Евгений Лотош - Несомненная реальность

Он пошевелился, устраиваясь поудобнее.

— И еще, думаю, здесь проще учиться быть правильным Народным Председателем. Есть у меня подозрение, что дров наломать мне не позволят. Да даже если и позволят, большая часть населения – безмозглые декорации, им хуже не станет ни от какого поворота событий. Зато потом мою память сольют мне тамошнему, и я могу избежать кучи ошибок. Ведь правильно?

— Угу, — сонно улыбнулась ему Оксана. — Ты у меня всегда правильный.

— Ага, и вообще я гений, — Олег снова погладил ее по волосам. — И, думаю, хватит плыть по течению. Полтора месяца здесь я только реагирую на окружающие раздражители, как амеба. Пора понять, как жить дальше. Кое-что я уже запланировал. Есть куча направлений, которые можно развивать при моем минимальном участии. Наука – подобрать толковых ребят вроде Вагранова, перетащить в Первую страту, подбросить идей, а дальше пусть сами возятся. С автомобилями Овчинников с Гакенталем ничуть не хуже меня разберутся, у них образование правильное, а я только под ногами путаюсь со своими дилетантскими познаниями из школьного кружка. Рабочих в профсоюзы сбивать тоже без меня можно, главное, найти хороших вожаков. Да того же Зубатова привлечь, у него опыт имеется, пусть и не слишком удачный. И Зубатов с террористами пусть разбирается. Я ему наши детективы попересказываю да еще уголовную полицию подтащу – представляешь, они еще даже дактилоскопию толком применять не научились, а уж про фотороботы вообще ничего не слышали!.. Про архивное дело вообще молчу: ни ума, ни фантазии. В общем, есть куда смотреть и о чем думать. Ты как, согласна?

Девушка сонно хмыкнула.

— Только перед тем, как начинать играть по-крупному, надо как следует на мир посмотреть. Хотя бы в ближайших окрестностях. И начать нужно со столицы. Завтра с утречка я еду туда, посмотреть на сиятельного государя и надутых болванов, что его окружают. Надеюсь, не все там надутые болваны, найдется и правильный материал. Нужно сбить страну с рельсов сценария, а там… Эй, рыбка моя, да ты совсем дрыхнешь?

Оксана уже ровно посапывала. Олег слегка улыбнулся, осторожно переложил ее голову на подушку и долго смотрел на разметавшиеся по подушке длинные черные волосы. Да, родная моя, ты не чувствуешь, что чем-то отличаешься от живой. И я тоже. Вопрос лишь в том, способны ли мы вообще почувствовать. Способны ли вспомнить, что потеряли…

Он вздохнул, протянул руку и выкрутил фитиль керосиновой лампы на прикроватной тумбочке. Комната погрузилась в темноту и тишину, и только упрямый ветерок все пытался втиснуться в узкие щели в раме, горестно подвывая от разочарования.

«Следящий вызывает Сферу. Потребность в контакте».

«Сфера отвечает Следящему. Авторитетная доля сегментов подтвердила внимание. Вопрос».

«Я/мы потеряли логику событий. Активность Координатора выходит за рамки просчитанной модели. Предоставление несанкционированной информации Эталону Одиннадцать. Предоставление несанкционированной информации матрице поддержки Эталона Одиннадцать. Несанкционированное усиление коммуникационных параметров матрицы Эталона Одиннадцать. Предположение: Координатор неадекватен ситуации».

«Сфера запрашивает подробную информацию по третьему пункту».

«Коррекция механизмов страто-подстройки Эталона Одиннадцать. Усиление влияния Эталона Одиннадцать на верифицируемые матрицы. Подстройка мыслительных процессов верифицируемых матриц под мыслительные процессы Эталона Одиннадцать. Результат: нежелательная унификация верифицируемых микроличностей с матрицей Эталона Одиннадцать. Возможные последствия: приобретение Эталоном Одиннадцать чрезмерного влияния на модель, нестабильность модели».

«Сегменты Сферы обрабатывают информацию. Пауза без обрыва сеанса».

«Ожидание».

«Сфера – Следящему. Я/мы рекомендуем не вмешиваться в процесс. Напоминание: модель является инструментом. Стабильность модели не является приоритетом. Целью является получение достоверных материалов о функционировании микроличностей. Напоминание: наличие таких материалов является необходимым условием контакта с сообществом Демиургов. Напоминание: ошибки при установлении контакта могут иметь фатальные последствия для обеих сторон. Напоминание: возможна интерпретация инцидента 1844/65 как неявного конфликта с составляющей макроличности Демиурга. Предположение: предоставить Координатору полную свободу действий. Не вмешиваться, если он осознает последствия своих действий. Напоминание: модель можно стереть и создать заново».

«Напоминание: Эталон Одиннадцать связан с критичной микроличностью в Заповеднике. Нарушение функционирования данной микроличности имеет непредсказуемые последствия. Стирание модели с большой долей вероятности приведет к сбою функционирования данной микроличности и тяжким последствиям для Заповедника».

«Поправка принята. Альтернативное предположение: при необходимости модель может оставить в самодостаточном цикле. Я/мы не испытываем нехватки ресурсов для создания новой модели».

«Предположение принято к сведению. Запланировано обдумывание. Следящий закончил сеанс».

«Сфера шлет пожелания спокойствия. Конец сеанса».

— Ну, сучьи дети! — Олег щелкнул ногтем по газете, пробив в ней дырку. — Ты только прочитай вот этот пассаж!

Бегемот протянул руку, взял газету и уставился на пострадавшее место.

«…Думаю, сколь ни была бы противоречива и сложна та или иная фигура ростанийской истории, ее подлинная роль в строительстве и защите Пути Справедливости рано или поздно получит свою объективную и однозначную оценку. Разумеется, однозначную не в смысле одностороннюю, обеляющую или эклектически суммирующую противоречивые явления, что позволяет с оговорочками творить любой субъективизм, „прощать или не прощать“, „выбрасывать или оставлять“ в истории.

Однозначную – значит, прежде всего конкретно-историческую, внеконъюнктурную оценку, в которой проявится – по историческому результату! — диалектика соответствия деятельности личности основным законам развития общества. В нашей стране эти законы были связаны с решением вопроса „кто – кого?“ во внутреннем и международном аспектах. Если следовать желвачевской методологии исторического исследования, то прежде всего, по словам А. В. Треморова, надо ярко показать, как жили, как трудились, во что верили миллионы людей, как соединялись победы и неудачи, открытия и ошибки, светлое и трагическое, революционный энтузиазм масс и нарушения народной законности, а подчас и преступления.

Недавно одна моя студентка озадачила меня откровением, что-де классовая борьба – устаревшее понятие, как и руководящая роль пролетариата. Ладно бы такое утверждала одна она. Яростный спор, например, вызвало недавнее утверждение уважаемого академика о том, что-де нынешние отношения государств двух различных социально-экономических систем лишены классового содержания.