Игорь Денисенко - Дом

— Да вы присаживайтесь Валерий Николаевич, время еще есть.

— Благодарю, — ответил Валера, присаживаясь рядом.

— А вы Александр так и не представились, или это тайна?

— Да какая там тайна, — улыбнулся Саша, — старший лейтенант в отставке, Анисимов Александр Петрович шестьдесят шестого года рождения.

— Хм, так мы почти ровесники, только выглядите вы гораздо моложе.

— Ну, так. чудеса же эти со временем..

— Так, что Александр Петрович, аномалия здесь, и вы собираетесь её закрыть?

— Не…я аномалии не закрываю, у меня другие цели и задачи. Вашего знакомого с крысиным лицом жду.

— А откуда вы знаете, что он придет?

— Свидание назначил, — усмехнулся Александр, — На самом деле я просто знаю, где клиент будет в нужный момент и все. А, как и откуда, это уже вопрос не ко мне..

— Понятно…., - задумчиво произнес Мухин.

— А вы знаете, что делом занялась госбезопасность? И за квартирой возможно следят?

— Ага, — беззаботно отозвался старший лейтенант, — Они уже в квартире отметились, и датчики и камеры везде рассовали. Таракан пробежит — сработает.

— А как же?

— Да не собираюсь я на квартиру, — ответил Александр, опережая вопрос Мухина, — На подходе встречу. Примерно через час клиент будет.

— Так, что Валерий Николаевич спрашивайте, что хотели, да идите от греха подальше.

— Что угодно могу спросить? — лукаво улыбнулся Мухин, — А вдруг я это потом разведке расскажу?

— Ну и что? Миссия моя заканчивается, больше не свидимся. Чего мне боятся?

— А как же остальные агенты другой реальности?

— Проредил я их, как грядку с редиской, они представительства и позакрывали. На нашей земле и своей мрази девать некуда, так еще эти интервенты….

Мухин задумался, он пребывал в некоторой растерянности, вот, казалось бы, пользуйся моментом, спрашивай все, что угодно. Так вопросы в голове разлетелись кто куда, и даже спросить о чем не знаешь. О! Господи! — сокрушенно подумал Мухин. Я же потом жалеть буду, что не спросил. Локти кусать. А спросить будет не у кого.

— А все-таки…как вас завербовали и кто? — нашелся, наконец, Мухин.

— Да не вербовал меня никто. просто нашелся человек, который выручил в трудную минуту. А потом и рассказал что к чему…

— И вы ему поверили?

— Не сразу конечно, но поверил.

— Так как называется ваша организация? В какой она реальности?

— Никак не называется, — хмыкнул Александр, — потому, что нет никакой организации. По крайней мере, я о такой не знаю.

— Но вами, же кто-то руководит? Вы же сами сказали, что есть у вас фантастический начальник, который во времени перемещается как ему угодно.

— Он не начальник, он учитель. А это согласитесь большая разница. И нет над ним никакого начальства. Сложно это объяснить…Но мы возникаем и появляемся в этом мире там и тогда, когда в нас возникает необходимость.

— Провидение…

— Может и провидение, и высшие силы…Хотя я таких определений избегаю. Не нравится мне. Нескромно это как-то…Вызывающе, что ли?

— Да чего уж там скромничать? Такому трюку с бокалом простому человеку не научится..

— А хотите я вас научу?

— Что прямо сейчас?

— Конечно, — улыбнулся Саша, — Я вам сейчас расскажу, а вы дома сами немного потренируетесь и все…

И Саша рассказал. Мухин сначала округлил глаза, а потом зашелся от смеха. Ей! Богу! Этому стоило научиться. Весь фокус состоял в том, что вы заранее в руке ломаете пальцем ножку фужера. Потом отвлекает внимание зрителя взмахом ножа, а подкидывая в воздух верхнюю часть бокала, предварительно бьете по нему ногтем большого пальца, чтобы зазвенел. А нож проходит по воздуху. Остается только поймать половинку левой рукой и предъявить ошарашенному зрителю. А чуть попозже показать и подставочку от бокала.

Прозрение и пробуждение в жизни Семена наступило одновременно. Вот только никакой радости от понимания он не ощущал, и отдохнувшим себя не чувствовал. Да. Рана на плече скорее всего затянулась, поскольку плечо уже не болело. А сняв футболку, Семен увидел в зеркале, что и раны то никакой нет. Еще одно чудо, на которое ушло энное количество энергии…Господи! Да это не «философский камень» а «шагреневая кожа» Оноре де Бальзака. Только расплачивается за чудеса не хозяин, а другие…Незнакомые другие. Оживил Маргариту а сколько живых растворилось в воздухе? А потом еще…Господи! Что за наказание такое? Конечно, нужно быть бездушным эгоистом, чтобы жить, жертвуя для своих фантазий жизнями ни в чем не повинных людей. Дьявольский камень из преисподние, это название подошло бы ему больше…Хотя клетчатый назвал его ….как там первое слово забыл, но второе Deus (Бог) — камень Бога, на латыни. И если подумать, то им действительно может владеть только Бог. Поскольку только Бог знает все последствия своих поступков. Но почему он оставил такую опасную игрушку без присмотра? Зачем человеку такое искушение? Допустим, слова клетчатого духа камня примем на веру, и камень исполняет желания только чистых сердцем. Но, что, же это получается? Что «невинный» Семен вызвал по своему желанию басурманина и убил? Как это понимать? Какой к чертям собачьим он теперь невинный? Нет. Вызвал он конечно не для того чтобы убивать, а собственной гибели возжелал. О своей никчемной, никому не нужной жизни думал…И что нечего ему больше делать в этом мире. Красиво погибнуть захотел. Но оказалось, что даже умереть с достоинством он не умеет.

Пихтов расхаживал по дому и прибирал последствия сражения. Вернул на место вазу. Подмел опилки и щепки на лестнице. Повесил на место кочергу. Потом прошел на кухню, и, убедившись, что картошка, которую он давеча жарил, превратилась в полные угольки и пепел, выкинул её в мусорное ведро. Отрезал кошке вареной колбасы ломоть и мелко покрошил, чтобы не давилась. Муська, до этого момента, бегавшая за ним по комнатам, как привязанная, угощение оценила, и, рыча, поглощала колбасу. Семен смотрел на кошку и сам вяло что-то жевал, не ощущая вкуса. И тут ему в голову пришла одна мысль..

«А что если? Что если Бога нет? Не в том смысле, что никогда не было, а сейчас. На материальном плане. Он сотворил человека по образу и подобию своему, наделив свое творение даром творить и создавать. И создал не из банальной глины, не из праха земного, не из дерева Буратино вырезал, а из себя. Жертвуя собой. Отдавая всю материальную составляющую его сущности на создание этой вселенной. А сам остался в виде чистой энергии. Ничто не берется ни от куда, и в никуда не девается…Хм». Тут мысль Пихтова скакнула, и он стал размышлять на другую тему. «В физике есть понятие необратимых процессов. Вот сгорела картошка на сковородке, и её уже не вернуть в прежнее состояние. А если на самом деле можно вернуть? Можно воскресить? Просто от картошки остался пепел, и выделилось некое количество теплоты — считай энергии. А что если для того, чтобы процесс был обратим, нужно просто чуть больше энергии? Ну, скажем, не чуть. А порядочно больше энергии.