Светлана Касымкулова - Яната

Это было первое, что поразило меня, и я невольно спрашивал себя: «Почему же у Янаты-Тани не было таких глаз?»

— Уважаемые земляне, — обратился к нам председательствующий, — да будет вам известно, что мы уже не первый раз навещаем вашу планету с самыми хорошими намерениями. Делаем мы это, как у вас говорят, «инкогнито», не посвящая хозяев планеты в наши работы, для того, чтобы вся информация была искренней, без примеси субъективных добавок… — Он на секунду отвернулся, и зрачки его, расширяясь, как бы вспыхнули мрачным огнём. — Очень прошу верить нам, так как в будущем наша планета как стоящая на более высокой ступени цивилизации окажет вам помощь в овладении всем богатством научных знаний на… Дрейнау. Чтобы привести пример наших знаний, могу сказать, что сейчас вы находитесь в таком месте, где вас найти совершенно не под силу кому-либо из землян. — Председательствующий снова как-то натянуто улыбнулся. — Вы находитесь в… четвёртом измерении. Вам понятно, что это такое?

Мы с Юркой растерянно переглянулись.

— Вот те на… — протянул мой друг.

Не знаю, какой чёрт меня пихнул под локоть в этот момент, то ли в порядке защиты, то ли в порядке обиды за нашу культуру, я про себя махнул на всё — врать так врать:

— Подумаешь… четвёртое измерение! А вот мой дядя…

— Что такое «дядя»? — упёрся в меня взором председательствующий.

— Ну, это… который… мамин брат. Так вот он разработал перемещение материи в глобальных порядках!

Юрка посмотрел на меня ошалело, рот его был открыт. Надо было немедленно продолжать свою импровизацию, потому что всем своим видом Юрка давал знать, что вот-вот сейчас ляпнет своё коронное: «Во врёт так врет!»

— …Перемещение материи в глобальных порядках… Как бы это объяснить? Если произвести глобальное уменьшение галактики, то она займёт свой следующий порядковый размер, станет величиной со среднюю планету, составляющие её планеты и звёзды уменьшатся до размеров арбуза. — Тут пришлось снова объяснять нашим «допросчикам», что такое арбуз.

— А… если такое излучение направить… на нас? — спросил самый младший из заседателей.

— Тогда вы все станете размером с инфузорию туфельку, — не моргнув глазом, отлил я последнюю «пулю».

Все шестеро дрейнаусцев, включая и нашего сопровождающего, о чём-то горячо стали рассуждать на своём языке, а Юрка, склонив голову набок, в это время разглядывал меня так, будто вместо меня на стуле сидел тоже представитель с другой планеты. Бедный мой друг, как он переживал! Он же прекрасно знал, что я всегда был не способен на враньё, а тут такой поток лжи, который впору только разве Мюнхаузену.

— Итак, наши молодые, но уважаемые друзья, — снова заговорил кошачьеглазый глава инопланетного «конклава», — возвращаюсь к началу нашего разговора. Нам хотелось бы узнать о вашей планете, как можно больше. Прошу вас в порядке одолжения и ради науки рассказать всё, что вы знаете о своей планете. — С этими словами он направил на меня оранжевый рефлектор, и я сразу забыл о том, что собирался сам спросить у них: «Почему же они не могли узнать обо всём этом у Янаты?» Вместо этого я, как болтливый попугай, выдавал все свои знания, полученные в школе… Надо сказать, что Юрка в этом отношении перещеголял меня: он сразу же сообщил всё о космонавтах, спутниках и первом совместном полёте с американцами «Союз — Аполлон». В общем, в своей откровенности мы настолько разошлись, что спроси они меня, сейчас о «глобальном перемещении» — так я бы наверное, сознался во вранье и, чего доброго, попросил извинения. Во всём виноват, по-моему, был этот оранжевый рефлектор, нечто вроде американского «детектора лжи», только в более гуманном варианте.

Когда наши, с Юркой познания были исчерпаны и мы с ним ответили по мере своих мозговых запасов на все вопросы, председательствующий закрыл перед собой нечто вроде небольшого книго-ящичка и, вздохнув, произнёс:

— Прекрасно. — И глаза его уже в который раз сверкнули сокращающимися зрачками. — Вот и всё, наши молодые, но весьма уважаемые друзья. Сегодня же мы улетаем обратно, чтобы спустя некоторое время прилететь снова и принести для землян оч-ч-чень пр-р-рият-ные вещи. Ждите нас. Будете или нет вы рассказывать о сегодняшнем разговоре, это нас не волнует. На месте ваших учёных я бы вам не поверил и послал вас к психиатрам на проверку.

— Пр-р-риятных дней, хороших настроеньев! — закончил он.

«Наст-р-р-роеньев», — мысленно передразнил я его, так как ко мне после окончания оранжевого облучения возвратилось недоверчиво-неприязненное отношение к этим инопланетянам.

В сопровождении того же дрейнаусца мы с Юркой снова очутились на свежем морозном воздухе.

— Что-то быстренько они нас выпроводили, — буркнул Юрка.

— А ты здоров врать-то! Вот бы никогда не подумал, — то ли восхищённо, то ли укоризненно сказал он.

Через каких-то полчаса мы уже подъезжали на электричке к дому. Возле выхода ехавший с нами милиционер вдруг вгляделся в нас и строго спросил: «Боря?.. Юра?..»

— Ага, — только и могли мы произнести от удивления.

— А ну, пошли со мной! Двое суток вас ищем, всю милицию на ноги подняли, а они на электричке раскатывают, мороженым наслаждаются, — кивнул он на наши эскимо, только что взятые у разносчицы.

— Как двое суток? — возмущённо запротестовали мы в два голоса. — Мы только что из леса!

— Совершенно верно, парнишки, два дня назад вы и пропали во время экскурсии в лесу.

— Во врёт! — посмотрел Юрка на милиционера.

— Не врёт, — толкнув в бок приятеля, прошептал я. — Ты что думаешь, всю историю Земли со всеми Архимедами, Клеопатрами и Александрами Македонскими можно за пару часов рассказать? Мы же весь школьный курс им пересказали!

Не очень мне хочется пересказывать, как нас с Юркой увезли в милицию на мотоцикле, и главное — потом ещё неделю в больнице вежливый врач расспрашивал про дрейнаусцев и четвертое измерение. Хороший доктор был, сочувствующий! Под конец заинтересовались «Не видали ли вы зеленых чёртиков или ангелов, с неба сходящих?»

И это еще было не всё. Когда мы с Юркой в школу пришли, от нас все в сторону шарахались.

— Ну, что вы, — уговаривала одноклассников Ирка Мухина, — ребята как ребята. Поболели, и всё прошло.

Но даже самое плохое и то имеет свой конец. Через неделю начались зимние каникулы. Ребята уже привыкли и не избегали нас, исключая тот случай, когда Васька Мещеряков из десятого класса, здоровый дылда, стал на катке меня про космос выспрашивать. Так я ему поддал немного… А он ничего, не стал связываться — потому у меня теперь репутация такая…