Евгений Лотош - Несомненная реальность

Вложив два пальца в рот, он оглушительно свистнул. Сделав паузу, свистнул еще раз. На сей раз к нему повернулись практически все, общий гул утих почти полностью.

— Интересно, чем вам лошадь-то не угодила? — громко сказал Олег в рупор. — Ну ладно, коляску сожгли, а животину-то за что убили?

Толпа отозвалась недоуменным шумом.

— Поделом управляющему! — крикнул кто-то неразличимый. — Кровопийца!

— Похоже, ваш управляющий такая скотина, что вы его уже и с лошадьми путаете, а? — усмехнулся Олег. До него донеслись отдельные смешки. Похоже, внимание людей оказалось завоевано. — Сочувствую. Однако же не для того вы на улицу вышли, чтобы заставить начальство пешком ходить, как я понимаю. Чего вы хотите, можете внятно озвучить?

— А ты кто такой? — пьяный выкрик долетел слева. Олег повернулся, вглядываясь. Ну конечно. Один из «котов». — Ты че, нам денег принес?

— А ты всех рабочих представляешь? — поинтересовался Олег в рупор. — Что-то не кажется мне, что ты в своей жизни хоть день за станком простоял. По-моему, ты просто сявка подзаборная, ни копейки честным трудом в жизни не заработавший. Эй, господа хорошие! Найдется среди вас кто-то, кто от имени всех сказать может?

— Смотри-ка ты! — зареготали еще несколько оборванцев. — Ребята, слышь, белоручка говорит, что мы ни копейки не заработали! А сам-то как сыр в масле катается, нашей кровушки попив!

Над ухом пролетел камень. Олег вздохнул, уронил рупор и спрыгнул с помоста. Несколькими стремительными шагами преодолев расстояние до оборванцев, он сходу свалил одного прямым ударом в челюсть. Пока остальные изумленно таращились на него, не понимая, что происходит, он выдернул из толпы особо колоритного «кота» в состоящем из одних дыр зипуне, от которого за версту несло винищем, завернул ему руку в болевой захват и, не давая опомниться, потащил к помосту. Толпа настороженно молчала.

Загнав оборванца на всеобщее рассмотрение – тот растерянно заозирался по сторонам, кажется, не понимая, как он сюда попал – Олег снова подхватил рупор.

— Ну, господа хорошие, — язвительно спросил он, — хотите, чтобы он говорил от вашего имени? Как думаете, какие требования он может огласить? Побольше водки, и бесплатно? Я-то думал, что вам семьи кормить надо, но ежели водка устроит…

— Долой чиновников! — выкрикнул кто-то из толпы. — Да здравствует революция! Товарищи, все вместе сомнем казаков и этого эксплуататора! Ура!

Толпа угрожающе шевельнулась.

— А, то есть смять казаков – ваша единственная задача, — разочарованно сказал Олег. — Ну, тогда валяйте. А я пойду, мне в войнушку играть неинтересно.

— Тихо всем! — рыкнул вытолкавшийся из толпы здоровый детина с густой черной бородой и мрачным взглядом. — Послушаем, что нам скажет чистенький господин. Ну, говори!

— Что говорить? — удивился Олег. — Я ожидал, что вы для начала мне что-то скажете. Я, конечно, могу объяснить, почему лошадей убивать нехорошо, но вы-то, верно, не того ждете. Так что валяйте, я слушаю.

И тут в мозгах оборванца что-то щелкнуло. Издав угрожающий пьяный вопль, он выхватил откуда-то нож и замахнулся на Олега. Рефлекс у того сработал автоматически. Рванувшись вперед и блокировав запястьем руку с занесенным оружием, он дал противнику подножку и с силой толкнул его в грудь. С воплем пьянчуга опрокинулся на спину и шлепнулся с помоста на землю. Нож отлетел бородачу под ноги. Тот взглянул на него, потом на Олега и слегка усмехнулся. Кажется, в его взгляде мелькнуло невольное уважение.

— Хорошо дерется… — вполголоса прокомментировал ротмистр, обращаясь к Крупецкому. — В первый раз вижу, чтобы у человека и язык был подвешен, и драться он умел. Хороших людей Зубатов себе подбирает.

Крупецкий задумчиво взглянул на казака, но промолчал.

— Ну так я слушаю ваши требования! — произнес Олег. Его тон изменился, из развязного стал жестким и требовательным. — Или мне и дальше развлекать вас боксом?

— Не горячись, барин, — спокойно ответил бородач. — Все тебе скажем как на духу. Да только сто раз говорили, и все без толку. Жалованье нам повысить нужно. Гроши платят, детей кормить нечем. Горбатишься по двенадцать часов в цеху, домой на квартиру приходишь – разогнуться не можешь, а там дети грязные орут, народ чуть ли не вповалку по комнатам лежит… — Он махнул рукой. Окружающие поддержали его невнятным гулом.

— Понятно, — кивнул Олег. — Что-то еще?

— Тред-юнион требуем! — упрямо склонил голову бородач. — Хотим, чтобы от мастеров нам защиту дали. Чуть слово не так скажешь – сразу по морде. Ошибешься – штраф. Ладно бы только за пьянство да прогулы штрафовали, так ведь за поломку станка – штраф, за порванную пряжу – тоже, а есть в том твоя вина или нет, никому дела нет. Нельзя так, не по-людски.

— Хорошо. Что еще?

— А что, мало? — удивился тот. — Если ты, барин, все выполнишь, ноги целовать станем. Да только пустое все. Из хозяина лишней копейки не выдавишь. Да еще и расписками для своего магазина жалование выдает в нарушение всех законов. А казаками нас пугать не надо. Мы и так пуганые.

— Казаки вас не тронут! — Олег возвысил голос, надеясь, что ротмистр и в самом деле окажется умным дядькой. — Господа! Теперь мне ясны ваши требования. Я передам их вашему начальству. И не просто передам – заставлю пойти вам навстречу. На сегодня все. Вы можете не возвращаться на работу, объявляется внеочередной выходной. Теперь – разойтись.

Он поставил рупор на помост и спрыгнул на землю. Бородач смотрел на него с непонятным выражением. Олег подошел к нему и оглядел с ног до головы. Да уж, мелькнуло в голове, такого я бы ни ударом в челюсть, ни подножкой не свалил.

— Меня зовут Олегом, — сообщил он. — Пойдем, что ли, пообщаемся в спокойной обстановке. Что ты там про хозяйские расписки для магазина говорил? Да, и скажи людям, чтобы в самом деле расходились по домам. А то, не ровен час, кто-то снова из револьвера стрельнет, и тогда казаки точно не выдержат.

Бородач хмыкнул, отвернулся и что-то шепнул на ухо одному из товарищей. Тот кивнул и нырнул в толпу.

— Твоя правда, барин, — прогудел он. — Побаловали, и хватит. Не боись, сейчас разбредутся. И с «котами» мы разберемся в свой черед, у меня самого на них давно руки чешутся. И сегодня-то они на пустом месте бучу начали, а остальные уж за компанию присоединились. Но вот скажи мне, барин, почему я тебе верю? Впервые в жизни вижу, а верю? Много я говорунов повидал, и с начальством не раз схватывался, но ты какой-то не такой.

— Да уж такой я, внушающий, — усмехнулся Олег. — Тебя звать-то как? Не волнуйся, хозяину не выдам.

— Хозяину? — презрительно прищурился бородач. — Не боюсь я хозяина. За мной правда, а бог завсегда за правду стоит. Мишкой меня кличут. Мишкой Ухватовым.