Евгений Лотош - Несомненная реальность

— Хороший сотрудник, — хмыкнул Герасимов. — Если бы он еще и задерживать террористов научился – цены бы ему не было. А я что могу сделать?

— Пан полковник, не могли бы вы приставить к нам одного-двух человек из филеров, пока мы здесь? Не обязательно самых опытных, поскольку он наверняка заметит наружку, здесь он дока. Просто… чтобы в случае чего помощь получить?

— То есть на свои силы вы не рассчитываете? — приподнял бровь начальник отделения.

— Никак нет, — виновато потупился филер. — Такой уж он человек. С него станется в толпу вооруженных красных с голыми руками влезть.

— М-да… — полковник потер подбородок и задумчиво уставился на лежащую перед ним бумагу. — С людьми у меня сейчас туго. Сами понимаете, время такое. Может, в уголовную полицию обратиться, чтобы они своих агентов выделили?

— Не хотелось бы, пан полковник. Мы здесь по деликатному поручению. Чем меньше посторонних знает, тем лучше.

— Хорошо. Что-нибудь придумаю. Кстати, господин Крупецкий, вы ведь поляк?

— Наполовину, пан полковник, — внезапно филер напрягся. — Происхожу из Варшавы, отец поляк, мать русская.

— Католик?

— Никак нет. Отец крестил меня в православную веру.

— Вот как? Поляк, наверняка католик – и в православную?

— Мать умерла родами. Отец исполнил ее предсмертную просьбу.

— Сочувствую. Но, наверное, вы выдающийся агент, если вас, поляка, пусть и наполовину, приняли на работу в Охранное отделение?

— Не могу знать, пан полковник, — хрипло ответил филер. — Но год назад я спас жизнь господину Зубатову… случайно… и он взял меня к себе. Нареканий по службе не имею, вхожу в состав Летучего отряда, но сейчас работаю по Москве. За службу поощрен именными часами.

— Похвально, — полковник внимательно рассматривал поручика. — А не хотите ли вы, пан Крупецкий, перейти на службу, скажем, в Петербург? У нас всегда найдется место талантливому человеку. Нет-нет, — успокаивающе поднял он ладонь, — не отвечайте сразу. Подумайте на досуге. Сейчас же, если у вас все, можете идти.

— Спасибо, пан полковник! — Крупецкий щелкнул каблуками и, повернувшись, вышел в приемную, где под пристальным взглядом секретаря изнывал Олег.

— Что вы там делали? — накинулся он на филера. — О чем шла речь?

— Служебные дела, — пожал тот плечами. — Ну что, едем в гостиницу?

— Едем, — согласился Олег. — А что значит «надежная»?

— Хозяин активно сотрудничает с полицией, так что подозрительных элементов там нет или же они под наблюдением. Можно не бояться краж из номера.

— Понятно… Ну что, едем.

После вселения в достаточно чистый и опрятный номер Олег, невзирая на протесты Крупецкого, настаивавшего на том, чтобы как следует (читай – два дня, не меньше) передохнуть с дороги, потащил своего спутника на прогулку. Наняв извозчика с крытой пролеткой – небо затянуло тучами, явно намечался дождь – они покатили по мощеным улицам. Нездоровая октябрьская погода наверняка загнала под крышу многих и многих, но и тех, кто отважился выбраться на прогулку, пешую или в экипаже, хватало. Ничего нового, впрочем, по сравнению с Москвой Олег не заметил. Многоэтажных доходных домов здесь попадалось значительно больше, особняки могли похвастаться обширными парками, а многочисленные мосты украшали литые и гипсовые скульптуры, но на том различия и кончались.

Воображение Олега поразили разводные мосты через большую местную реку, называемую Невой. Огромные многотонные подвижные конструкции явно превосходили уровнем технологий все, что он видел в России ранее, но отнюдь не производили впечатление надежных. Он попробовал добиться от Крупецкого, почему бы просто не сделать обычный мост большей высоты вместо того, чтобы городить огород со сложной механикой, но тот лишь неопределенно хмыкнул и отвернулся, настороженно вглядываясь в прохожих. То ли филер находился не в настроении для разговора, то ли просто не знал и сам.

В номера они, совершенно продрогшие, вернулись под вечер, когда сгустившиеся сумерки сделали экскурсию затруднительной. Портье передал им два пакета – толстенький сверток для Крупецкого и запечатанное письмо без опознавательных знаков для Олега. Поднявшись наверх, Крупецкий зашел в номер Олега и вопросительно взглянул на него.

— Завтра в десять утра в особняке графа Витте, — пробормотал тот, пробежав строчки письма глазами. — М-да… Ваш Герасимов мог бы писать и не так лаконично. Вы, пан Крупецкий, знаете, где находится особняк?

— Примерно представляю, — пожал плечами тот. — Я не раз бывал в Петербурге, город неплохо знаю. А язык, как известно, и до Киева доведет.

— Будем надеяться, — качнул головой Олег. — А что вам принесли?

— Вот, проше пана, — поручик быстрыми движениями сорвал обертку и протянул Олегу пухлую книжицу небольшого формата. — Карманный справочник филера. Очень полезная вещь. Здесь перечислены все известные Петербургскому охранному отделению террористы или лица, подозреваемые в сотрудничестве с ними.

Олег быстро пролистал книжку. На каждой ее странице тонкой папиросной бумаги располагались портреты профиль и анфас мужчин и женщин. Под портретами тянулись строчки словесных описаний.

— И вы хотите сказать, что помните все имена и лица на память?

— Если бы мы их помнили, нам не потребовались бы справочники, — сухо ответил филер. — Существует система запоминания людей по форме частей лица, ушей, черепа и другим признакам, которые позволяют быстро определить, кто перед вами. Каждый уважающий себя сотрудник держит в памяти десятки, а многие – и сотни описаний. Справочник же служит для точной идентификации.

— Сильно, — уважительно сказал Олег, возвращая справочник. — А что еще должен уметь филер, кроме как помнить всех террористов?

— Филер должен иметь хорошую память, выносливость и терпеливость, — задумчиво начал перечислять Крупецкий. — Он должен уметь незаметно следить за подопечными или за местностью, в том числе переодеваясь в разную одежду – кучера, уличного торговца, дворника и так далее. Ну, в общем, разные вещи. Как-то раз, — неожиданно он широко ухмыльнулся, — Чумашкин скрывался на конспиративной квартире, где намеревались собраться предполагаемые заговорщики. Он не нашел ничего лучше, чем укрыться в ванной комнате в баке для воды. Представляете, какой вышел номер, когда хозяйке вздумалось принять ванну!

— Помню, он рассказывал, — фыркнул Олег. — И что?

— Да ничего, — пожал плечами филер. — Потом два месяца проходу ему не давали, все интересовались, каково в баке сидеть, покуда хозяйка ванну принимает. Едва с кулаками бросаться не начал в конце концов.

Через пару минут ничего не значащего разговора Крупецкий сослался на сонливость и ушел к себе.