Владимир Обручев - За тайнами Плутона

развал... Потом - Февраль. Потом - Октябрь! Как встретил Обручев

революционный семнадцатый год?

В общем-то Владимир Афанасьевич был далек от политики, но о

своих политических симпатиях и антипатиях - если уж приходилось

высказываться - говорил всегда честно. И в воспоминаниях он не счел

нужным ничего приукрашивать, не счел нужным умалчивать о своих

тогдашних сомнениях. В них, в воспоминаниях - Время.

"Вспоминаю свой разговор с инженером Н. В. Некрасовым (тем самым думским депутатом. - А. Ш.), ставшим министром путей сообщения Временного правительства. Я спросил его, скоро ли будут объявлены выборы в учредительное собрание, почему все еще тянется неизвестность, вызывающая всеобщее беспокойство.

- Потерпите еще немного, - сказал он. - У нас положение тяжелое, нелады между Керенским и командующим армией. С одной стороны, реакция начинает набирать силы и шевелиться, а с другой - приехал из-за границы Ленин и призывает ко второй, уже пролетарской, революции.

- Каковы же ваши перспективы? - спросил я.

- Если не возьмут верх Ленин и большевики, все, может быть, уладится...

Мое впечатление было таково, что и сам министр не знает, чем все кончится... Россия бурлила, как котел, от столкновения противоречивых высказываний и требований (...).

В сентябре движение отряда генерала Корнилова к Петербургу показало, что реакция в государстве собирает силы, чтобы захватить власть в свои руки и не допустить слишком радикальных преобразований. Тучи на политическом горизонте сгущались, предвещая грозу, которая и разразилась в октябре восстанием большевиков под руководством Ленина. Что мог думать о нем мирный гражданин - ученый-геолог, не знакомый ни с силами и намерениями Временного правительства, ни с планами революционного пролетариата?

...И вот мы сидели дома, слышали грохот орудий, трескотню пулеметов, видели на небе облачка дыма при разрыве гранат и шрапнелей. В стену нашего дома попала граната, некоторые стекла были разбиты залетавшими пулями... Газеты, конечно, не выходили, радио еще не было...

Утром, 2 ноября, мы узнали, что белые войска сдались... Дворник нашего дома принес известие, что буржуев будут резать, но не мог объяснить, кого подразумевают под термином "буржуй" - всех ли состоятельных людей, или только определенную часть их.

Тревожно прошла зима... Материальное положение становилось трудным, цены на съестные продукты повышались, а размер моей пенсии за выслугу лет по горному ведомству не увеличился. Выдачи с текущего счета в банке, в котором у меня еще оставались средства, полученные при экспертизах, были приостановлены. Но я все-таки колебался..."

Летом 1918 года Обручев принял предложение начальника горного

отдела, созданного незадолго перед этим Высшего совета народного

хозяйства и, получив удостоверение ВСНХ, выехал 1 сентября на юг.

Планы Владимира Афанасьевича по-прежнему оставались

неопределенными. Он согласился провести разведку огнеупорных глин и

мергелей для некоего цементного завода в Донбассе, который еще

оставался в частном владении. Он подумывал о кафедре геологии в

Таврическом (Симферопольском) университете и послал туда заявление.

Хотелось одного - работать! Но где?

Семью разбросало. Сергей, блестяще окончивший университет,

работал в Москве, в Геологическом комитете. Старший сын уехал в Ялту,

к своей невесте, младший - в Харьков, чтобы поступать в университет.

Харьков, куда с трудом, кружным путем, добрались Владимир

Афанасьевич и его жена, был уже занят немцами, которые оккупировали

большую часть Украины. До ноября Обручев успел провести разведку в

Донбассе, но путь в Москву был к этому времени уже отрезан. В декабре

пришла недобрая весть из Ялты - умерла молодая жена Володи, давно

болевшая туберкулезом. Немцы уже уходили с Украины, и Обручевы в

конце декабря сумели добраться до Ялты. В Симферополе была Советская

власть, в Ялте - Временное правительство. В конце зимы Советская

власть установилась и в Ялте, но весной девятнадцатого года весь Крым

был занят армией Врангеля. Два года Владимир Афанасьевич преподавал в

Таврическом университете, а вернуться в Москву удалось уже после

окончательного освобождения Крыма - весной двадцать первого.

"Мы все были рады тому, что гражданская война и все связанное с

ней кончилось и начинается новая жизнь, гражданский порядок в

условиях победившего в таких трудных обстоятельствах

социалистического строя. Теперь нужно было включиться в работу,

честно поддерживать этот строй".

Обручев становится членом вновь организованного Московского

отделения Геологического комитета, начинает читать лекции в Горной

академии. По заданию ВСНХ составляет очерк угольных месторождений

Крыма и обзор месторождений нефти и газов Керченского полуострова,

выступает на годичном собрании Горной академии с обзорным докладом об

ископаемых богатствах России...

"Мне пятьдесят восьмой год. А как много еще нужно сделать. Мне

дорог каждый день..."

С полным основанием можно сказать, что только при Советской

власти работа, труды и заслуги Владимира Афанасьевича были оценены по

достоинству. В 1918 году он получает звание доктора геологических

наук - honoris causa без защиты диссертации. В 1921 году - избран

членом-корреспондентом Академии наук; в 1926-м - удостоен премии

имени В. И. Ленина за книгу по геологии Сибири, в 1929 году избран

академиком. В эти же годы происходит еще одно знаменательное событие

- издан научно-фантастический роман "Плутония. Необычайное

путешествие в недра Земли".

Владимиру Афанасьевичу уже за шестьдесят, но он фактически

только начинает свою литературную деятельность.

Литературная слава академика Обручева еще впереди.

СТРАНИЦЫ КНИГ

Вы помните, в студенческие годы Владимир Афанасьевич чуть было

не бросил горное отделение. Начал писать стихи, маленькие рассказы,

задумал роман...

Литературные его наклонности можно считать фамильными.

Неопубликованные воспоминания оставили бабушка Владимира Афанасьевича

- Эмилия Францевна, его отец. Дядя, Владимир Александрович, в годы

ссылки подрабатывал литературным трудом, опубликовал повесть, а на

склоне лет - интересные воспоминания - "Из пережитого". Тетушка Мария

Александровна, оставив врачебную практику, зарабатывала на жизнь

переводами исторических романов и научной литературы - она впервые

познакомила русского читателя с трудами Дарвина, Брема, Спенсера.

Несомненным литературным талантом обладала и Полина Карловна. "Я

думаю, - писал сам Владимир Афанасьевич, - что свои писательские