и про попытки наших соседей включить Землю в сферу своих интересов, и про машину, и про себя, как вы без проблем и так быстро… Это показатель… — галопировало сознание пришельца. — Кажется мы ошибались, мы все ошибались… Вы представляете, мы ошиблись на несколько уровней в оценке вашей цивилизации!.. Невероятно.

Теперь шансы Земли стать открытой планетой значительно выше. Я буду настаивать! Мы начнем готовить дипломатическую миссию на Землю! Мы откроем здесь сервисную станцию по обслуживанию наших космических катеров! А возможности торговли…

— Так, мы сегодня пить будем? — недипломатично прервал его Бобрусев. — За Иваныча не выпили, водка греется, а ты со своей «миссией — комиссией», туды ее в качель! Ща мы тебе штрафную для порядка!

— Не — ет!.. Штрафную я не могу. Я должен лететь немедленно. Завтра срочное заседание комиссии, а мне еще нужно подготовиться к выступлению. Завтрашний день должен стать моим!

— Ну вот, блин!.. — расстроился Бобрусев. — И не поговорили толком. А может на пару часиков задержишься, а? Иваныч, ну скажи ему…

— Ты, это, Саня… Анатолю виднее, как быть. Раз надо, так надо. А нам чего, помогли ему и слава Богу. Давайте‑ка лучше, братцы, на посошок, если такое дело. Осталось там еще что?

— Да на посошок только и осталось, — уныло констатировал Бобрусев.

Когда посошок, обернувшийся тройным алавер- ды, был выпит, все трое, похлопывая друг друга по плечам, направились в сторону машины. Пока Толлегеттерриан устраивался в коконе, Иваныч, спохватившись, сбегал к месту застолья и вернулся с полиэтиленовым пакетом в руках.

— Вот здесь тебе шашлыка на дорожку, а то так ведь и не поел горяченького… Хлеб, пара помидоров.

Все отказы, благодарности и попытки эксперта увильнуть от этого угощения успеха не имели и отметались непробиваемым: «Мы тут дома, мы найдем, а тебе в пути пригодится. Мало ли что…»

Когда, наконец, в коконе нашлось место для «сухого пайка», Бобрусев чинно пожал руку эксперту и сказал на прощанье: «Жалко тебя отпускать, Толян, хороший ты парень, но раз дела… Мне ведь тоже завтра в поле: осот, сволота, давит… Ну, ты, это… Не забывай, появляйся… Будем ждать…»

Толлегеттерриан был расстроган.

— Люди, — спросил он, — как я могу вас отблагодарить?

— А у нас в стране самая твердая валюта — это жидкая, с тебя бутылка, — пошутил Бобрусев.

Эксперт воспринял сказанное всерьез и после непродолжительной внутренней борьбы сказал:

— Хоть это и нарушение всех существующих инструкций… Дайте‑ка на минутку вашу полосатую бутылку.