Дин Кунц - Интерлюдия Томаса

– У них будет два свободных домика, – предсказывает Аннамария, когда глушит двигатель.

Когда я начинаю открывать свою дверь, она говорит:

– Нет. Подожди здесь. Мы не так далеко от Магик-Бич. Возможно, они разослали на тебя ориентировку [12] В оригинале 'all-point bulletin' – в США: радиосообщение, рассылаемое каждому офицеру полиции с деталями о возможном преступлении или угнанном автомобиле. .

После препятствования доставке четырёх термоядерных устройств террористам всего лишь несколько часов назад я позвонил в офис ФБР в Санта-Круз, чтобы сообщить, что они могут найти четыре ядерных заряда для бомб среди поношенной одежды в мешках, принадлежащих Армии спасения [13] Армия спасения (англ. Salvation Army) — международная миссионерская и благотворительная организация, существующая с середины XIX века и поддерживаемая протестантами-евангелистами. Штаб-квартира находится в Лондоне. в Магик-Бич. Они знают, что я не один из заговорщиков, но они всё равно жаждут поговорить со мной. ФБР заинтересованы, и если представить, что всё это похоже на выпускной бал, то они не хотят, чтобы я танцевал с кем-либо ещё, только с ними.

– Они не знают моего имени, – уверяю я Аннамарию. – И у них нет моей фотографии.

– У них может быть хорошее описание. Перед тем, как ты здесь засветишься, Томми, давай посмотрим, насколько сильно раздули историю в новостях.

Я достал кошелёк из заднего кармана брюк.

– Я захватил немного наличных.

– Я тоже, – она отказалась от кошелька. – Для этого достаточно.

Когда я сполз в тёмноту машины, она вошла в закусочную.

На ней надеты кроссовки, серые слаксы и мешковатый пуловер, который не скрывает её беременность. Рукава слишком длинные, свешивающиеся ниже кончиков её пальцев. Она выглядит как бродяга.

Люди сразу же относятся к ней тепло, и доверие, которое она внушает каждому, необъяснимо. Она не из тех, кого не пустят только из-за отсутствия кредитной карты и удостоверения личности.

В Магик-Бич она жила в квартире над гаражом и не платила за неё. Она говорит, что, хотя она никогда ни о чём не просит, люди дают ей всё необходимое. Я видел, что это действительно так.

Она утверждает, что есть люди, которые хотят её убить, но, кажется, она их не боится, кем бы они ни были. Я ещё не видел доказательства того, что она боится хотя бы чего-то.

Ранее она спросила, умер бы я за неё. Без сомнений я ответил, что да – и имел в виду именно это.

Я не понимаю ни свою реакцию на неё, ни источник её силы. Она – нечто другое, чем кажется. Она говорит, что я знаю, что она такое, и что мне необходимо лишь принять то знание, которым я уже располагаю.

Необычная. Или, возможно, нет.

Давным-давно я узнал, что даже со своим шестым чувством я не такой особенный и что мир – место, буквально нашпигованное бесчисленными чудесами. Большинство людей неосознанно слепы к истинной природе бытия, потому что боятся осознания, что этот мир – место тайны и смысла. Несоизмеримо легче жить в мире, который полностью состоит из поверхностей, которые ничего не означают и ничего не требуют от тебя.

Из-за того, что я люблю этот удивительный мир, я по натуре оптимист и обладаю хорошим чувством юмора. Мой друг и наставник Оззи Бун говорит, что способность держаться на плаву – одно из моих лучших качеств. Однако, словно предостерегая, что чрезмерная плавучесть может привести к необдуманности, он иногда напоминает, что дерьмо тоже плавает.

Но в худшие дни, которые случаются редко – и это один из них – я могу опуститься так глубоко, что мне кажется, что я часть дна. Я даже не хочу смотреть вверх. Я готов поддаться унынию, и это грех, хотя моё сегодняшнее уныние – не чёрная депрессия, а печаль, похожая на длительные унылые сумерки.

Когда Аннамария возвращается и садится за руль, то передаёт мне один из двух ключей.

– Это приятное место. Блистает чистотой. И еда пахнет хорошо. Оно называется «Уголком Гармонии», потому что всё это принадлежит и управляется семьей Хармони [14] Хармони / Harmony – англ. гармония. , вполне большой общиной, судя по тому, что рассказала мне Холли Хармони. Она единственная официантка в эту смену.

Аннамария заводит «Мерседес» и подъезжает к мотелю, постоянно бросая на меня взгляды, а я притворяюсь, что не заметил.

Припарковавшись между двумя домиками, она глушит двигатель, гасит фары и говорит:

– Меланхолия может быть притягательной, когда сопровождается жалостью к себе.

– Я не жалею себя, – уверяю я её.

– Тогда как бы ты это назвал? Может быть, самосочувствие?

Я решаю не отвечать.

– Самосожаление? – предлагает она. – Самосострадание? Самособолезнование?

– Я не думал, что изводить парня – в твоём характере.

– О, молодой человек, я не извожу тебя.

– Тогда как бы ты это назвала?

– Сострадательная насмешка.

Деревья увешаны ландшафтными лампами, свет которых просачивается сквозь листья, дрожащие в мягком бризе, порхающий перистый золотистый свет смотрится на ветровом стекле, лице Аннамарии и, конечно, на моём лице так же хорошо, как будто проецируется на нас, как тонкая плёнка, состоящая из множества крыльев.

Я напоминаю ей:

– Сегодня вечером я убил пятерых людей.

– Было бы лучше, если бы у тебя не получилось противостоять злу, и ты бы никого не убил?

Я ничего не отвечаю.

Она упорно продолжает:

– Те предполагаемые массовые убийцы... ты полагаешь, что они бы спокойно сдались по твоей решительной просьбе?

– Конечно, нет.

– Они позволили бы обсуждать справедливость преступлений, которые они намеревались совершить?

– Насмешку я вижу, но я не понимаю, каким боком она сострадательная.

Она неумолима.

– Возможно, они согласились бы пойти с тобой на это телевизионное шоу, где показывают зал суда, и позволили бы Судье Джуди решить, имели они или не имели моральное право стереть с лица земли четыре города.

– Нет. Они бы испугались Судьи Джуди. Я боюсь Судью Джуди.

– Ты сделал только то, что смог, молодой человек.

– Ага. Хорошо. Но почему я должен попасть из Магик-Бич в «Уголок Гармонии» в ту же ночь? Так много смерти. Неважно, насколько плохими были эти люди, неважно, насколько плохим может кто-то оказаться здесь... Я не машина-убийца.

Она протягивает мне руку, и я беру её. Я не могу этого объяснить, но именно это прикосновение поднимает мне настроение.

– Возможно, здесь не будет убийств, – говорит она.

– Но это всё ускоряется.

– Что именно?

– Моя жизнь, эти угрозы, сумасшествие – накрывает меня как лавина.

Перья мягкого света дрожат не только на её лице, но также в её глазах, когда она сжимает мою руку.

– Чего ты хочешь больше всего, Томми? Какая надежда движет тобой? Надежда на небольшой отдых, немного свободного времени? Надежда на отсутствие происшествий, спокойную жизнь повара, продавца обуви?