Генрих Аванесов - По обе стороны горизонта

– Наверное, надо было пробовать не на кошке, а на мышах, – подумал вслух Серега. – Они бы в клетке сидели и никуда бы не пропали.

Я ему возразил, что с кошкой все было очень наглядно. С мышами так сделать бы не удалось. Главная же беда в том, что эксперименты с животными, это всегда очень долго, а хочется получить результат быстро.

– Давай попробуем на мне. Серега засомневался, но я уже увлекся идеей и продолжал настаивать.

– В конце концов, ты же не яд мне будешь впрыскивать, а мою собственную кровь. Только, пожалуйста, воспользуйся другим шприцом, не кошачьим, или хотя бы прокипяти его.

– Не бойся, стерильность я тебе гарантирую, – ответил Серега, и я понял, что он согласен.

Решили не откладывать дело в долгий ящик. Серега повторил со мной кошачью процедуру, и мы вместе пошли на мою карусель. Но сразу ничего не произошло. Я по-прежнему легко ловил направление север-юг, но не мог сказать, какое из них где. Я начал побаиваться, что радость наша была преждевременной.

Однако прошло несколько дней и, идя на работу, я вдруг заметил какое-то слабое свечение, которое фиксировал мой мозг. Цвет свечения менялся от поворота головы от густого кроваво-красного до едва заметного фиолетового. Я попробовал закрыть глаза. Свечение не пропадало. Наверное, пассажирам троллейбуса, в котором я в это время ехал, было очень забавно смотреть, как я кручу головой. Придя на работу, я, не раздеваясь, бросился к своей карусели и посмотрел на компас. Поворачиваясь лицом на юг, я видел красное свечение, на север – фиолетовое. Все промежуточные положения окрашивались соответствующими цветами радуги. Серега молча наблюдал за мной. Он уже понял, что эксперимент удался, и теперь ждал, когда я наиграюсь и объясню свои ощущения. Я не заставил его ждать слишком долго, но сам начал с вопроса:

– Все-таки объясни, как ты это сделал, – спросил я.

Серега помолчал и не спеша ответил:

– Если честно, то не знаю. Когда я все это готовил, мне казалось, что мною движет что-то изнутри, чья-то рука или, если хочешь, шестое чувство.

– Седьмое, – возразил я, – шестое ты сделал сам.

Мы посмеялись, но недоумение по поводу достигнутой непонятно каким путем удачи у нас осталось. Граница невозможного поддалась как-то очень легко. Серега тоже захотел обрести шестое чувство, и через час он уже сидел на карусели, ваткой зажимая маленькую ранку от укола, который сделал ему я. В это время открылась дверь, и на пороге появился Генерал собственной персоной. Вот уж не ждали, так уж не ждали. Не многие разы, когда мы с ним встречались, он представал перед нами в величии своего кабинета, одетый в штатское, но хоть сейчас на парад или на дипломатический прием. Сегодня же он явился нам в костюмчике инженера средней руки, без кабинетного антуража, и его облик побледнел в наших глазах. Он был тонким психологом и сразу понял нашу реакцию на его визит. Об этом сказала нам его улыбка, снисходительная и язвительная одновременно, с которой он обошел вокруг моей карусели и уселся на краешек стола. Больше присесть у нас было некуда. Все было заставлено приборами. В дверь заглянул Андрей. Увидев Генерала, он опешил и немедленно исчез. Генерал заговорил, и его голос вернул обычную на наших встречах расстановку сил. Он был руководителем, начальником, мы – подчиненными, исполнителями.

– Ну, что же, докладывайте, – произнес он, и этого было достаточно, чтобы все вернуть на свои места.

Серега сначала солидно и неспешно повел рассказ о том, какую задачу мы перед собой поставили и как ее решали. Но потом, все более увлекаясь, перешел на скороговорку. Начал подавать реплики и я. Рассказали и про кошку, что вызвало у Генерала подобие улыбки, и, наконец, начали демонстрировать ему меня. При этом я заявил, что все-таки человек как подопытный кролик гораздо лучше кошки. Он может все рассказать сам, и никем его в этом качестве не заменишь.

Мне показалось, что к концу рассказа Генерал проникся нашей увлеченностью и радостью от полученного результата. Во всяком случае он поздравил нас с успехом, поругал за самоуправство в решении вопроса о проведении эксперимента на человеке и заявил, что раз уж все так удачно сложилось, придется расширить эксперимент на паре десятков добровольцев из числа офицеров спец- подразделений нашего ведомства.

Прошло два-три дня. В разгар работы, когда мы только что начали проверять прорезавшиеся у Сереги способности, в комнату не вошел, а влетел Андрей.

– За вами приехали, – испуганно закричал он, – я сейчас доложу Генералу!

Он скрылся за дверью, но она тут же открылась снова. В дверях появились два офицера, за спинами которых были видны солдаты с автоматами. Офицеры вошли в комнату, приказали выключить оборудование, одеться и следовать за ними. Пришлось выполнять, хотя мы всячески старались потянуть время, ожидая, что вот-вот появится Андрей или Виктор, и от нас отстанут. Но никто из них не появился. Офицеры, следуя за нами по пятам, проверили, что все обесточено, окна и краны закрыты. Они сами заперли и опечатали двери, и мы проследовали за ними на улицу. Там стояла грузовая крытая машина, в которую нам предложили забраться. В глубине кузова в полумраке уже сидели Андрей и Виктор. В кузов забрались и четверо солдат. Они не наставляли на нас автоматы, но посоветовали нам не делать резких движений.

Машина долго петляла по городу, потом выбралась за город и часа два двигалась по шоссе. Потом свернула с асфальта на проселок, по которому, трясясь и переваливаясь с боку на бок, двигалась еще минут двадцать. Наконец, мы въехали в ворота какой-то воинской части, где нам предложили выбраться из кузова. На дворе был март, и мы основательно промерзли в холодном кузове. Отправляясь на работу, никто из нас не одевался слишком тепло, так как путь наш не был долгим, а в городском транспорте было не холодно. Но я приехал сюда почти счастливым человеком. Я понял, что могу по памяти, с точностью до деталей, воспроизвести весь маршрут нашего движения, и мог поклясться, что мы ехали по Ярославскому шоссе и находимся сейчас примерно в ста километрах от Москвы.

Нас препроводили, впрочем, вполне вежливо в маленький деревянный коттедж, или дачу, в котором оказалось две комнаты, маленькая кухня и туалет, совмещенный с ванной. У входа в дом поставили часового, и мы поняли, что попали под арест. Ничего другого не оставалось, как лечь полежать. Слава Богу, это нам не запретили. Через какое-то время нам принесли еду. Она была вполне сносной. Мы знали, что настоящих арестантов либо морят голодом, либо кормят чем-нибудь омерзительным. Виктор и Андрей выглядели совсем потерянными, и мы с Серегой пытались их развеселить, но они замкнулись в себе наглухо. Пришлось оставить их вариться в собственном соку. У самих проблем хватало. После еды мы снова улеглись в кровати, но тут Серега начал знаками показывать мне, что у него в голове тоже заработал компас. Делал он это очень уморительно, и я чуть не рассмеялся, глядя на его гримасы и жесты. Говорить об этом вслух мы опасались, боясь, что нас подслушивают.